– Итак, что именно ты хочешь знать? – произнёс бывший журналист. – Всё. – Я покажу тебе результаты своего расследования. Но для начала мне всё-таки нужно понять, что тобой движет… Орион рассказал ему об Исис, с трудом скрывая обуревавшие его эмоции. Потом – о своём визите на космические верфи и о пятне на корпусе КК-523. Харрис внимательно выслушал, затем достал маленький ноутбук и поставил на стол, повернув экран к юному Паркеру. – Последний шанс отступить, Орион. После того, что ты сейчас узнаешь, твоя жизнь уже никогда не будет прежней. Орион судорожно сглотнул. – Я готов… 23. Орион Харрис начал свой рассказ. Каждое утверждение он иллюстрировал, показывая соответствующие документы. – Я стал интересоваться проектом твоего отца, Орион, когда один из моих лучших друзей, которому не посчастливилось жить под Куполом, вытянул счастливый билет на Новую Землю. Похоже на вашу историю с Исис… Увидев, сколько народа осаждает стартовую площадку шаттлов, я слегка растерялся. Ты, наверное, не представляешь себе, каково это – каждую неделю отправлять в космос двести тысяч американцев, не говоря о людях других национальностей. На каждом ковчеге улетает миллион человек! Орион действительно с трудом мог вообразить такое. Видео на экране ноутбука дало ему некоторое представление о масштабах происходящего. – База, расположенная рядом с Нью-Йорком, принимает примерно четверть американских колонистов, то есть около пятидесяти тысяч. Но и это впечатляет. Я попытался мысленно заглянуть внутрь космического ковчега. Как разместить такое количество пассажиров? Да просто поднять их на борт – уже подвиг! Однако роботы, созданные на предприятиях твоего отца, работали с потрясающей точностью. Шаттлы улетали один за другим с регулярностью метронома. Роботы регулировали потоки людей, направляя их в зоны ожидания. Всё это происходило в атмосфере детского летнего лагеря. Все колонисты выглядели совершенно счастливыми оттого, что покидали земную серость и отправлялись в полное обещаний путешествие. Но я смотрел на всё несколько иначе. Взглядом журналиста. В моей голове начали роиться разнообразные вопросы. Например, сколько тонн провизии необходимо загрузить на борт, чтобы кормить миллион человек в течение столь длительного перелёта? А сколько тонн металла ушло на создание двигателя, способного перемещать такой груз? А ведь ещё запас топлива на шесть лет!.. Много возникало вопросов. Я записал их в блокнот и пообещал себе найти ответы. Дальше были встречи со специалистами, я мотался по всему миру… Результаты оказались пугающими. Если, к примеру, предположить, что каждому пассажиру выдают по три энергетических батончика в день – это ведь самый лёгкий способ обеспечить необходимое количество калорий, – получается триста тридцать тысяч тонн одних только энергетических батончиков. Ковчеги отправляются каждую неделю. Посчитаем, сколько выходит в год: 52 × 330 000 = 17 160 000. – Семнадцать миллионов тонн провизии в год?! Просто голова идёт кругом! – Ещё нет. Головокружение начинается, когда узнаёшь, что общий объём производства энергетических батончиков у всех заводов, сотрудничающих с NEP, всего-то четыре миллиона тонн в год. – Четыре? Но откуда берётся недостающее? – Подожди, я ещё не закончил. Другой пример. Металл. Тут подсчитать сложнее, но всё-таки вполне возможно. Как ты знаешь, ковчеги покидают Землю каждую неделю вот уже десять лет. По оценкам геологов, количество металла, которое должно было быть потрачено на строительство 523 космических ковчегов, в пять раз превышает общий объём руды, которую ещё добывают на Земле… – Подождите, я не успеваю следить за вашей мыслью… – Мысль совершенно проста, Орион. Невозможно каждую