– Потеряв родителей, я тоже страдала. До конца эта боль никогда не проходит. – Верно, не проходит. Он вытащил из кармана записку и толкнул дверь. Они вошли в небольшую комнатку с тремя столами, освещенную одной-единственной свечой. Ее сияние плясало на полках с потрепанными книгами в выцветших обложках. – Чем могу вам помочь? – проскрипел старческий голос. – Приветствую вас, мистер Мэттис, – поздоровался Майкл с библиотекарем, – давненько мы с вами не виделись. Джейсон Мэттис встал и прищурил глаза в свете свечи. – Прошу прощения, зрение меня подводит, а ваш голос я не узнаю. Майкл с Лейлой пересекли небольшое помещение и остановились перед столом Джейсона. Тот улыбнулся гнилозубой улыбкой. В белках его глаз отражался одинокий, дрожащий огонек. – Это я, Майкл Эверхарт, – сказал дайвер, немного помолчал и добавил: – Тин. – Вот оно что, – отозвался Джейсон, – а это кто такой с вами, коммандер Тин? – Лейла, – ответила девушка. – И что же вас сюда привело? Она посмотрела на Майкла. Он прочистил горло. – Мы кое-что ищем. – Тогда скажите мне что, может, я смогу вам помочь. – Спасибо, – ответил Майкл, подвел Лейлу к столу у переборки правого борта и сел. Перед тем как устроиться рядом, она выудила из кармана зажигалку, чиркнула, поднесла к фитилю стоявшей на столешнице свечи и подвинула ее ближе к ним. Глядя ей прямо в глаза, Майкл поддел ногтем и распечатал тронутый желтизной конверт. Пять лет он хранил записку и пять лет противился соблазну ее открыть. Именно капитан Эш помогла Майклу прийти в себя, когда Икс не вернулся с Гадеса. Она спасла ему жизнь, и он любил ее за это. Но у капитана всегда были тайны, и вот сегодня он, наконец, намеревался их разгадать. Майкл развернул письмо, поднес его к свету и шепотом прочел текст: – «Новый мировой порядок». Страница девяносто четыре. – И это все? – спросила Лейла. – Нет, – ответил он, – это только начало. Одиннадцать Роджер шагал за Эндрю через груды строительного мусора, поводя вправо-влево винтовкой в поисках целей. Среди хеллдайверов он слыл одним из лучших стрелков, хотя сам так не считал. А еще ему не нравилось убивать. Одной рукой он сжимал деревянный приклад, а другую поднес к глазам, чтобы считать показатели радиации. Где-то на задворках сознания болталась шутка, но он не мог заставить себя произнести ее вслух. Сегодня он был сама сосредоточенность и серьезность. Ни шуток, ни непристойных звуков седалищем, ни смеха. Это тебе не какой-то там дайв в зеленую зону. От него зависела его собственная жизнь и жизни других дайверов, его товарищей. От него зависела жизнь Магнолии. – Как думаешь, она в порядке? – спросил он. Эндрю повернулся. Его могучие плечи отбрасывали на дорогу широкую тень. – Мегз круче, чем ты думаешь. Эндрю немного постоял и засмеялся. – А ты ведь и правда на нее запал, да? Роджер почувствовал, как щеки полыхнули жаром. Неужели это так бросается в глаза? Он пошел дальше, не сводя с неба глаз. Роджер еще не доделал подарок для Магнолии, но все равно взял его с собой. Такого понятия, как «завтра», никто гарантировать не мог, а почти готовая поделка в любом случае лучше, чем ничего. Роджер вздрогнул от пронзительного раската грома. Окажись он на пару сотен футов левее, его бы прикончила молния. Но вместо этого ее дуга ударила в груду битых камней и бетона. С момента последней передачи Уивера прошло полчаса, и Роджера все больше охватывала тревога. – Нам надо отыскать эту капсулу, – произнес Эндрю, – она должна быть где-то здесь. Роджер кивнул. Если верить миниатюрной карте на мониторе на запястье, они находились буквально в двух шагах от ящика со снаряжением, который сбросила корабельная команда. Замигала установленная им навигационная метка. – Только после вас, мистер Бочка, – с поклоном сказал он. Эндрю покачал головой, положил винтовку на плечо и пошел вдоль дороги, по обе стороны которой высились груды обломков футов в десять высотой. Близлежащие здания превратились в горы строительного мусора. Вдали высился холм, у него на вершине