И стало тепло и хорошо. Недовольство этими стрекозами исчезло, и Ник даже не стал протестовать против объятий. Может, не такие уж они и плохие, эти две егозы? И потом, он ведь обещал, что с девчонками ничего не случится. Значит, надо хотя бы подружиться с ними. — А что у тебя за книга? — заметила Джанет. — Это история военной стратегии, — ответил Ник. Он не говорил об этом родителям, но тоже очень хотел сбежать на войну следом за Тианкой. Но папа просил присмотреть за замком, а мама — за дочерьми дяди Ника, так что о побеге пришлось забыть. — В этой книге собраны самые известные военные кампании за последние двести лет. Есть даже Изельгардско-Л итонские войны, в которых участвовал мой папа. — И наш тоже, — закивали девочки. — Да, и дядя Ник тоже. Мне кажется, я даже понял, почему Изельгард потерпел поражение. Когда я спрашивал у папы, он сказал, что на стороне противника была магия, но любую магию можно обойти. Есть целый ряд способов… Девчонки слушали не перебивая. Ники устал чувствовать себя младшим в семье, значит, всегда на вторых ролях, зато сейчас эти две сороки едва ли не заглядывали ему в рот, и ему это нравилось. — Ладно, идемте обедать, — сказал он. — А потом, если хотите, я расскажу вам о самой первой Изельгардско-Л итонской кампании. — Хотим, — закивали девочки и устремились за ним. Наверное, мама все-таки была права, когда оставила замок на него, потому что сейчас Ники был уверен: он тут старший, и он обязательно справится. Бранда Я думала, что до вечера тронусь рассудком. Казалось, Осмонд нарушит слово и убьет Ника, как только переступлю порог дворца. Думала, я сама не доживу до вечера, потому что чувствовала себя ужасно и в итоге слегла. Если бы не Эмми, то, возможно, действительно не справилась бы, но Амелинда Аттеус была замечательной целительницей. А еще она ни словом не упрекнула меня в том, что я фактически подставила ее под удар и обрекла на арест. Сильная и светлая женщина. Какая и должна быть рядом с таким мужчиной, как Эрвинг. А что с моим мужчиной, я могла только догадываться — и сходила с ума. — Если ты не успокоишься, заболеешь, — предупредила Эмми, а еще посмотрела на меня странно. Поняла больше, чем мне бы хотелось? Возможно, Амелинда и задала бы интересующие ее вопросы, но в ворота позвонили, и я бросилась туда, опережая прислугу. — Бранда, остановись! — полетел в спину голос Эмми. — Упадешь ведь! Но разве я когда кого слушала? В том-то и дело, что нет. Чуть не рухнула с порога, как и предупреждала Эмми, и увидела у ворот с десяток мужчин в черной форме Изельгарда. Искала среди них взглядом еще одного — и не находила. — Ваше высочество, — поклонился мне один из гостей, — его величество Осмонд отправил нас, чтобы обеспечить вашу безопасность. Вот как это теперь называется. Обеспечить безопасность. А я думала, взять под арест. — Благодарю за беспокойство, — кивнула я. — Но я ожидала, что с вами прибудет мой супруг. — Он с нами, — ответил мужчина. — Но, видите ли, дэй Вейс болен… Я его уже не слушала. Прорвалась сквозь ряды стражи к экипажам, на которых они приехали: в одном было пусто, а во втором… Наверное, в эту минуту я поняла, что если бы брат оказался рядом, то он последовал бы за Илвертом Первым. Получил бы кинжал в сердце, а я сплясала бы на его могиле, потому что Ник ничем не напоминал живого человека, кроме прерывистого дыхания, которое, казалось, прервется в любой момент. Его лицо было одним сплошным кровоподтеком. Уверена, и тело не лучше, но я не видела из-за грязной рубашки. Волосы спутались так, что непонятно, какого они цвета. Ник был без сознания, и только грудь резко, неритмично вздымалась, давая понять — надежда есть, а Осмонд умрет чуть позднее. — Перенесите его в дом. Голос Эмми вернул меня к действительности. Она приказывала не страже, а своим людям, а сама Амелинда решительно взяла меня за руку и потащила за собой. Я попыталась вырваться, но держала она крепко. — Бранда, послушай меня, — сказала