Я так растеряна и потрясена, что несколько мгновений не свожу с письма глаз. Затем трижды его перечитываю и пытаюсь расшифровать слова. Почему он оставил мне столько денег? Зачем напоминать мне о любви, когда мы расстались на такой плохой ноте? Вперед, Джемма. Будь свободна. И почему, во имя всех святых, он написал письмо с таким мрачным тоном, будто оставил завещание? В поисках ответов я поворачиваюсь и пытаюсь отыскать Берту. Но она уже ушла. * * * Когда упаковано еще несколько сумок, а все имеющиеся у меня книги подвязаны и готовы к погрузке в мою новую карету, я думаю о своем путешествии как о море возможностей. Все еще не знаю, куда я поеду, но могу, по крайней мере, попросить кучера отвезти меня в новый город, пока буду решать, где осесть в конечном счете. Единственное, что омрачает мой отъезд, – это страх, поселившийся во мне после прочтения письма Эллиота. А еще тот факт, что Нина продолжает напоминать мне об этом каждую свободную минуту. – Ты хотя бы собираешься заехать и поблагодарить его? – спрашивает она, семеня рядом со мной, пока выношу из комнаты последнюю сумку с вещами и спускаюсь вниз по лестнице. – Нет, Нина, – говорю я ей в пятый или шестой раз. Каждый вопрос об одном и том же: напишу ли я ему, поблагодарю ли его, отправлю ли ее от моего имени. И каждый раз я даю один и тот же ответ. Нет. Нет. Ни в коем случае. – Но это так мило с его стороны, и он явно все еще тебя любит. Мы доходим до крыльца, и там я передаю сумку Сьюзан, которая, в свою очередь, относит ее в карету. Раз в прихожей теперь пусто, значит я погрузила все вещи. Я поворачиваюсь к сестре и заставляю себя улыбнуться. Нет смысла разлучаться в ссоре. Что поделать, если она безнадежный романтик. Я обнимаю ее руками. – Я люблю тебя, Нина. Позаботься об отце, пока можешь. – Ты вернешься на мою свадьбу? – Конечно! – Мы чуть отстраняемся друг от друга, и я стараюсь не зацикливаться на том, как замирает мое сердце. – Я буду скучать по тебе. – Я буду скучать по… – Что ты сделала?! – раздается такой неприятный и пугающий вопль, что у меня по коже бегут мурашки. Стиснув зубы, я отпускаю сестру и поворачиваюсь лицом к Имоджен. Она стоит у подножия лестницы, уперев руки в бедра. Она в ярости, а ее светлые кудри в беспорядке. Она выглядит так, будто не спала всю неделю. А может, даже рыдала. Сощурив глаза, я спускаюсь по лестнице и встречаюсь с ней лицом к лицу: – Ты о чем, Имоджен? – Что. Ты. Наделала? – цедит она сквозь зубы и выделяет каждое слово. Я разочарованно вздыхаю: – Я понятия не имею, о чем ты, и мне нужно торопиться. Желаю тебе хорошей жизни. – Я поворачиваюсь к ней спиной и направляюсь к открытым дверям кареты. – Ты собираешься вернуться к нему? Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней, нахмурив брови: – Нет, я уезжаю из Вернона. Она издает горький смешок и сокращает расстояние между нами на несколько шагов. – Ну конечно. Я знаю, что происходит. Ты решила, что сама разрушишь его проклятие. Мое сердце начинает биться быстрее. – Имоджен, я понятия не имею, о чем ты. – Затем вопрос, который я боюсь задать, слетает с кончика моего языка: – Вы и мистер Рочестер не женаты? Она вскидывает руки в воздух. – Нет, Джемма. Не прикидывайся дурочкой. Я знаю, что это твоих рук дело. Нина торопливо спускается по ступенькам и подбегает к Имоджен. – Не смей так разговаривать с моей сестрой. Имоджен оборачивается к Нине: – Будь осторожнее, пока ее порочные поступки не запятнали и твою репутацию. Нина приоткрывает рот и делает пару шагов. Не знай я ее, решила бы, что она готовится к драке. – Как ты смеешь! Кем ты себя возомнила?! – Все в порядке, Нина, – мягко говорю