стояло кубическое строение со сводчатой крышей. Оно-то и было их целью. Но сначала – снаряжение и припасы. Роджер посмотрел через бинокль на обугленный склон. Его мысленному взору предстали деревья, в тени которых когда-то утопала земля, теперь превратившаяся в грязь. Деревья – от молодых побегов до гигантских лесов, сплошь состоявших из желтой сосны – парень видел их в архивах. Ну почему он не родился триста лет назад? Тогда можно было бы выбрать укромное местечко подальше ото всех на берегу озера с прекрасным видом на горы и построить там небольшую, но милую лачугу. То была его несбыточная мечта. В этом разоренном мире его величайшим желанием было в один прекрасный день увидеть настоящее дерево. Они двинулись по краю исполинского кратера. Он появился тут явно не от бомбы. Роджер мог сказать это исходя из показателей радиации. Они хоть и были высокими, но все же не настолько. Скорее всего, когда-то здесь располагалось рукотворное озеро. Место, где устраивали пикники. Теперь же от него осталась лишь ядовитая грязь. Он взглянул на небо, опять пытаясь отыскать Уивера с Магнолией. – Уровень радиации повышается, – предупредил Эндрю. Роджер сверился с монитором на запястье. Они уже ступили на смертельно опасную территорию. Без костюмов им через пару часов пришел бы конец. Радиация была столь высока, что надежды на то, что им удастся найти кого-то из выживших, не осталось – по крайней мере на поверхности. Когда они миновали кратер, их снова окружили кучи строительного мусора. Эндрю остановился посреди дороги, посмотрел сначала на ту, что высилась слева, и перевел взгляд на противоположную. – Черт, – пробормотал он, – бьюсь об заклад, что капсула опустилась на одну из них. Роджер проследил за направлением пальца Эндрю, который указывал на кучу справа высотой с четырехэтажный дом. Уже не впервые их капсулы со снаряжением падали в самые неподходящие места. Порой ему казалось, что вспомогательная команда делает это специально. – Давай-ка наверх, – сказал Эндрю. – А почему я? Прижав к груди винтовку, Роджер поднял глаза на кучу бетона, стекла, пластика и арматуры. – Потому что я старше тебя по званию. Не трать впустую время и побыстрее тащи наверх свою костлявую задницу. – Как скажете, мистер Бочка. Сэр, – ответил Роджер, засмеялся и поискал глазами путь наверх. Из груды торчали куски бетонного тротуара, судя по виду, довольно прочные. Он воспользуется ими в качестве импровизированных ступенек. Повесив винтовку на плечо, он без труда преодолел первые две. Потом прыгнул на шаткий кусок бутовой кладки. Ноги поехали по мелким камушкам. Он сделал еще шаг, втоптал кладку в землю, но все равно чувствовал себя неуверенно и, чтобы сохранить равновесие, схватился за торчавший из кучи мусора арматурный прут. Под ботинками хрустело стекло. Здесь, как на гигантской свалке старого мира, было всего по чуть-чуть: пластмассы, листового железа, бетона, кирпича. Даже сохранилось немного дерева. За ним он охотился всегда, хотя найти что-нибудь для дальнейшего использования в мастерской удавалось редко. Так или иначе, в капсуле зачастую не оставалось места, чтобы поднимать наверх находки, не нужные людям или кораблю. На полпути Роджер остановился и опять посмотрел на небо. Высокая точка обеспечивала хороший обзор небоскребов на берегу океана. В приборе ночного видения пульсирующее сияние казалось слабее. С каждой зеленой вспышкой озарялся горизонт, и в их свете дайвер увидел размытый проблеск. – Похоже, я их вижу, – сказал Роджер и сосредоточил внимание на том месте, где только что засек движение. Затем выключил прибор ночного видения, ожидая различить голубое сияние батарейных блоков, но там царил мрак. – Что за черт? – прошептал он и опять включил оптику. На востоке, сразу над башнями что-то перемещалось. Роджер потянулся к винтовке и поднес к глазам бинокль. А когда навел его, по открытому каналу связи разнеслась передача. – Аполлон Один, этот Ангел Один. Как слышите меня? – Слышу хорошо, Ангел Один, – ответил Эндрю.