– Я тоже так думаю. А как по-твоему, кто будет управлять империей Паркера после его ареста? – ЗАКОННЫЙ НАСЛЕДНИК АРТУРА ПАРКЕРА – ЭТО ЕГО СЫН, ОРИОН ПАРКЕР. – Снова соглашусь с тобой. Я слышал, ты оснащён сложной системой импульсов, которые позволяют тебе испытывать нечто вроде человеческих чувств. Это правда? – ДА, СЭР. Я СПОСОБЕН ЧУВСТВОВАТЬ. НЕ ТАК, КАК ЛЮДИ, РАЗУМЕЕТСЯ. – А что ты почувствуешь, если я решу деактивировать тебя и заменить другим искусственным интеллектом? – У ВАС НЕТ ВЛАСТИ СДЕЛАТЬ ЭТО! – Пока нет. Но ты сам сказал, что скоро это случится. – Я НЕ ПОНИМАЮ ВАС, СЭР! Я ХОРОШО СПРАВЛЯЮСЬ СО СВОЕЙ РАБОТОЙ. ВАШ ОТЕЦ ВСЕГДА БЫЛ МНОЙ ДОВОЛЕН! И ОСТАЛЬНЫЕ ЧЛЕНЫ СОВЕТА ТОЖЕ. НЕТ НИКАКОЙ НЕОБХОДИМОСТИ МЕНЯ ЗАМЕНЯТЬ! – Я должен попасть на КК-523. Сейчас. – ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ РАЗРЕШЕНИЯ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ГРАВИТАЦИОННЫМ… – Чёрт! – закричал Орион. – Через несколько дней я буду управлять всеми предприятиями Паркера! И могу поклясться – если сию секунду ты не откроешь мне доступ в этот проклятый лифт, моим первым решением будет деактивировать тебя. Понятно? – ПО ТЕМБРУ ВАШЕГО ГОЛОСА Я ДЕЛАЮ ВЫВОД, ЧТО ВЫ НЕ БЛЕФУЕТЕ. – У тебя десять секунд, чтобы дать моему кораблю разрешение на подъём. Флинн со смятением прислушивался к сюрреалистическому разговору Ориона с роботом. От новости, что эти консервные банки умеют чувствовать, ему стало не по себе. Какой безумец придумал такое?! В голове Флинна поневоле запустился обратный отсчёт. Десять, девять, восемь, семь… Кажется, машина не спешила поддаваться на шантаж Ориона. Что неудивительно… Шесть, пять, четыре, три… Сердце Флинна выскакивало из груди… Ещё две секунды – и надежда спасти Исис растает как дым… – ОРИОН ПАРКЕР, ВАШ КОРАБЛЬ ИМЕЕТ РАЗРЕШЕНИЕ НА ПОДЪЁМ В ГРАВИТАЦИОННОМ ЛИФТЕ И ПЕРСОНАЛЬНЫЙ ДОСТУП НА БОРТ КК-523. ХОРОШЕГО ПОЛЁТА. Орион сжал кулак. – Ещё мне нужно, чтобы я мог командовать всеми роботами, находящимися в ковчеге. – ЗАПРОС ПРИНЯТ. ПОСЛЕ ПРИЗЕМЛЕНИЯ НА ПОСАДОЧНУЮ ПЛОЩАДКУ ВЫ СМОЖЕТЕ УПРАВЛЯТЬ И САМИМ КОВЧЕГОМ, И ВСЕМИ ЕГО КИБОРГАМИ. – Спасибо. – МИСТЕР ПАРКЕР? – Да? – НЕ ДЕАКТИВИРУЙТЕ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА! – Сначала сделай то, что обещал… Флинн хлопнул Ориона по плечу. Их корабль уже нырнул в гравитационный лифт и на полной скорости мчался в космос. Остальные шаттлы расступались перед ним. – Не думал, что у тебя получится, – восхищённо выдохнул Флинн. – Я всегда утверждал, что единственное преимущество роботов – это отсутствие чувств. Мой отец считал иначе. Он говорил, что эмоции помогут роботам принимать менее тупые решения и смягчат их отношения с людьми. Умение чувствовать – это наша сила, но и слабость тоже… – Повезло же нам… Орион не ответил. Его мысли уже устремились к Исис. Флинн искоса посмотрел на соперника. Теперь он понимал, что нашла в нём девушка. И хотя он никогда не признал бы этого вслух, но в Орионе присутствовали и мужество, и сила. Он явно был из тех редких людей, что способны менять ход событий. 37. Исис Однажды неведомая искра толкнула друг к другу несколько аминокислот – и получилась белковая молекула. Потом – более сложные организмы. Жизнь – это непрерывное чудо, которое всегда прокладывает себе путь сквозь любые препятствия, изменения, загрязнения и разрушения… Жизнь существует всегда и несмотря ни на что. Гибель двухметрового гиганта погрузила в отчаянье всех очевидцев. Вот уже несколько часов его огромное тело лежало на полу. К счастью, крови почти не было – лазер прижёг края раны. Создавалась даже глупая иллюзия, будто его