неделю строить новый космический ковчег. Математически невозможно. С какой бы стороны мы ни посмотрели на эту проблему. Количество горючего, продуктов или сырья. Невозможно с теми ресурсами, что мы имеем, реализовать такой титанический проект. Орион молчал. Горы цифр привели его в полную растерянность. – Понимаю твой скептицизм, – продолжал Харрис. – Все эти данные ставят в тупик. Воображение просто отказывается работать в таких нечеловеческих масштабах… – То есть вы считаете, что NEP – это гигантский обман? Так? – У Ориона на глаза навернулись слёзы. – Думаю, Новая Земля никогда не существовала. – Но все эти люди, которые посылают видео своим близким, куда они делись? – Эту загадку я пока не разгадал. Но я категорически утверждаю, что пятьсот двадцать три миллиона человек не попали на Новую Землю. Ты рассказал о пятне на борту КК-523, которое как две капли воды похоже на то, что осталось после атаки шаттла-камикадзе десять лет назад? Орион кивнул. – Уверен, тебе не померещилось. КК-523 – это не только что сошедший с конвейера новенький ковчег, а всё тот же, самый первый, которому просто присвоили новый номер… По-моему, он вообще единственный… – У вас есть доказательства тому, что вы только что сказали? Фото других ковчегов с тем же пятном на борту? – В этом гениальность руководителей NEP. После атаки террориста на первый ковчег все их базы находятся на военном положении и вход туда строго воспрещён. Я бы очень хотел подкупить какого-нибудь охранника или служащего, но не нашёл ни одного. – Как это? – Всё, что связано с логистикой NEP, обслуживают исключительно роботы. Никаких свидетелей того, что творится там. Орион пытался переварить услышанное. Один-единственный ковчег… После визита на заводы Паркера-старшего эта мысль приходила в голову и ему, но он ожесточённо гнал её. «Невозможно, – говорил он себе. – Невозможно, чтобы отец участвовал в таком обмане!» Но здесь, в этой убогой комнате, перед лицом всей обрушившейся на него информации Орион вынужден был признать: невозможное становилось вероятным. – И что же тогда они делают с четырьмя миллионами тонн энергетических батончиков? – спросил он в отчаянье. – Может, вы неточно рассчитали нужды пассажиров ковчега? – Четыре миллиона тонн – примерно столько они раздают в неблагополучных кварталах… – Не могу поверить, – прошептал Орион. – Что же они делают с этими миллионами колонистов? Харрис посуровел. – Я пытаюсь донести до тебя это с самого начала. Полёт на Новую Землю – вовсе не путешествие на двойник нашей планеты, а дорога к верной смерти… 24. Исис Я люблю Нью-Йорк. Только я поздно это поняла. Всегда мечтала сбежать куда-нибудь. И вот теперь, когда я должна его покинуть навеки, моё сердце сжимается. В конце концов, я привыкла и к зданиям-призракам, и к беспорядочным кварталам бедняков, и даже к Куполу, который словно припечатывает город сверху… До последней минуты я надеюсь увидеть в окне нашей лачуги лицо Флинна. Или Ориона. Но время бежит. И неотвратимо наступает роковой момент: на пороге появляется робот из NER Он берёт наш багаж, и мы выходим. Все соседи высыпают нас проводить. Какая честь! В чьих-то глазах читается грусть, но у большинства – зависть. Каждый мечтает оказаться на нашем месте. Люди настолько не скрывают своих чувств, что меня начинает тошнить. Ищу Флинна в толпе. Но его нет. К счастью, тут Карима. Она смотрит на меня своими огромными глазами, полными света. Не помню, чтобы видела Кариму хоть раз так далеко от её хижины. Это безумно трогает меня. Я делаю шаг к ней и сжимаю старуху в объятиях. Несильно. Боюсь сломать. – Счастливого пути… – шепчет она, и неожиданная озорная улыбка озаряет её пергаментное лицо. – Присылайте