Контактер из Москвы появился уже потемну. И неудивительно, ведь он из Москвы прямым рейсом летел. На этом, кстати, попались Боширов и Петров. Или как там их. Я все-таки внутри системы и примерно понимаю, что и как произошло. Они были курьерами, не оперативниками. В курьеры набирают как раз таких — побольше мускулов чтобы. Ну и… желательно какие-то заслуги перед Родиной. Потому что курьеры часто перевозят наличные и ценности. Крупные суммы. Иногда миллионы долларов. И нужна хоть какая-то уверенность, что спецкурьер просто не смотается с ценностями. Британская разведка узнала откуда-то сигнал экстренной связи, минуя резидентуру — это значит, в Лондоне в то время проводилась какая-то важная операция и англичане сыграли на опережение. Подали сигнал. Из Москвы подорвались спецкурьеры — безо всякой предварительной подготовки и самым простым путем — хотя получилось уж слишком просто. Их помариновали день, потом назвали точку контакта — Солсбери. Они поехали туда. Там никого не было. Ни на основной, ни на запасной точке. Пошатались по улицам и уехали — а что им было делать, у них никакой поддержки не было, и как я подозреваю — крупная сумма денег, за которую они несли ответственность. Британцы подгадали момент и чем-то прыснули в лицо Скрипалям. Понятно, что не Новичком — иначе в старинном британском городе произошел бы геноцид. Все действия курьеров они зафиксировали на пленку — там и спецаппаратура не нужна, камеры и так везде висят. Потом начали скандал. А наши? А что наши? Если признавать что ездили, спросят — куда. Тогда — сдавать агента, которому деньги везли. На это никто не пойдет. Вот и придумали про геев — лучшее из худшего, тем более все равно никто не поверит, что бы не сказали. Не любят нас тут. Спецкурьер приехал на машине — наверное, в каршеринге взял. Ура — начинаем слезать с деревьев, господа. Все-таки новое поколение — слабовато, как ни крути. Примитивно… Оставил машину, вылез… уже привлек внимание местной шпаны. А ее тут полно — вон, костер подожгли паразиты. Я решил не рисковать, достал фонарик, который купил в лавке и направил луч света в лицо курьеру. Потом погасил — я стоял на пешеходных мостках над путями, по которым уже сорок с лишним лет не ходит ни один состав… Спецкурьер разобрался, как пробраться на станцию, а я заметил, как шпана направилась к машине. Вот, подонки, а… Под подошвами похрустывала пыль — столько ее тут было… Спецкурьер заплутался на станции, я еще раз включил фонарик, показал, как идти. Дети, ей Богу. — Вы просили связи? — Да. Сокол. — Принимается. Я протянул руку — на ладони лежала карта памяти. — Карта памяти. Любой ценой доставьте ее в Москву. Если не получится — спрячьте, чтобы можно было вернуться. Спецкурьер забрал карту — Есть что передать на словах? — Все идет по плану. Это могло означать что угодно. — У меня тоже есть кое-что для вас. Интересно. Что именно? У меня есть — в конце мостика сумка. В ней — автомат заряженный. Хотя — откуда у спецкурьера оружие, он только с самолета. Паранойя накатывает. — Что именно? — Недалеко от Фарнборо, на юг от Лондона — есть аэропорт Блекбуш. Он частный. Через четыре дня, один человек будет забирать оттуда купленную Цессну. Модель Караван. Человека зовут Александр Хуг, он немец, настоящий. Подойдите к нему, передайте привет от Карины — и он вас вывезет отсюда не задавая вопросов. Вас и если кто-то еще будет с вами. Он будет забирать Цессну примерно пополудни, чтобы успеть вылететь посветлу. Или это ликвидатор — чтобы зачистить концы. Хотя идея хорошая — частники даже не заявляют, куда они летят, не говоря уж о каком-то досмотре. — Хорошо, приму к сведению. У вас все? — Да, еще Москва передает пожелание удачи. — Это само собой. Передайте Москве, чтобы шла к черту. Курьер повернулся и увидел, как местные подростки курочат машину. Им плевать, чья она— главное что новая. — Вот, ублюдки. — Оставьте их. Машина покрыта страховкой. Пойдемте, я выведу вас другим путем. * * * Уходя, я забрал сумку, повесил на плечо — она тяжело звякнула. Курьер покосился — но ничего не сказал… * * * На карте — были признания сэра Кристиана и указание на то, где искать список педофилов. Но я сам — его не искал и не знал кто в нем, предоставив это Москве. Это и было моей ошибкой. Великобритания, северные графства. 27–28 февраля 202… года. Продолжение А вот теперь — принимать решение надо было и мне. Причем прямо сейчас. Эта информация — рано или поздно она убьет меня, если я не пущу ее в ход. Те кто, в ней упомянут — сделают все, чтобы она исчезла вместе с носителем. То есть со мной… с Лосевым… с кем угодно. Мне надо было решать, что делать и кому я могу доверять. Тот же Виздом — что он сделает с этой информацией? Даже если у него не будет приказа. Хватит ли у него чести и совести не закрывать на это глаза, не молчать. Или он попытается убрать меня и забрать пленку — чтобы это дерьмо не всплыло наружу и не погубило репутацию старой доброй Англии… Как он поступит? Как гражданин? Как офицер? Как мужик, в конце концов? А я? Что я могу сделать с этим — в чужой стране? Тупо отдать в газеты? Бред. Мне не поверят. Я — русский, а это сам по себе повод не верить. Скажут, что все это подстроено ФСБ или ГРУ или Путиным лично. Пока есть возможность — заметут следы. Нормальных доказательств нет, только пленка с признанием. Если речь идет о сговоре Трампа с русскими — и меньшее примут за доказательство. Но если речь идет о британском политическом классе, десятки лет насилующем детей… Нет. Без местных я не справлюсь. * * * Виздом слушал через наушники. Я скачал ему запись на телефон. Это уже не единственная копия, еще одна уже должна быть в посольстве. Третью копию я залил в сеть в зашифрованном виде… Я сидел в машине рядом и наблюдал за его лицом… я хороший физиономист на самом деле, меня израильтяне учили. На лице британца отражалось сначала непонимание, потом неверие, потом гнев. Потом он выдернул из гнезда провод наушников — Это что за дерьмо, мать твою? — Это передал мне Лосев. Предсмертное признание бывшего главы британской секретной службы. Он убил его из-за этого. — Какого хрена! Ты виделся с Лосевым?! — Да. Но сделать ничего не смог. Он держал меня на прицеле. — Твою же мать! — Мать мою не трогай. Он сказал, чтобы его не искали. Но он хочет кое-что сказать миру. Объяснить, почему он делает то, что он делает. Он передал мне носитель информации. На нем — признание в педофилии и убийствах. — Рид знает? — Нет. — Твою же мать… — Я залез в интернет. Сэр Кристиан никогда не был женат и не имел детей. В общем-то, все подозревали, что он гей — но партнера у него тоже не было. Теперь мы знаем, почему. Он предпочитал детей. — Этого не может быть. Ну, вот. Самые бредовые слова, какие только можно услышать в такой ситуации? — Почему?