можно починить… Роботы по-прежнему здесь. Окружают нас, словно мы – банда вооружённых до зубов террористов. После разыгравшейся трагедии около тысячи человек отказались продвигаться вперёд. Волна паники, вызванная атакой робота, не распространилась так далеко, как я надеялась. Те, кто видел, что произошло, не могут, разумеется, оставаться безучастными. Но вот остальные… Гораздо проще сказать себе, что от долгого ожидания с кем-то из колонистов случился припадок безумия – и роботу пришлось остановить его с помощью оружия. Это понятнее, чем абсурдная мысль о том, что мы доживаем последние часы. Но в нашей маленькой группе люди не питают иллюзий. Слёзы катятся по щекам – отчего гаснут улыбки тех, кто ещё не в курсе. Постепенно вокруг нас образуется ядро сопротивления. Тайное шушуканье, многозначительные жесты… Нужно попытаться что-нибудь сделать, это очевидно. Но, увы, все эти мужчины и женщины, которые в другой ситуации, возможно, могли бы пойти на риск, сейчас связаны по рукам и ногам: с ними дети. Каждая безнадёжная попытка бегства, каждый отказ повиноваться могут привести к гибели тех, кого они любят. Гнев сжимает мозг, мутит глаза, сводит челюсти, но остаётся заперт в наших хрупких телах. Как выпустить его наружу? Как голыми руками сразиться с роботом-убийцей? Остальная часть очереди уже скрылась из виду. Раскол между скептиками и теми, кто верит, произошёл довольно давно. Я поднимаюсь на цыпочки, чтобы разглядеть их. Тщетно. Бесконечный коридор смерти, должно быть, тянется вперёд на несколько километров. Я снова сажусь на пол, рядом с братом. Чем всё закончится? Эти дьявольские машины убьют нас прямо здесь, на посадочной площадке? Ловлю на себе взгляд отца. Он улыбается мне. Я отвечаю тем же. Хотя мне хочется плакать. Ему, думаю, тоже. Наверняка проклинает себя, что вписал наши имена в лотерею NEP… Вдруг в ангаре раздаётся какой-то скрежет. Поворачиваюсь на звук. Роботы, до того неподвижные как статуи, начали шевелиться, словно по команде. Я понимаю, что время разговоров прошло. Через несколько секунд они наведут свои пушки и начнут полосовать нас лазером. Но их железные руки по-прежнему опущены. И вот они делают шаг. Потом другой. Чёткий, отлично синхронизированный ритм. Это уже не стражники, а армия, выступающая в боевом порядке. Раздаются крики. Люди вскакивают в ужасе, что эта механическая волна сейчас просто погребёт их подсобой. Несколько мужчин пытаются перекрыть проход, но машины бестрепетно отшвыривают их. Пролетев метров десять, те падают на других колонистов. Вопли, стоны, ругательства… Но стена роботов совершенно неприступна. Она приближается, как каток. Только мерный топот железных ног сотрясает пол. Я отступаю, сжимая руку Зака. Родители делают то же. А что ещё нам остаётся? Механические убийцы идут вперёд, не сбавляя и не ускоряя шага. А в финале этого марша всех нас ожидает верная смерть. Сколько ещё времени нам осталось? С такой скоростью мы уже через час дойдём до конца коридора, который словно разевает пасть, готовясь нас проглотить. Я гляжу по сторонам, пытаясь найти какой-нибудь боковой проход, вроде того, куда пару часов назад удалось проникнуть нам с Изеком. Но, увы, теперь все двери заперты. И у каждой стоит страж с лазером наготове. Они не допустят дважды одну и ту же ошибку… Мысли мои возвращаются к Изеку. Получается, он пожертвовал собой напрасно. В итоге наши с ним имена просто добавятся к бесконечному списку счастливых колонистов, которые летят на Новую Землю и никогда не достигнут своего маленького рая… Рая или ада? Я точно знаю, что ничем не заслужила того, чтобы отправиться в