я. – Я справлюсь сама. Нина сверлит Имоджен яростным взглядом, но отступает. Я смотрю на Имоджен, и мои пальцы сжимаются в кулаки. – Я повторю это еще только раз. Я понятия не имею, о чем ты, во имя всех святых, говоришь. Говори яснее и объясни, на что ты так отчаянно намекаешь. Прохожие останавливаются поглазеть, но я не обращаю на них внимания. Я только знаю – если Имоджен не объяснится в течение нескольких секунд, я это объяснение из нее вытрясу. Наконец Имоджен задирает нос и говорит: – Я ждала, что он сделает предложение, как ты и говорила, но он не хотел видеть меня всю неделю. Я приходила каждый божий день, и каждый день повторялось одно и то же. Мистер Рочестер занят, он примет меня завтра. Я предположила, что он просто готовится к нашей предстоящей свадьбе. И вот, наконец, он принимает меня сегодня. Я нахожу его снаружи, в неухоженном дворике, заросшем ежевикой, он пялится на какую-то ужасную увядающую розу. Прошли минуты, а он не проронил ни слова. Затем, наконец, я отбросила все приличия и спросила, собирается ли он жениться на мне. И знаешь, что он сделал? Она ждет, что я выдвину догадку, но я не могу заставить себя заговорить. – Он покачал головой, – наконец говорит она. – И когда я спросила его почему, он ответил одним-единственным словом. Угадаешь, что это было за слово? Джемма. Твое имя – причина, по которой он не хочет жениться на мне, и он отказался сказать еще хоть слово, не говоря уже о том, чтобы посмотреть на меня. Почему? Что ты наделала? Все расплывается перед глазами, по спине пробегает холодок. Он не женился на Имоджен. И сам не снял проклятие. А значит… Святые выси, нет. – Скажи мне, что ты наделала! – Имоджен бросается вперед и обхватывает мое запястье, сжимая его с силой. Я отдергиваю руку, но она держится очень крепко. – Отпусти меня! Нина тянет Имоджен за другую руку. – Отойди от нее, сумасшедшая. Имоджен игнорирует попытки моей сестры оттащить ее. – Нет, пока ты не признаешься. Скажи правду. Скажи мне, что ты такая, какой тебя описывала мама. Такая, какой тебя описывал отец. Ты потаскуха. Соблазнительница. Искусительница. Ты позволила мне влюбиться в мистера Рочестера, чтобы увести его. Мой желудок сжимается от чувства вины; отчасти она права. Я разработала этот план, чтобы обмануть ее, наказать за то, как сильно она мне не нравится, и за ужасные вещи, что она наговорила. И все же ясно, что ей больно, и она превращает свое горе в ярость. Как же мне это знакомо. – Я сделала тебе больно, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. – И за это прошу прощения. Я не должна была знакомить тебя с мистером Рочестером и не должна была тебе лгать. Нина глядит то на меня, то на Имоджен с озадаченным выражением лица. Глаза Имоджен расширяются. – Так ты признаешь это! Ты бесстыдная потаскуха! – Думай обо мне, что хочешь, мне все равно. Я просила прощения абсолютно серьезно и за свой поступок буду корить себя до конца дней. – Я подхожу ближе к ней и повышаю голос. – Но если ты сейчас же не отпустишь меня, я сломаю твою чертову руку! Она выдерживает мой взгляд в течение нескольких секунд, а потом бледнеет еще сильнее. Затем неохотно отступает и разжимает пальцы на моем запястье. Нина встает между нами, обжигая Имоджен сердитым взглядом и заставляя попятиться. Если бы все не было так ужасно, я бы в полной мере восхитилась тем, как свирепо Нина за мня заступалась. Но времени нет. На самом деле, возможно, я уже опоздала. Нина, кажется, понимает, пускай и не знает, насколько все серьезно. – Иди, – шепчет она. С этими словами я бросаюсь к передней части кареты. – Тридцать третий дом по Уайтспрус Лэйн, – кричу я кучеру. – Быстрее!