– Не верится, что мистер Рочестер влюблен. – Почему это не верится? – парирует она. – Я никогда не видела, чтобы кто-то прилагал столько усилий, чтобы завоевать расположение женщины. Во-первых, он учится танцевать только для того, чтобы произвести на тебя впечатление. Потом так нервничает и боится разочаровать тебя, что заставляет меня – гораздо менее приятный вариант – позволить ему потренироваться еще немного. Она медленно поворачивается ко мне, оценивая из-под полуопущенных век. – Потренироваться, значит? Я киваю. – Ты бы видела, как он был напуган. Сказал, что предпочел худшие па отсечь во время танца со мной, чтобы во время танца с тобой все было безупречно. Она прикладывает руку к груди, ее щеки розовеют. – Так и сказал? Слава высям, я умею лгать. – Именно так. Надеюсь, ты не станешь думать о нем хуже. В остальном он очень сильный и стойкий. Но когда дело доходит до тебя, осмелюсь предположить, что ты его очаровываешь. – О, Джемма, – пищит она, подается вперед и берет мои руки в свои. – Я больше не могу держать это в себе. Я так в него влюбилась. Теперь я понимаю, что ты знаешь о его подготовке куда больше моего. Сначала меня это раздражало, но теперь… Просто скажи мне, пожалуйста, ты знаешь, что у него на сердце? Чувствует ли он ко мне то, что мне кажется? На кончике языке вертится изящная ложь, но желудок сжимается, и я не нахожу в себе сил сделать что-то еще, кроме как кивнуть. Тем не менее это возымело желаемый эффект, и Имоджен так расслабляется на стуле, что боюсь, как бы прямо на нем не растаяла. Придя в себя, она снова наклоняется ко мне и еще сильнее сжимает мои руки. – Не томи, дражайшая подруга. Он попросит моей руки, не так ли? Когда ты только рассказала о нем, то заявила, будто он хочет жениться уже в ближайшие месяцы. Это все еще правда? Скоро это произойдет? У меня голова идет кругом от ее вопросов, и я знаю, что больше не могу откладывать. Пришло время заключительного этапа. Я вырываю свои руки из ее хватки и поднимаюсь на ноги. – Пойдем, дражайшая Имоджен. Нужно поговорить наедине. Давай захватим плащи и прогуляемся по саду. * * * Как только мы обе укутываемся как следует, я вывожу ее на улицу и веду в сад за имением. Мы замечаем несколько пар, прогуливающихся по разным тропинкам, и требуется некоторое время, чтобы отыскать свободную. Держась подальше от дворика с розами, окруженного статуями и большими растениями в горшках, чтобы не пускать туда потенциальных гостей, мы направляемся в дальний закуток, где берем друг друга под руки и начинаем кружить вокруг большого топиария [1] в форме олененка. – Ты достаточно долго держала меня в напряжении, – обращается ко мне Имоджен с легкой дрожью в голосе. – Говори то, ради чего сюда меня привела. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, выпуская белое облако. Прикосновения холода к моей разгоряченной коже кажутся приятной, умиротворяющей лаской. – Имоджен, я должна рассказать тебе один секрет о мистере Рочестере. Он не тот, за кого ты его принимаешь. Она чуть не спотыкается и поворачивает голову в мою сторону. – О нет. Нет, не может быть… – Он куда важнее. Это ее успокаивает, и создается необходимое напряжение для осуществления финального этапа моего плана, – того, который собьет ее с ног и зажмет в своих когтях. Я останавливаюсь, поворачиваюсь к ней лицом, беру ее руки в свои и готовлюсь произнести следующие слова. Сердце сжимает чувство вины, потому что я собираюсь сказать то, что идет вразрез с желаниями Эллиота. По крайней мере, они не были включены в условия нашей сделки. – Имоджен, мистер Рочестер – неблагой король Зимнего королевства. Она чуть не задыхается, и ее лицо бледнеет. Несколько секунд она смотрит на меня с недоверием. Когда она нарушает тишину, ее голос звучит напряженно, тихо: – Этого не может быть. Неблагой король Зимнего королевства? То есть я никогда не видела его лично, но… ведь… его зовут не Эллиот Рочестер. Его… Его… Она несколько раз моргает и недоуменно качает головой. Теперь пришло время вплетать в правду нити лжи. – Эллиот Рочестер – его благое имя. А неблагое имя – имя фейри – утеряно. – Утеряно? Я серьезно киваю: – Заточено внутри коварного проклятия. Она подносит руку к губам. – Он… проклят? – Злой фейри проклял короля, чтобы все забыли его имя. Имоджен опускает руку. – Как жестоко. – Дальше хуже. – Я выдергиваю из разума еще одну лживую нить и сплетаю ее с правдой. Похоже на предательство, но сейчас мои мысли занимает задача поважнее. Я прорабатывала легенду несколько недель. – Недавно мистер Рочестер узнал, что проклятие собирается отнять его жизнь. И насколько он может судить, ему осталось жить едва ли больше недели, если не меньше. С губ Имоджен срывается резкий вскрик, и она прикладывает руки к сердцу. – Мистер Рочестер умрет? А как же я?! Что насчет… Как же его ухаживания, в которые он меня втянул? Он что, так и не собирался мне рассказать? Я успокаивающе кладу руку ей на плечо. – Он недавно узнал, что его ждет, а когда узнал, его чувства к тебе уже стали сильны. Он и сам не представляет, как тебе сказать. Слезы застилают ее глаза, и она высвобождает свои плечи из моей хватки. Однако отвечает не печалью, а яростью: – Какая пустая трата времени! Ты хоть представляешь, сколько благосклонности я на него потратила? Сколько внимания ему уделяла, хотя могла уделять его кому-то другому? Я бы и не взглянула на него второй раз, если бы знала, что он может не дожить до свадьбы. Меня окатывает волна тревоги. Я-то думала, история ее тронет, что Имоджен будет убита горем. Вместо этого я все только порчу. Очевидно, ее любовь к Эллиоту не так глубока, как она показывала. Стоило догадаться. И понять, что она влюблена не в него, а в деньги и престиж, которые ей достанутся вместе с мужем. По крайней мере, когда Эллиот от нее избавится, ее унижение подарит еще больше удовольствия. Пришло время забросить мою последнюю приманку и поймать ее на крючок. – Понимаю, ты, должно быть, опустошена, – говорю я, вкладывая в голос гораздо больше жалости, чем испытываю. – Вот если бы снять его проклятие было не так трудно. Тогда, возможно, вы двое могли бы быть вместе, как того и хотите. Выражение ее лица становится безразличным, она обдумывает мои слова. В течение секунды ее гнев утихает. – То есть его проклятие можно снять? – Можно, но это очень сложно. Она щелкает пальцами. – Что ж, выкладывай. Что нужно сделать? Я придаю своим словам романтическую глубину: – Человек должен сильно им дорожить и быть готовым добровольно пожертвовать тем, что он ценит больше всего. Она выпучивает глаза. – И это все? Кто-то должен пожертвовать тем, что он ценит? – Ценит больше всего. Она отворачивается, прижимает руки к груди и делает несколько шагов, прежде чем снова повернуться ко мне лицом. Спустя несколько мгновений тишины и раздумий она говорит: – Вполне логично, что эту жертву должна принести его будущая жена. Я изображаю удивление и приближаюсь к ней. – Ты не можешь… Хочешь сказать, ты бы разрушила его проклятие? Она поворачивается ко мне с решительным выражением лица: – Да, я готова. Как только мы с мистером Рочестером поженимся, я принесу эту жертву.