преисподнюю. Хотя мы и так уже в аду. Здесь, в этом ужасном ковчеге, созданном для нашей ликвидации. Некоторые люди, опасаясь, что роботы их затопчут, ускоряют шаг. И идут вперёд в хорошем темпе. Не понимаю зачем. Я подстраиваюсь под ритм роботов. Я хочу наслаждаться каждой оставшейся минутой, каждой секундой. Урвать себе хоть на один вздох больше, чем это было предусмотрено монстрами, отправившими нас сюда… Чудовища в человечьем обличье! Трусы, поручившие всю грязную работу машинам! Тысячи обвинений поднимаются во мне, но застревают в горле. Какой в них смысл? Только ещё сильнее напугаю Зака. Его зелёные глаза и без того расширены от ужаса. Понимает ли он, что происходит? Не знаю. И не решаюсь спросить. Похоронная процессия движется вперёд без задержек. И наконец упирается в огромную дверь. Роботы прижимают нас к стальным стенам и останавливаются. Кажется, за дверью раздаются крики. Или померещилось? Я прислушиваюсь. Если там кто-то и кричал, то теперь он перестал. Тишина опускается на нас, как крышка гроба. Особенно зловещая после долгого марша с ритмичным стуком механических шагов. Люди вокруг обнимают своих близких – с бесконечной любовью и смирением. Я замечаю, что у меня дрожат руки. Отец тут же берёт их в свои. По его щекам катятся слёзы. За дверью раздаётся громкий скрежет. – Они открывают люк! – кричит кто-то. – Боже мой, они выбросят нас прямо в космос?! – На помощь!!! Крики ужаса слышны со всех сторон. Я молчу. Кто нас тут услышит? Пытаюсь представить себе, каково это – оказаться лицом к лицу с космической пустотой. Стальные челюсти разжимаются со зловещим скрипом. Перед нами – огромная комната, способная вместить десятки тысяч человек. И никаких следов предшествовавших нам колонистов. В другом конце огромной залы полупрозрачные люки словно таращатся на нас пустыми глазницами. Сквозь них можно разглядеть серую поверхность. – Это Луна! – восклицает один из наших товарищей по несчастью. Не знаю, прав ли он. Хотя почему бы и нет. Это возможно. Я начинаю понимать, что с нами произойдёт. Оглядываю комнату, и мои догадки подтверждаются. У стен стоят огромные домкраты. Видимо, когда их приведут в действие, пол под нами накренится, увлекая нас к люкам. Нас выбросят на Луну. В подтверждение своей ужасной догадки я вижу чью-то куртку, застрявшую в одном из домкратов. Её наверняка сорвало с несчастного во время разгерметизации салона. Надежды больше нет. Роботы снова приходят в движение, загоняя нас в комнату. Кто-то с последним отчаяньем бросается на них. Вспыхивают лазеры, падают тела. Большинство людей, не сопротивляясь, заходят в зал. Не думала, что буду покидать этот мир в таком хаосе. Я никогда не стану старой и морщинистой, как моя подруга Карима. Дверь начинает закрываться. Конец близок. Я сжимаю Зака в объятиях и закрываю глаза. Потом я жду. Теперь уже недолго. Надеюсь, мы не будем сильно страдать. Секунды бегут. Наконец я открываю глаза. Стальные челюсти сомкнулись не полностью, как если бы монстр отказался нас проглатывать. Но что ещё удивительнее, дверь потихоньку начинает опять открываться. Волнение пробегает по толпе. Вдалеке появляется шаттл. Он летит на бреющем полёте по длинному коридору, который привёл нас сюда. И в конце концов приземляется перед стеной роботов. Все взгляды устремлены к нему. И вот люк корабля открывается, из него опускается лестница. А на ней – кто-то в ослепительно белой униформе. Форме Неприкосновенного. Когда в проёме появляются золотые кудри Ориона, мне кажется, что я сейчас потеряю сознание. Но вместо этого я начинаю рыдать в голос. 38. Исис Орион. Что он делает здесь?