Тор вздохнул. – Я спускаюсь! – крикнул он; услышав, как они ссорятся, Тор перестал бояться прыжка. Вскоре он тоже присоединился к ним в темноте. Даже несмотря на то что сверху пробивалось немного солнечного света, в туннеле царила такая темнота, какой Тор никогда ещё не видел. Тут не было ничего цветного – лишь грязные каменные стены и мускусный запах в воздухе. Через несколько мгновений тяжёлого молчания послышался голос Энгля. – Хватайте меня за руки, я вас проведу, – сказал он. Они нащупали его руки, крепко за них схватились и вслепую пошли вперёд. Тор услышал шорох бумаги и предположил, что это Энгль разворачивает карту. – Так, хорошо. Четыре поворота направо, потом два налево. Все запомнили? – спросил он. – Надеюсь, – сказал Тор и ещё раз повторил указания про себя. Один поворот не в ту сторону, и они могут потеряться в подземном лабиринте навсегда. Довольный Энгль спрятал пергамент, и они направились вперёд, под горы. Тор никогда не думал, что когда-нибудь окажется в таком месте – под миллионами фунтов камней и милями земли над ними, под потолком, который может в любой момент обвалиться. У него должно было быть спокойное будущее без всяких странных событий. Дети с ровными линиями жизни жили примерно так же, как дедушка Тора, который всю жизнь копался в саду и никогда не выходил за пределы Эстрели. Хорошая, уютная жизнь. А теперь возможно всё… даже преждевременная смерть. По его спине пробежал холодок. Впрочем, если Тор мог позволить себе оставаться хоть чуть-чуть оптимистом, то предположил бы, что изменение линии жизни просто говорит о том, что он может изменить своё будущее. Если Тор найдёт Ночную Ведьму и уговорит её снять проклятие, то создаст себе новую линию жизни. На которой будет больше вершин, чем в Разбойничьей гряде. Но Тор не был уверен, что ему удастся уговорить Ночную Ведьму хоть на что-нибудь, даже если им и удастся её найти. Он читал её историю столько раз, что уже давно сбился со счёту. И он отлично понимал, что его ждёт. Они прошли следующие несколько миль в полной тишине, нарушаемой лишь урчанием в животе Энгля, которое с удивительной точностью отсчитывало пятиминутные интервалы. Когда они добрались до первого правого поворота, Тор с облегчением выдохнул, надеясь, что поход во тьме почти закончился. Но туннель тянулся дальше. Вскоре Энгль начал вздыхать, явно расстроенный тем, что нет времени перекусить. Или, может быть, ему было скучно. Так или иначе, он стал жаловаться на всё вокруг – на плесневелый запах, пыль, маленькие камешки, иногда падавшие с потолка прямо на голову, как град. Когда он перестал ворчать из-за туннелей, его острый взор тут же нашёл себе другой объект. – У тебя что-то в волосах, Мельда. Девочка не ответила. – Оно ползает. – Пусть ползает. – Оно светится. – Пусть светится. – Оно… – Слушай, заткни уже себе рот мятным рулетом и избавь нас от своего дурацкого писклявого голоса! После этого он наконец замолчал и с радостью сунул в рот мятный рулет. Но Энгль был прав. В волосах Мельды действительно что-то было – и едва заметно светилось. Через несколько секунд Мельда снова заговорила: – М-м-м, ребята? – Да? – спросил Тор. Она сглотнула. – Это прозвучит невероятно глупо. – Ну и не ставь тогда себя в дурацкое положение, – сказал Энгль. На мгновение в туннеле стало тихо, и Тор был готов поставить все дублоны в своём рюкзаке на то, что Мельда кинула на Энгля разъярённый взгляд. Его друг драматично вздохнул. – Ну, чего там? – Так. – Она прокашлялась. – Я на самом деле до сих пор ничего не вижу, и, возможно, глаза меня просто