– А подружек у нее нет? – без особой надежды спросила я, пытаясь справиться с заедавшим замком. – Давай помогу. – Фред заставил меня подвинуться и с легкостью провернул ключ в замочной скважине. – Слышал, председатель лично дал тебе разрешение? – Угу. – Я подумал, что раз лавка отремонтирована, разрешение получено, а витрины больше не заколочены, то можно прийти в гости на чай. – А чая нет. – Есть. – Он потряс бумажным свертком. Едва я собралась объявить, что угощений в доме тоже не водилось, разве что банка горького каштанового меда, привезенная еще из Кингсбурга, как Фред опередил: – Еще я принес пирожные. – Как предусмотрительно, – без особой радости пробурчала я себе под нос. Всю жизнь ненавидела, когда меня отвлекали от работы. Ощущение незавершенности выводило из душевного равновесия. Однако пришлось смириться с тем, что гостя запросто из лавки выставить не выйдет и надо обеспечить кипятком, раз чай ему захотелось заварить именно в моей, а не в своей кухне. Неожиданно до нас донесся настойчивый стук во входную дверь, будто гостей в лавку привлекал запах приправ. – Плотник пришел, – вздохнула я. Фред следом за мной отправился в торговый зал, где на стене ярко и дерзко, всем врагам назло горел знак торговой гильдии, а пол был завален мешками с перцем. Неожиданно гость громко чихнул, вероятно, от густого запаха острых специй. – Чем тут так пахнет? – промычал он и шмыгнул немедленно заложенным носом. – Пряностями. – Разве ты не хотела открыть чайную лавку? – удивился Фред, видимо, не усмотрев в происходящем никакой торговой логики. И правда, зачем закупать паприку с душистым перцем в чайный дом? – Не получилось, – туманно пояснила я и отперла засов на входной двери. На пороге стоял Этан, гладковыбритый, аккуратно причесанный и совершенно непохожий на разнорабочего, как будто на свидание пришел. Ирвина не было, видимо, беднягу забыли в мастерской… или не стали брать на встречу, чтобы не вздумал держать свечку. – Мне передали, что вы просили зайти, – вымолвил плотник, перешагивая через порог, немедленно обнаружил Фреда, и лицо его несколько перекосилось. Не знаю, нужно ли было представлять друг другу лавочника и плотника, но они разобрались без моего участия. – Фред, – протянул сосед руку для приветствия. – Фред Оутис. – Этан, – ответил на рукопожатие второй гость. – Господин Этан. Помогаете Алексе по хозяйству? – Держу хозяйственную лавку по соседству. Сцепленные мужские руки сжимались все сильнее, у обоих побелели костяшки. Странно, как до меня не доносился звук хрустящих костей. – Лавочник, значит? – заломил бровь плотник. – А вы разнорабочий? – почему-то тоже прозвучало как оскорбление. – Гоняетесь за заказами? – Так хорошо идет торговля, что в середине дня можно лавочку прикрыть? Я с любопытством наблюдала за чудной пикировкой и гадала, не проломится ли пол, если они начнут друг друга мутузить. С другой стороны, один плотник, другой торговец, а значит, и доски купить смогут, и полы перестелить. Даже захотелось драки, чтобы за чужой счет доделать ремонт. Мужские руки расцепились. Незаметно друг от друга (но не от меня), противники принялись разминать скукоженные крепким захватом пальцы. – Ладно, вы тут пока представляйтесь, а я за наброском сбегаю, – предложила я. – За каким еще наброском? – не понял Этан. – Вывески. – Вы хотите, чтобы я сделал вывеску? Я плотник, а не резчик по дереву. – А есть какая-то разница? – удивилась я. – Ты знаешь, Алекса, на самом деле я неплохо умею вырезать… – заикнулся Фред, но его тут же перебили. – Неси свой набросок, – неожиданно перейдя на ты, чтобы уесть противника, отправил меня Этан на второй этаж. Вообще, я давно заметила, что стоило двум мужчинам оказаться в замкнутом пространстве, они начинали вести себя исключительно странно. Я бы даже сказала, как последние кретины. Если их не связывали мистические узы дружбы, то в голове щелкали какие-то пружинки и воинственные аборигены принимались отвоевывать территории (хорошо, что не помечать). И плевать, что территория в нашем случае принадлежала только мне. Когда я поднималась по лестнице, Фред прикрикнул: – Мешки с перцем нужно убрать куда-то? – Да, в погреб, но