Я знаю, что мне следует спуститься вниз и убедиться, что ужин прошел хорошо, но… сейчас это кажется более важным. – Конечно. На его лице застыла печаль, но он улыбается мне и забирается в свою кровать. Я укутываю его одеялом и устраиваюсь на полу, положив локти на его матрас. Пока я наблюдаю за тем, как мальчик засыпает, мое сердце наполняет нежное чувство. Я никогда не считала себя потенциальной матерью и не мечтала о радостях материнства – даже до того, как дала клятву не вступать в брак. Но пока слежу за тем, как поднимается и опускается грудь Мики, и слышу будто щенячий писк, издаваемый спящими детьми, я думаю, что понимаю, каково это – заботиться о ком-то маленьком и уязвимом. Пускай я знаю этих маленьких созданий меньше месяца, они уже завоевали мою любовь. Один из детей шевелится и медленно переворачивается на бок, лицом ко мне. Маленькая девочка. На вид она на год или два младше Мики. В человеческих годах, по крайней мере. Она несколько раз моргает, глядя на меня, и я нежно улыбаюсь ей, надеясь, что мое присутствие ее не испугает. Затем она садится и сердито смотрит на меня. Я медленно и осторожно устремляюсь к ней. – Я не хотела тебя пугать, – шепчу я. – Мике не спалось, вот я и составила ему компанию, чтобы он мог заснуть. Она склоняет голову набок, затем легко кивает и начинает ложиться обратно. Как и в случае с Микой, я укутываю ее одеялом. – Король это уже делал, – сообщает она медленно и сонно. – О. – Сердце в груди пропускает удар. – И… часто? – Каждую ночь. Хотя, думаю, можешь укутать меня снова. Мне нравится, когда меня укутывают. Я заканчиваю процедуру и уже собираюсь уходить, но ловлю ее взгляд и вижу в глазах намек на панику. – Хочешь, чтобы я осталась, пока ты не заснешь? Она кивает. – Король всегда так делает. И рассказывает нам истории. О волках и горах. – Я останусь, – говорю я и сажусь на край ее кровати. Она закрывает глаза, натягивая одеяло до подбородка. Несколько секунд спустя снова их распахивает и приподнимает голову. – Можно мне имя? – Имя? Она косится на Мику. – Ты дала ему имя. Я тоже хочу. Король называет меня Крошкой, и думаю, другое мне понравится больше. Я чувствую укол сожаления. Когда я дала Мике имя, то лишь для того, чтобы завоевать его расположение и сделать потенциальным союзником в борьбе против моего похитителя. Но теперь перспектива давать новые имена подданным короля кажется неправильной. С другой стороны, я не столько даю новые имена, сколько даю возможность выбрать что-то, помимо прозвища. – Пожалуйста, – просит она. – Это несправедливо, что у него есть имя. – Ладно, – сдаюсь я со вздохом. – Как насчет… Дженни? – Дженни, – повторяет она и озаряется широкой улыбкой. – Оно милое. – Совсем как ты. А теперь засыпай, пока мы не разбудили остальных. – Знаешь, у них тоже должны быть имена. Я протягиваю руку и провожу по пряди ее светло-рыжих волос. – Они будут, Дженни. А теперь спи. – Ты расскажешь мне историю? О волках, как рассказывает нам король? Я на мгновение задумываюсь. – Вряд ли я знаю что-нибудь о волках, но есть у меня одна история о мальчике и собаке. – Думаю, и она сойдет. Девочка снова садится, и я рассказываю ей сокращенную версию истории, понизив голос до мягкого шепота. Однако в моей версии сказки собака не умирает. В моей истории она выживает. Они оба выживают. И каждый их новый день счастливее предыдущего. Глава XXXIII Я возвращаюсь в бальный зал в том же настроении, в каком вошла в него впервые сегодня вечером – словно военный генерал. Ради Мики и Дженни я убрала возведенные стены, сняла маску невозмутимости, позволив детям забраться в мое сердце. Там они и остаются, как и Эллиот, и остальные, кого я полна решимости спасти от ужасного проклятия. Но сейчас я снова прячусь за броней, моя маска походит на железный щит, челюсти сжаты, а губы готовы запустить снаряды, необходимые для осуществления следующего этапа плана. Похоже, я пропустила весь ужин, так как бальный зал снова заполнен, танцы возобновились. Выходит, Эллиот в мое отсутствие умудрился не задеть и не съесть своих гостей. Мне требуется несколько мгновений, чтобы отыскать короля, и я нахожу его в толпе, он ведет вежливую беседу с Имоджен. Я жду, когда смогу сделать следующий шаг, улучить идеальный момент, чтобы остаться с Имоджен наедине. Но мелодия подходит к концу, и образуются новые пары, Эллиот протягивает руку Имоджен. Дальше должны играть мелодию для галопа. И действительно, начинается музыка, и Эллиот с Имоджен принимаются гарцевать и крутиться. Я пробираюсь ближе к танцполу, осторожно лавируя между болтающими гостями. И улавливаю обрывки разговоров, большая часть которых касается короля. – Мистер Рочестер и старшая дочь Коулманов… – Они уже дважды танцевали и разговаривали весь вечер. – Ты видишь, как мисс Коулман смотрит на него? – Помолвка, похоже, не за горами. – …будь у меня богатство фейри королевских кровей. А что у него за родословная? Добравшись до другого конца комнаты, я снова оцениваю танцпол. Я рада видеть Нину, счастливо танцующую с мужчиной, в