— Здорово. Купец мрачно посмотрел на меня — Здоровее видали. Чего надо? Я достал бумажку в десять фунтов — Порешать можно через кого? — Ну, есть тут. А что — надо? Санкционка? Я покачал головой — Пару челов на континент перевезти. Без лишних вопросов и билетов. — Это можно. Володя Толстый. Он в конторе сидит, синий вагончик такой Я достал еще две бумажки — Проводишь? * * * Многопалубная громадина парома, идущего в Стокгольм, а затем в Хельсинки через все северное море — белела одиноким утесом на фоне серого неба, его размеры — превосходили размеры всех построек порта. Аппарель была откинута, через нее постоянно заезжали, исчезая в бездонном паромном брюхе фуры и самосвалы, трактора и бетономешалки. Русский мат перемешивался с английским, все торопились — выйти в море, пока погода совсем не испортилась. Белыми флажками — над портом реяли чайки, они полетят за паромом, выхватывая из воды оглушенную винтами рыбу и то что им кинут с борта… — Короче, вон тот тягач — Володя, явно украинец показал на большую, ярко-красную Сканию, стоявшую в очереди на погрузку — ховаетесь в спалке и сидите тихо как мыши. В Стокгольме сойдете. С вас еще штука, водиле уже там отдадите. — Рахмат. Хана пошла к фуре, Виздом задержался. Мы смотрели друг на друга… люди, которых так долго учили убивать друг друга… и которые вдруг обнаружили, что у них общий враг. — А ты не такой козел, как я про тебя поначалу думал — Ты тоже, Стив Виздом быстро осмотрелся — Володя о чем-то говорил с водителем — Послушай. Если захочешь найти меня… в Стамбуле, на улице Барбароссы, ближе к Босфору — есть заведение. Его держит Ахмет, а подают там жареные мидии. Если тебе нужно будет найти меня — через него найдешь. … — Запомнил? — Запомнил. — Ну, давай. Мы все равно сделаем их. — Да, сделаем… Виздом пошел к Скании, я проводил его взглядом. Это уже кое-что. Теперь надо было позаботиться и о себе. Лондон, Великобритания. 03–07 марта 202… года В Лондон я возвращался как человек, находящийся в розыске. Сел сначала на один поезд, потом на другой. В одном из городов, примыкающих к Лондону, но не являющихся его частью — я дошел до центральной, или как тут говорят, рыночной площади, и сел на автобус, идущий в центр Лондона. Оказавшись в своей квартире — точнее, квартиры Скидельского — я не раздеваясь рухнул на диван, и заснул плохим, тревожным сном… * * * Проспал я весь остаток дня и почти всю ночь. Сон был долог, принес отдохновение телу — но не отдохновение душе. Я проснулся еще потемну, лежал и думал. Типичный русский вопрос, проклятый вопрос. Что делать? Произошедшее — как нельзя лучше свидетельствовало о том, что то, что нашел Лосев — правда. Страшная правда о торговле детьми, об эксплуатации детей, об убийстве детей. Правда, которую никто не признает и на обнародование которой никто не пойдет. Но я тогда все еще верил. Верил в то, что хотя правды никто не узнает — решения по ней будут приняты. Конкретные и жесткие. Я знал, как работал Кремль, видел его изнутри. И знал, что такие решения принимаются. Куда более жесткие и конкретные, чем могут быть приняты, к примеру, здесь, в колыбели демократии. Все-таки Россия — намного чище морально, чем Великобритания и вообще страны Запада. У нас нет двадцати полов вместо двух и навязчиво внушаемого чувства вины перед теми, кто «не такие как все». У нас извращенец — не сможет устроиться учителем в школу, не сможет пройти гей-парадом по главной улице вашего города, не сможет лить в уши детям на уроке сексуального просвещения. У нас нет альтернативно-ориентированных, геев, жертв общественного мнения — у нас есть извращенцы. И отношение к ним соответствующее. Как вверху, так и внизу. Следовало исходить из того, что все каналы связи через посольство, в том числе и самые изощренные — скомпрометированы, а само посольство находится под постоянным наблюдением. Потому я просто сидел на безопасной квартире, ел консервы и ждал спецкурьера из Москвы. И на четвертый день — я его дождался… Спецкурьер — сам не знал, для чего он прилетел, никакой информации он не привез. Весь смысл его полета был в том, чтобы доставить мне безопасное средство связи, которое никак не может быть скомпрометировано и до этого — ни разу не использовалось. Он вручил мне его во время контакта на набережной Темзы — я там полюбил прогуливаться днем — и удалился. Средством связи был планшет. Обычный с виду планшет, ничего необычного. Безопасность связи обеспечивалась двумя решениями. Первое — одноразовые шифроключи, которые используются только на один сеанс связи и потом автоматически стираются. И второе — для связи эта штука использовала канал спутникового телевидения. Американцы и вообще НАТО — про него ничего не знало, а если бы и знали — им не легче, им пришлось бы вылавливать пакеты передаваемой информации в мощном потоке спутникового телевизионного сигнала, картинки. Это как ловить упавшие листья в бурной реке, причем не один, а тысячу, и при этом если не поймать хотя бы один — теряется смысл всего сообщения. Даже записать информацию для последующего анализа было бы проблематично — им пришлось бы писать в тысячу раз больший объем информации, чем тот что представляет собой зашифрованное сообщение — и это в лучшем случае. Не хватит никаких серверных мощностей и емкости дисков. Небольшим минусом этой системы было то, что она была полудуплексной. То есть, связь представляла собой как бы обмен видеороликами. Диалог был выстроен так: я записывал ролик с собой в главной роли, зашифровывал его и отправлял абоненту. Он там, в Москве — принимал, расшифровывал, смотрел, записывал ответ, зашифровывал и отправлял мне. И так столько раз, сколько нужно. Как на старых рациях. На той стороне был, конечно же, Виктор. Правило — кто установил контакт с агентом, тот его и ведет. Правило, которое почти никогда не нарушается. — Все, отбой — сразу сказал Виктор, как только установили канал — сворачиваем все, ты возвращаешься. Я осмотрелся по сторонам. Дело было в парке… я сидел на лавочке, чуть дальше — на траве была какая-то молодежь, у них был пикник. Бегали бегуны, прогуливались мамы с колясками… все было так обыденно… — Почему? — задал вопрос я — ты получил пакет, который я передал — Получил. Ты в розыске, мы не можем рисковать. Возвращайся. — А как же Лось? — С ним разберутся в свое время. Я не поверил своим ушам — То есть как? Он уже не представляет опасность, по-вашему!? — Опасность представляешь ты! Британское посольство передало нам твое фото! И попросило уладить дело. Как можно быстрее. И как можно незаметнее. Поэтому ты возвращаешься, немедленно. Подтверди! Вот так вот. — Понял — сказал я — я возвращаюсь. Виктор немного успокоился — Воспользуйся тем путем, который мы тебе дали. В аэропорты, порты не суйся. Окажешься на континенте — свяжись с нами. Понял? — Понял — повторил я — Все, давай — сказал Виктор и добавил — тебя никто не винит, просто так сложилось. Бывает. С пакетом, который ты дал — мы работаем. Давай… Связь прекратилась… * * * Планшет я выбросил в воду. Прогуливаясь по набережной Темзы…