целительница, почти зашвырнув обратно в особняк. — Сейчас ты ничем не поможешь Нику, только помешаешь. Более того, в твоем положении я запрещаю тебе даже приближаться к нему. Если хочешь, чтобы твой муж остался жив, то не отвлекаешь меня, а поднимаешься в отведенную тебе спальню, умываешься и ложишься. Ты меня услышала? — Да, — сквозь зубы ответила я. — Тогда иди. Все будет хорошо, я обещаю. Как только смогу сказать что-то конкретное, загляну, но это будет нескоро. Думаю, ты успеешь выспаться. Я понимала: не стоит мешать целителю, когда он работает, поэтому не стала спорить и поднялась вверх по лестнице, прошла в комнату, упала на кровать и разрыдалась. Я плакала долго, пока хватало сил. Слышно было, как по дому ходят чужие люди, видимо, выискивают магические конверты. Один из них я успела припрятать на крайний случай — написать сыну, что мы в порядке, ведь Илверт тоже места себе не находит. Но его час придет потом, когда солдаты разойдутся по постам, а я буду точно знать, что с Ником. Пока же лежала, едва дыша, и прислушивалась, как дом постепенно снова погружается в тишину. Ники, почему все так? Чем мы это заслужили? За эти пятнадцать лет ни я, ни муж никому не сделали дурного. И если бы Илверту не понадобился трон… Но поздно сокрушаться. Постепенно меня окутала странная дрема. Я все еще не спала и в то же время плыла где-то на грани сна и яви, слышала отдельные звуки, готовая в любую минуту вскочить с кровати и полететь к мужу, а Эмми не приходила. Который час? Подумала — и снова уплыла в полусон. А в итоге даже не услышала, когда открылась дверь комнаты, проснулась только от звука шагов. Эмми стояла у моей кровати: бледная, измученная. — Что? — Я кинулась к ней. — Не молчи, умоляю! — Успокойся. — Амелинда устало убрала волосы со лба. — Ник жив. Я стабилизировала его состояние, и, если стихии будут милостивы к нам, я его вытащу. Но сказать что-то определенное не могу, прости. Слишком много повреждений — и слишком долго он не получал помощи. Некоторые раны загноились, но я остановила заражение. А теперь мне надо отдохнуть. Побудешь с ним? Кажется, я бросилась к двери раньше, чем Амелинда договорила, и только в коридоре растерялась. А куда мне идти? — На первый этаж, — послышался голос Амелинды. — Я провожу тебя, только умоляю, смотри под ноги: вылечить еще и тебя я не смогу. И я смотрела. Шла медленно, даже спокойно вошла в указанную комнату — и зарыдала, как только увидела Ника. Бинты, бинты, сплошные бинты и повязки, пропитанные мазями. Острый запах трав и снадобий, а еще — крови. На миг замутило, но я взяла себя в руки. Нет уж! Беременность — не болезнь. Тем более у меня уже трое детей, не в первый раз. Я придвинула к кровати стул, присела и накрыла худющую ладонь Ника своей рукой. Ничего, мы справимся. Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо. И Ник справится, и Илверт, и мои девочки. У нас нет другого выбора. — Если вдруг ему станет хуже, буди, — потребовала Амелинда. — И если придет в себя — тоже, но я думаю, это случится не скоро. — Хорошо. Спасибо тебе. — Пока не за что. И Эмми скрылась за дверью, а я осталась с Ником. Он дышал ровнее. Прикоснулась к его лбу: жара почти не было. Сколько часов проработала Эмми? Уже давно стемнело. Значит, не меньше пяти. Я осторожно коснулась губами руки мужа. — Не беспокойся, любовь моя, — зашептала ему. — Я здесь, рядом и уничтожу каждого, кто посмеет стоять у нас на пути. Ты только выздоравливай, хорошо? Только выздоравливай. Слезы снова покатились градом. Я плакала беззвучно, бесшумно, чтобы ничем не потревожить покой любимого. Он обязательно выздоровеет, потому что иначе не может и быть. А Осмонд заплатит, как только я перестану дрожать за жизнь мужа. Думает, посадил меня на поводок? Не тут-то было! Я никогда больше не подчинюсь. Погладила искалеченные пальцы Ника. Хотелось рвать на себе волосы, но я только сидела, сжимала его руку и следила за дыханием: вдох, выдох, вдох, выдох. Казалось, если