обманывают, но стены… они точно не двигаются? Тор ждал, что Энгль сейчас фыркнет или ответит что-нибудь грубое, но вместо этого тот очень тихо сказал: – Они двигаются. Они резко остановились. И тут Тор заметил, что в едва заметном свете, исходящем из волос Мельды, трещины в стенах немного напоминают очертания существ с кривыми носами и длинными, гнутыми, как древесные корни, пальцами. Он вдруг вспомнил песенку о горных троллях, которую Роза любила напевать, когда была маленькой. Он прищурился, пытаясь вспомнить слова. Какое-то предупреждение. О зубах?.. Мельда ахнула. На стенах вдруг стали видны не только трещины: там открылись глаза. И Тор сразу понял, из-за чего именно блестят эти глаза, учитывая, как долго он знал Энгля… Голод. С криками, эхом разлетевшимися по туннелю, ребята бросились бежать, хотя почти ничего не видели, а бежать могли только вперёд. Когда они добрались до развилки, Мельда сумела вспомнить, что поворачивать надо направо, а Тор рискнул оглянуться через плечо. – Быстрее! – закричал Тор, увидев в темноте силуэт тролля, который оттолкнулся от стены и направился в их сторону. Мельда хватала ртом воздух так отчаянно, словно её лёгкие вообще отказывались работать. – Они унюхали твои дурацкие рулеты с мятой! – закричала она; её грудь вздымалась и опускалась, словно в грудной клетке застрял какой-то бешеный зверь. Они в третий раз повернули направо. Энгль скорчил гримасу. – У них слюнки не от рулетов текут. Свет в волосах Мельды стал ярче, и Тор увидел, что её голубые глаза стали размером с каштаны. По туннелю разнёсся рык, а потом стук десятков огромных ног. Шум отражался эхом, и определить, насколько близко уже подобрались к ним чудовища, было невозможно. Ещё один правый поворот. Осталось только два левых. Энгль крепко сжал руки друзей. Тор почувствовал, что ладонь Энгля стала скользкой от пота. Что-то вроде слабого порыва ветра пощекотало шею Тора… но это же невозможно. Они ушли на много миль под землю. Но вот он – ещё один порыв ветра разворошил его волосы, прилипшие к потному лбу. Тор понимал, что пожалеет об этом, но всё-таки оглянулся через плечо, веря, что Энгль и Мельда не собьются с пути. Его лицо обдало чьим-то горячим дыханием. Тролль с рыком потянулся вперёд, и Тор закричал, почувствовав, как коготь процарапал ему руку по всей длине. Он споткнулся и вдохнул целое облачко каменной пыли. Десятки челюстей хватали воздух над ним – тролли отчаянно старались откусить от него хоть кусочек. Тор крепко зажмурился, боясь, что даже в темноте к нему всё равно придёт смерть в виде разверстой пасти тролля. Он приготовился ощутить, как острые, словно кораллы, зубы вонзятся глубоко под кожу, и под ним начнёт собираться лужа его же крови. Тор услышал (как ему подумалось) последний в жизни звук: крики его друзей. – Отойди от него! – Забери вместо него мятные рулеты! Вскрик: кто-то из них пнул тролля. – Уходите! – воскликнул Тор, стараясь не выказать страха в голосе. – Уходите, спасайтесь! Поняв, что друзья не послушались, он был наполовину разочарован, наполовину рад. В конце концов, он же теперь больше не лидер. – Тор! – крикнула Мельда. – Не дай им тебя укусить, Энгль говорит, что не… Он закричал. Его ступню словно пронзила гигантская иголка. В костях заплясали искры боли. Вся ступня онемела – Тор был совершенно уверен, что тролль откусил её целиком. Через мгновение Мельда тоже закричала: – Ай, мои волосы! И коридор вдруг озарился светом, исходящим из протянутой руки Энгля. Девушка размером с морковку отчаянно пыталась вырваться из его хватки, сияя с головы до пят.