никак не хватает времени грузчика нанять. Я подхватила папку с несколькими эскизами вывески и услыхала, что в торговом зале происходит подозрительный переполох. Недоуменно нахмурившись, поспешила обратно, но мужчин не застала. – Этан? Фред? – удивленно позвала я. До меня донеслись приглушенные голоса. В полу кладовой, отведенной под хранение товара, был раскрыт погреб. Внизу горела свеча. Осторожно спустившись на пару ступенек по деревянной лестнице, я согнулась и проверила, чем занимались мои гости. Они перетягивали друг у друга мешок с перцем, видимо пытаясь договориться, куда его пристроить. – Просто положите на стеллаж, – посоветовала я. Следующие двадцать минут оставалось лишь наблюдать, как, прея от натуги, подстегнутые азартом соперники тягали мешки. Наверняка завтра обоих ждал приступ радикулита и мизантропии, особенно по отношению к хозяйкам торговых лавок, но ни один сдаваться не собирался. Они носились по залу как ужаленные, хотя к середине второго десятка явно проклинали соревновательный дух, а Фред вдобавок подозрительно хлюпал носом. Вдруг в погребе что-то звучно хрустнуло и раздался вопль Этана: – Да твою ж! – Ты в порядке? – испугалась я, беспокоясь за плотника. Он валялся на земляном полу, сверху придавленный мешком. – Похоже на то, что я в порядке?! – прохрипел пострадавший, делая отчаянные попытки подняться. – Я тебе сейчас помогу! Надо же было зацепиться каблуком за ощеренную длинными острыми щепками ступеньку и с визгом плюхнуться вниз! Воспитанная девушка совершенно точно не имела права догадываться о значении тех слов, которые в тот момент вылетали из моего рта. Хорошо, что Этан меня перехватил. Снова сверзившись на земляной пол, спаситель странно крякнул, словно выпустил из груди предсмертный вздох. Мы представляли собой сандвич из двух человеческих тел с прослойкой из мешка, полного перца. Зажмурившись, я испуганно пробормотала: – Этан? Ты не умер? – Алекса, зачем ты сюда упала? – раздался сверху возглас Фреда, заносившего очередной куль. Конечно, туфли у меня спросили, прежде чем зацепиться за щепу! Не хотите ли, госпожа Колфилд, припечатать своим телом контуженого плотника? С мешка, лежащего на Этане, я скатилась с такой проворностью, будто меня обожгло. Краем глаза заметила, что Фред заносит ногу над сломанной ступенькой, и выкрикнула: – Осторожнее! Мгновение спустя лавочник кувыркнулся в погреб, выронив мешок и сметя по пути свечу. В кромешной темноте прозвучал удар, матерное ругательство и страшный сип умирающего человека. – Фред, ты раздавил Этана! – испугалась я. Выставив руки, попыталась подняться, споткнулась о мужчин и рухнула сверху, грудью припечатав Фреда к издыхающему плотнику. Теперь мы представляли собой не просто сандвич, а расплющенный слоеный пирожок, у которого первый слой превратился в подошву. – Слезьте! – хрипел внизу Этан. – Слезьте с меня, демоны! Пока я еще жив… Разлепляться во мраке тесного погреба было жуть как неловко. Мы путались в руках и ногах, пару раз столкнулись лбами. Думаю, что Этана спас мешок с перцем, иначе бы затоптали. Наконец, измученные, растрепанные и изрядно помятые, все трое выбрались из погреба. От чая с пирожными неудачливые грузчики решительно отказались. Подозреваю, оба знатно пострадали. Мысленно я представляла, как по дороге из лавки с их лиц сходит сдержанное выражение и проявляется гримаса боли. Когда Этан уже вышел за порог, звякнув на прощание дверным колокольчиком, я вспомнила про вывеску: – Постой! А как же моя вывеска? – Давай наброски, – вернувшись, буркнул он. Когда блокнот с эскизами перекочевал в его руки, он проверил неумелые рисунки и многозначительно изогнул брови: – «Острая перчинка»? Ты хочешь назвать лавку «Перчинкой»? – Отличное название для лавки пряностей! – огрызнулась я. – Если бы ты шарил в ярких названиях, то сейчас имел бы свою пилораму, а не работал плотником. Этан одарил меня выразительным взглядом, закрыл блокнот и вышел за дверь. – А цена? – выскочив на ледяную улицу, я поежилась от холода. В доме-то постоянно тлел очаг, и тепло из кухни струилось в торговый зал. – Не разорю! – рявкнул он, даже не оглянувшись. – Четвертым днем привезу!