котором узнаю ее жениха. Затем замечаю Амели, танцующую не с кем иным, как с моим любимым книготорговцем мистером Корделлом. Меня поражают его танцевальные способности, движения невероятно изящные, несмотря на возраст. Меня одолевает сожаление, на душе горько оттого, что я была занята весь вечер. Если не считать быстрого представления его Эллиоту, мы с мистером Корделлом даже толком не пообщались. Я умирала от желания поделиться своими мыслями насчет «Гувернантки и графа» и жаждала услышать его мнение. С другой стороны, сомневаюсь, что у меня сегодня хватит сил обсуждать книги. Не тогда, когда на плечах лежит такая важная миссия. – Ух, жаль, что здесь нет моей пары, – жалуется Фоксглав, бочком пододвигаясь ко мне с двумя бокалами вина. Он делает глоток из одного, а второй протягивает мне. Я собираюсь отказаться – в конце концов, я на работе, – но решаю, что, возможно, именно его мне и не хватает, чтобы снять напряжение. Я принимаю бокал и делаю глубокий глоток, чувствуя, как сладкая жидкость сразу согревает мой желудок. – Пары, говоришь? – Его зовут Фер. Он джинн. Он остался, а я взялся за эту работу, что, наверное, к лучшему. Он бы стал для этого города настоящим представлением, если понимаешь, о чем я. Одни его предплечья могли бы вызвать плотские желания у кого угодно. – Да ну? – Я хихикаю. – Поверь мне, милая. На самом деле тебе стоит навестить нас после того, как я вернусь домой. Мы живем во дворце Пылающих кленов, на границе между Огненным и Осенним королевствами. Не сомневаюсь, королева Эвелин была бы рада с тобой познакомиться. Не представляю, с какой стати Королеве Огненного Двора радоваться встрече со мной, но эти слова все равно согревают мое сердце. – Позагорала бы в Огненном королевстве, а потом охладилась бы в Осеннем. Отдохни от этого унылого снега. Я собираюсь возразить, что снег не так уж плох, но останавливаю себя. С каких это пор я защищаю снег? Затем что-то еще завладевает моими мыслями – осознание, сколько разных королевств находится за пределами этого. Пускай после переезда в Фейривэй я была только в Зимнем королевстве, но я в курсе, что всего королевств одиннадцать и все они обладают собственным климатом и рельефом местности. Возможно, чтобы насладиться обожаемым мною с детства солнечным светом, необязательно покидать остров. И, учитывая, как Фоксглав отзывается о Верноне в сравнении с другими городами и поселениями, возможно, чтобы избавиться от удушающих общественных рамок, не нужно перебираться так уж далеко. Что, если свобода, о которой я так мечтала, гораздо ближе, чем мне думалось? Как магнитом, мой взгляд притягивает к Эллиоту. Тут мне ничего не светит. Только прощание. И только в том случае, если я смогу убедить Имоджен снять его проклятие. Иначе нас ждет нечто похуже прощания. И это… Сейчас об этом думать не время, я мысленно поправляю свою маску невозмутимости. – Подумай о моем приглашении. Мы будем ждать как тебя, так и… – он морщится, глядя на танцпол, – твоего ершистого работодателя. Мой пульс учащается, и я, нахмурившись, поворачиваюсь к Фоксглаву лицом. Он произнес это так, словно… словно ждет, что мы с Эллиотом будем вместе. Я быстро напоминаю себе, что у фейри совсем другие представления о романтических связях, и его заявление может ничего не значить. Возможно, как и Амели, он раскрыл тайную, безымянную личность Эллиота. Если так, то, конечно, разумно приглашать короля во дворец другого монарха. Но прежде чем успеваю составить ответ, Фоксглав подмигивает мне, отворачивается и исчезает в толпе. Я ломаю голову над его словами, но быстро запиваю их большим глотком вина. Танец подходит к концу, и я допиваю остатки пьянящей жидкости. После чего, поставив пустой бокал на ближайший столик, переключаю внимание на танцпол и присоединяюсь к аплодисментам, не сводя глаз с Эллиота и Имоджен. Как только они обмениваются ожидаемыми поклонами и реверансами, Эллиот ведет Имоджен к одному из стульев в другом конце комнаты. Держась вне поля зрения, наблюдаю за тем, как они обмениваются несколькими словами, оба с улыбками на устах. Наконец Эллиот отходит, что, кажется, удивляет Имоджен, потому что она приподнимается со стула, прежде чем снова сесть с отстраненным видом. Я даже не смотрю, куда направляется Эллиот, и вместо этого использую свой шанс подойти к Имоджен. Ее лицо светлеет, когда я оказываюсь перед ней, но так же быстро тускнеет. – А, это ты, – выдавливает она, явно все еще испытывая обиду из-за танца, который я непреднамеренно украла у Эллиота. – Пройдешься со мной? Она задирает нос, отказываясь встречаться со мной взглядом. – Разве тебе не нужно работать? – У меня перерыв, – сообщаю я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие и не реагировать на ее грубое отношение. – Кроме того, я бы хотела поговорить с тобой наедине. По-дружески. Она усмехается: – По-дружески, говоришь? Я подавляю стон. Похоже, если мне хочется остаться с ней наедине, придется ее умаслить. Присаживаясь рядом, я придаю своему голосу задумчивую теплоту и произношу: