Джордан покачал головой. – Мы выживаем так долго потому, что мужчины и женщины наподобие меня могли принимать сложные решения. Даже когда они не находят отклика, даже когда нас ненавидят, а каждая жертва, которую нам приходится приносить, уносит с собой частичку нашей собственной души, мы должны выполнять свой долг перед людьми. Я думал, ты это понимаешь. Катрина, наконец, подняла на него взгляд. В ее глазах явственно читалось презрение. Джордан подумал было ей все рассказать, но что хорошего из этого получится? Доказать, что она не права, можно было, только отправив вниз Роджера, чтобы он обнаружил криогенные камеры. Ему оставалось лишь надеяться, что корабль не заплатит за это слишком высокую цену. Потеря в дополнение к Магнолии Уивера, Эндрю и Роджера представлялась дорогим, но крайне необходимым средством, позволяющим доказать его правоту. Надежда выжить у них была только одна – и дальше идти по избранному пути. – Мне больно видеть, когда ты на меня так смотришь, но ведь кому-то на корабле надо играть роль и отрицательного персонажа, – сказал он, – и я взвалю на свои плечи это бремя, если благодаря этому выживет мой ребенок. – Наш ребенок, – поправила его она таким тоном, будто мысленно была в миллионах миль от него. Ее рука неустанно двигалась по кругу, поглаживая живот. – Жизнь будет продолжаться, Катрина, – сказал он, – тебе лишь надо мне поверить. На всем корабле ты единственный человек, которому я на самом деле доверяю. В люк постучали. – Договорим потом. Он поцеловал ее в щеку и встал. – Открыто. Люк открылся, и порог переступил сержант Дженкинс. – Капитан, я посадил Дженет Гарднер в камеру. Джордан почувствовал, что Катрина окатила его сердитым взглядом, но упорно продолжал смотреть на полицейского. – Благодарю вас, сержант. Приведите ее в комнату для допросов. Я сам ею займусь. Как только Дженкинс ушел, Катрина будто вынырнула из оцепенения. – Ты арестовал Джангу? – Да, – ответил он, подошел к люку и взялся за ручку, – просто верь мне, это единственное, о чем я тебя когда-либо просил. Катрина выпрямила спину и вскинула руку, натянуто отдав ему честь. Ее взгляд принял холодное, жесткое выражение, и Джордану показалось, будто прямо перед его носом захлопнули дверь. – Мне нужно решить вопрос, с которым капитан Эш должна была разобраться еще много лет назад, – сказал он, – вы, лейтенант, тем временем примете командование мостиком. __________ Уивер ненавидел одиночество, особенно на поверхности. Его сломили дни блужданий по Гадесу после того, как прямо у него на глазах рухнул его дом. По прибытии на борт «Улья» он несколько месяцев спал, не выключая свет и держа открытой дверь, чтобы слышать доносившиеся из прохода голоса пассажиров. Для человека, ненавидевшего мрак и тишину, Бастион Хиллтоп представлял собой кошмар наяву. В замкнутом пространстве отсутствовали любые звуки, будто он шагал в космосе. Покой нарушали лишь раздававшиеся время от времени пронзительные вопли – единственное, что было еще хуже тишины. Дойдя до середины следующего зала, он остановился и подумал было включить канал связи с Магнолией и Роджером, а может даже попытаться связаться с Эндрю – просто чтобы услышать человеческий голос. Но не поддался мимолетному желанию, понимая, что это выдаст его местоположение тем, кто на него охотился. Проход заливал свет его батарейного блока и установленного на шлеме фонаря. Пригнувшись и стараясь держаться ближе к стене, он продвигался все дальше и дальше. Искомую дверь он пока не видел, но кровавый след уже почти исчез. Теперь кровотечение Эндрю замедлилось и ограничивалось всего несколькими капельками то тут, то там. Если след потеряется, Рику ни в жизнь не отыскать напарника вовремя для того, чтобы спасти – при условии, что вообще будет кого спасать. Уивер остановился, чтобы обдумать свой план. Эндрю уже мог погибнуть. По сути, принимая во внимание известные ему сведения о сиренах, скорее всего так оно и есть. По дочери и жене он тосковал не меньше, чем десять лет назад, когда потерял их в результате крушения «Ареса», но присоединяться к ним все же не торопился. Небольшая, малодушная частичка его души переживала, что мрак после смерти будет гораздо хуже этого – вроде как навечно оказаться запертым под землей. «Сосредоточься, Рик, и подумай. Сосредоточься и подумай». Их миссия была заранее обречена на провал, и отрицать этого нельзя. Внизу никто не мог выжить, и на сказку о том, что кто-то мог остаться в криогенных камерах, он не купится. Разве кто-нибудь станет его винить, если он откажется от поисков Эндрю и сократит их потери, пока это еще возможно? Джордан за это может даже наградить его какой-нибудь чертовой медалью. Но Уивер был не из тех, кто бросает других в беде. После того, как Икс остался на поверхности в Гадесе, Рик пообещал себе делать все возможное, чтобы все дайверы, к какому отряду они бы ни принадлежали, возвращались домой. Он спрятал монету в карман, поднял винтовку и вновь зашагал в темноте. Луч нашлемного фонаря освещал путь, которому, казалось, не было конца. Прошагав еще несколько минут, он разглядел очертания двери. Уивер подошел ближе, замедлил шаг и напряг слух. Город кишел чудовищами, от огромных плотоядных растений до сирен, но его никак не отпускало ощущение, что в этом бункере таится кое-что похуже. Дайвер подошел к двери и посмотрел на запястный монитор. Он стоял прямо под холмом, но что скрывается за этой створкой, он не знал, и подсказок вокруг не было. Рик опустился на колено и дотронулся до земли. По проходу в обе стороны тянулись следы, но капельки крови заканчивались именно у этой двери. Уивер встал и закинул за спину винтовку. Затем достал пистолет и медленно оттянул затвор. Патрон вошел в патронник с громким щелчком. Услышав его, он вздрогнул и прислушался, ожидая, не последует ли какая-нибудь реакция. Вакуум тишины не потревожил ни один звук. Он схватился за дверную ручку, и та легко поддалась. Он пригнулся и увидел, что кто-то до него здесь был. Рама была исполосована бороздами от когтей. Он шел по верному следу. «Ладно, старина, давай-ка посмотрим, чего ты стоишь». Он сделал вдох и медленно толкнул дверь, выходившую на лестничную площадку. Затем поднял пистолет, переступил порог и прицелился на ведущий вверх пролет. После чего обогнул угол лестничного марша и остановился. Вверх или вниз? На этот раз точно придется воспользоваться монетой. Он уже потянулся за ней, но в этот момент в шлеме затрещал динамик. – Ангел Один, это Хищник Три. Как слышите меня? Прием. Звук голоса другого человека одновременно успокаивал и пугал. Рик напомнил себе, что твари вряд ли услышат голоса, раздающиеся в герметичных шлемах, на несколько секунд замер, прислушиваясь, но чудовища так и не появились. – Слышу вас хорошо, Хищник Три, – тихо ответил он. – Коммандер, вы уже нашли Эндрю? – Нет, Хищник Три. Я лишь обнаружил ведущую на лестницу дверь. Последовала короткая пауза, сменившаяся помехами. – Ангел Один, если вы там, где я думаю, то лестница вниз ведет к станции очистки воды и генераторному залу. Там до сих пор функционируют резервные источники питания. Я нашла голограммный терминал и карту. – А что надо мной? – спросил Уивер. – Думаю, что пост наблюдения, который мы видели по пути сюда. Может командный пункт, может станция связи, не знаю. – Мыслишь в верном направлении. Что-нибудь еще отыскали? – Пока никаких признаков выживших не наблюдается, но мы кое-что нашли… – Магнолия опять на миг умолкла. – Здесь, сэр, побывало что-то очень большое. Сказать когда, очень трудно. Все покрыто пылью, но тут была настоящая битва. Кто-то пытался не впустить внутрь эту тварь, что бы она собой ни представляла. В поисках лаборатории мы опускаемся все глубже под землю. – Принято, Хищник Три. Глядите в оба. Я продолжаю поиски Аполлона Один. Удачи вам. Прием. – Вам тоже удачи, сэр. Конец связи. Уивер посветил фонарем на пролет лестницы, поднимавшийся наверх, увидел грязные следы, но капелек крови не обнаружил. Затем вернулся обратно на площадку и проверил тот пролет, что уходил вниз. На ступеньках виднелись бурые пятнышки. Он снял с плеча винтовку и выставил ее ствол вперед во тьму вместе с пистолетом. Пока он спускался в черную пропасть, по лестничному колодцу прыгал луч его фонаря. Он ступал очень осторожно и практически бесшумно, но больше всего его беспокоил батарейный блок. Свет твари видеть не могли, но их привлекали источники энергии. Одна из причин, по которым дайверы с таким трудом добывали для корабля топливные элементы, заключалась в том, что сирены были склонны гнездиться рядом с их складами. Ступени вели все глубже под землю. С каждым шагом ему все больше казалось, что за ним наблюдают. Он повернулся и посветил на стены. Ничего. Чем глубже он опускался, тем больше крепло ощущение. Кроме него здесь был еще кто-то – или что-то. Рик чувствовал чужое присутствие. Он напомнил себе, что имевшейся у него огневой мощи хватит, чтобы прикончить небольшую армию сирен. Преодолев еще три лестничных площадки, Уивер, наконец, заметил указатель станции очистки воды. Магнолия оказалась права. Он пересек лестничную площадку и уже собрался было обогнуть угол, но в этот момент почувствовал, как по левой штанине прошелестел едва заметный сквозняк. Уивер крутанулся на месте и направил пистолет с винтовкой на ступеньки, уходившие вверх. На серых стенах и потолке ничего не было. Сирены поблизости не рыскали. Он прижался спиной к стене, подался влево, заглянул за угол и увидел на следующей лестничной площадке широко распахнутые двойные двери, ведущие к станции очистки воды. Затем вновь прижался к надежной стене, стараясь утихомирить бешено стучащее в груди сердце, и тут ему в голову пришла мысль, что он, пожалуй, для всего этого уже староват. Рик облизал с усов соленый пот и сунул пистолет в кобуру. Пальба от бедра тут никого не спасет. Здесь больше подойдут точно рассчитанные выстрелы. Если Эндрю внизу, Уиверу нельзя было себя обнаружить. Он вытащил из кармана глушитель и привинтил его к стволу винтовки. Затем выключил нашлемный фонарь. Лестничный колодец окутал мрак. В голубом сиянии батарейного блока можно было видеть всего на пару футов вперед, да и то лишь смутные очертания. Он включил прибор ночного видения, но ничего не произошло. Сукин сын. Рик попытался во второй раз, затем в третий.