нам весточки… – говорит сосед. Я вежливо киваю всем этим людям. Но без особого чувства. Потом мы поднимаемся в автобус. Там уже сидит около двадцати счастливчиков, другие входят вслед за нами. Путь до аэробазы NEP кажется бесконечным. Я пытаюсь успокоиться. Говорю себе, что надо запастись терпением. Отправить миллион человек в космический полёт – это не так-то просто. Я пользуюсь каждой остановкой, чтобы запечатлеть в памяти образ моего города, моего Нью-Йорка. Никак не могу поверить, что вижу всё это в последний раз. Знакомые места предстают передо мной словно под другим углом. Кажется, под покровом вечной серости я никогда не замечала вон ту старинную церковь или вон тот каменный дом с высокими арками. Мои глаза вбирают мельчайшие детали, пока наконец не упираются в Купол, нависающий над городом. Рядом с ним десятки заводов выбрасывают в воздух клубы ядовитого дыма. Переработка отходов, фильтрация воды, производство энергии. Все эти уродливые индустриальные наросты подчёркивают идеальную симметричность Купола. По словам Флинна, внутри там – примерно то, что представляла собой Земля лет сто назад. Фальшивое солнце светит с фальшивого неба сквозь фальшивые облака. Тройная фальшь. И всё-таки я бы хотела увидеть это своими глазами… Утешаю себя тем, что через шесть лет смогу досыта насмотреться на солнце. Настоящее солнце. А не эти цифровые иллюзии, транслируемые на гигантский экран на внутреннем своде Купола. Тем временем мы продолжаем ехать, и свободных мест в автобусе становится всё меньше. Скоро уже и Купол скроется из вида. Поворачиваю голову, чтобы бросить на него последний взгляд. Интересно, что сейчас делает Орион? Наверняка смеётся с Мирандой и другими Неприкосновенными, вспоминая тот весёлый день, когда благодаря дурацкой социальной практике они смогли вдоволь поиздеваться над Серыми. Я вздыхаю, пытаясь поставить крест на своей прежней жизни и перестать думать, как она могла бы развиваться дальше. Флинн и Орион теперь принадлежат прошлому. Но я не могу себе представить, что когда-нибудь смогу их забыть. «Ты заведёшь новых друзей», – сказала мать, чтобы меня утешить. В тот момент, когда я вспоминаю эту её фразу, в автобус входит парень примерно моего возраста. Нет, только не он! Я тут же узнаю его мерзкий череп, глубоко посаженные глазки, тщедушное тело. Тот самый тип, что пытался наехать на нас с Орионом несколько дней назад. Протискиваясь в узком проходе, он встречается со мной взглядом и тоже узнаёт меня. Узнаёт и ухмыляется. Как настоящий садист. – Привет, красотка, – мурлычет он, проходя мимо. – Счастлив, что проведу шесть лет рядом с тобой! Пусть и в консервной банке. Я содрогаюсь. Да уж, мать права. У меня просто талант заводить друзей. Остаётся лишь надеяться, что мы не будем с ним часто пересекаться. Всё-таки миллион человек – порядочная толпа… Тем не менее я не могу отделаться от гадкого предчувствия. Я почти уверена, что мне ещё придётся иметь дело с этим гнусным типом. Списываю своё внезапное волнение на общий стресс. И стараюсь не думать о нём, даже чувствуя затылком его хищный взгляд. Повезло, что рядом уже не было свободных мест, а то бы обязательно прицепился. Наконец автобус наполняется под завязку. Дальше мы едем без остановок и уже на более высокой скорости. Через полчаса вдалеке показывается аэробаза. Я вижу сотни шаттлов, готовых к отлёту. Зона ожидания поделена ограждением на две части: справа – для отъезжающих, слева – для провожающих. Мы поворачиваем направо. Я изо всех сил смакую свои последние минуты на Земле. 25. Орион Орион вышел из комнаты Нейла Харриса в состоянии транса. Три слова, как закольцованные, вертелись у него в мозгу. Мой отец – убийца.