за выдохом не последует вдоха, я тут же умру, но Ник дышал, и я жила. А посреди ночи Эмми снова выгнала меня, приказав ложиться спать, чтобы утром поменяться. Я покорно послушалась, поднялась на второй этаж, достала припрятанный листок и написала Илверту: «Сынок, Ник со мной. Он очень болен, но, я надеюсь, поправится. Не верь ничему, что услышишь из Изельгарда. И не думай ни о чем, пока не достигнешь своей цели. Люблю тебя, мама». Это все, на что хватило места, но и этого достаточно. Заклинание заработало, листок исчез, а я легла и долго таращилась в потолок, прежде чем все-таки сумела уснуть. ГЛАВА 23 Илверт Письмо от матери вселило в меня надежду. Ник рядом с ней! И есть шанс, что он останется жив. Я уверен, мама сделает все, чтобы Ник выздоровел. Вот только получается, теперь и она в руках Осмонда. И как теперь поступить? Ждать еще одного письма от доброго дядюшки, в котором тот намекнет, что убьет мою маму? Я потер гудящий лоб. Все стало слишком сложным. В Самарине все еще царила неразбериха, но после моей речи на площади войско пополнилось живыми людьми. Они шли и шли. Для них надо было пошить форму, так как теперь они — регулярная армия Литонии, а не голодранцы. Им следовало платить жалованье, чтобы они смогли прокормить семьи. А с чего платить? Я приказал продать некоторые ценности из дворца и украшения из оскудевшей сокровищницы, но кто готов был их купить? Война? Нет, сплошная торговля. А впереди еще такой долгий путь! Я решил задержаться в столице ровно на неделю. Этого срока должно хватить, чтобы навести мало-мальский порядок. А еще я втайне надеялся на возвращение Эйша. Его совет мне бы пригодился, но Айк как сквозь землю провалился. Что такого он увидел? Что произошло у него дома? Я мог только догадываться. В двери постучали. Я думал, это снова Рина — она заботилась о том, чтобы я вовремя поел или сделал хоть какой-то перерыв в государственных делах, как младшая сестра. Сразу вспомнились Джанет и Мелоди. Если мама в столице, кто же с девочками? Она не потащила бы их с собой. Оставила у Аттеусов? Или где-то спрятала? Стук повторился, и я ответил: — Входите. На пороге замерла Тиана Эйш. Или Тиана Аттеус? Как же причудливо извивается нить судьбы. — Добрый день, Илверт, — бледно улыбнулась она. — Добрый день, — кивнул в ответ. — Проходи, присаживайся. Что-то случилось? — Нет, — растерянно ответила Тиана, садясь напротив. — Я только хотела спросить, не решился ли король Осмонд на обмен пленными. — Он от него отказался. Об этом Осмонд даже не соизволил написать, а передал через своих шавок, стерегущих под воротами столицы. За ними присматривали умертвия, так что, думаю, их служба была не очень приятной. — Как? Почему? — Тиана уставилась на меня, как будто я мог знать ответ. — Я не знаю. Наверное, вы просто ему не нужны. И тут же пожалел о своих словах. Лицо Тианы помрачнело, губы сжались в тонкую линию. Она слишком беспокоилась за друзей, а я, если честно, не знал, что делать с военнопленными. Держать их и дальше в подземной тюрьме? Зачем? На сторону Литонии они не перейдут, да и доверять им нельзя. Выпустить где-то на границе с Изельгардом? Они снова придут убивать моих людей. Такая сложная дилемма, которой я не мог найти решения. Но и смерти этим людям я не желал: они защищали свой дом, как и мы — свой. — Что с ними будет, Илверт? Да, этот вопрос все же прозвучал. — И этого я тоже не знаю, Тиана. Я, конечно, могу отправить их в Изельгард, но тогда они снова вернутся, и погибнут мои люди. И здесь они оставаться не могут. А пленных становится все больше, скоро под стенами Самарина будут новые полки. Я удивлен, что до сих пор их нет. Видимо, Осмонд что-то задумал. — Пожалуйста, они ведь не могут жить в тюрьме! — взмолилась Тиана. — Я подумаю. Такая простая ложь. Что тут думать? Пока это единственный вариант — оставить пленников там, в подвале. Скверно… — Я сама чувствую себя как в тюрьме, если честно, — вздохнула моя собеседница.