Часть 9 из 17 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Наконец наши тела переплелись, распутно содрогаясь в огненном вожделении…
… Но на самом деле не я обладал ею – это она, полностью обнажённая, она, да, она обладала мной…
………………………………………………………………………………
Вечером, как обычно, я ужинал в доме Рикарду.
Любопытным было моё душевное состояние: ни капли раскаяния, ни тени смущения, ни облака сомнения. Напротив, я давно не видел себя в таком приподнятом расположении духа. Даже мой друг это заметил.
Тем вечером мы оба обстоятельно беседовали, чего давно уже не случалось. Рикарду как раз в этот вечер закончил свою книгу стихов. Поэтому он нас не покидал…
… И, погружённый в задушевный разговор, я даже забыл золотую интермедию. Оглядываясь вокруг, мне ни разу не пришло в голову, что Марта благополучно сидела рядом с нами…
* * *
На следующее утро, проснувшись, я припомнил одно странное замечание поэта:
– Знаете, Лусиу, что сегодня мне привиделось нечто невероятное? Это было вечером. Часа в четыре… Я дописал последнюю строчку. Вышел из кабинета. Направился к себе в спальню… Случайно взглянул в зеркало гардероба – и не увидел себя в нём! Правда! Я видел всё вокруг; всё, что меня окружает, я видел в зеркале. Только не видел своего отражения… О! представьте, как я был поражён… какое мистическое ощущение пронзило меня… А знаете что? Я не испытал страха, я испытал гордость.
Однако, всё тщательно обдумав, мне стало ясно, что на самом деле мой друг ничего такого не говорил. Наоборот, это мне самому припомнилось – в очень сложном и очень отдалённом воспоминании – не то, что на самом деле он мне говорил, а то, что он должен был мне сказать.
V
Наша связь продолжалась безмятежно.
Ах! как я, воспарив, гордился своей любовью… Я жил в колдовстве, в беспрерывном ослеплении торжеством белоснежной плотью…
Какие экстазы сотрясали наши безумные тела… как слабо я ощущал, когда она вторгалась в меня, светящаяся и сумрачная, вся обнажённая и литургическая…
Я ходил ошеломлённый её чарами – своим триумфом. Я обладал ею! Я обладал ею!… И так безгранично было моё возбуждение, безмерной была моя страсть, что иногда, как дешёвые любовники пишут в своих дурацких романтических письмах – я не мог поверить в свою славу, я даже боялся, что всё это только сон.
* * *
Моё общение с Рикарду оставалось неизменным, равно, как и моя привязанность к нему. Я не раскаивался и не осуждал себя. Более того, в грёзах о разных возможных ситуациях, я заранее предвидел себя в моих нынешних обстоятельствах, обретая уверенность, что так оно и будет.
Ведь, по своим ощущениям, я ничем не навредил моему другу, не причинил ему боль – он ничуть не потерял в моих глазах уважения.
Я никогда не разделял общепринятых представлений о некоем оскорблении, о некой добросовестности. Всё это никоим образом не действовало против моего друга; и, ставя себя на его место, я не видел, как можно возмутиться тому, что я с ним сделал.
Даже если моё поведение и было фактически преступным, в нём не было злого умысла, то есть преступления. Вот почему я просто не мог раскаяться.
Если я и обманывал Рикарду, то одновременно продолжал уважать его с прежним расположением.
Лгать не значит меньше любить.
* * *
Но – вот что странно – эта полноценная любовь, эта нераскаянная любовь, одновременно болезненно, безответно трепала меня. Заставляла меня сильно, очень сильно страдать. Но почему, Боже мой? Жестокая загадка…
Я любил её, и она, конечно, тоже желала меня… она вся отдавалась мне в свете… Чего мне не хватало?
У неё не было внезапных капризов, резких отказов, как у других любовниц. Она не убегала от меня, не изводила меня… Откуда тогда эта боль?
Тайна…
Несомненно то, что в обладании ею я весь был страхом – беспокойным страхом и стоном: стоном вознесения, страхом, пронизанным синевой; в общем, смерть и ужас.
Вдали от неё, при воспоминании наших экстазов, ко мне внезапно подступало непонятное отвращение. Только ли вдали от неё?… Даже в золотой момент обладания это отвращение зарождалось во мне, и вместо того, чтобы съёживаться, растекалось дальше, поглощая задыхающиеся экстазы; и – самое странное – природы этого отвращения я не знал, но догадывался, что оно только физическое.
Да, когда я её отпускал, когда вспоминал, что я её отпустил, я всегда чувствовал обратное послевкусие наслаждения – болезненную слабость, противоестественность, как будто бы я обладал ребёнком, существом другого вида или трупом…
Да! её тело было наградой; её великолепное тело… её тело, пьянящее плотью – благоухающее и атласное, подлинное… живительное…
* * *
Схватка со страхами, с которыми мне теперь приходилось бороться, чтобы она не заподозрила моё отвращение, отвращение, о котором я уже говорил и подчёркивал, только исказила мои желания, усилив их…
Теперь я угодил в ловушку её обнажённого тела, как если бы бросился в пропасть, пронизанную тенями, звенящую огнём и лезвиями кинжалов – или, как если бы выпил быстро проникающий яд вечного проклятья из золотой чаши – геральдической, родовой…
Я стал бояться, что однажды смогу задушить её – и мой мозг, склонный порой к приступам сумбурного мистицизма, тут же в горячке решил: не была ли эта фантастическая женщина просто демоном, демоном моего искупления в другой жизни, в которую я уже погрузился?
И дни полетели…
* * *
Как бы я ни старался свести все свои мучения к нашему общему обману, нашему преступлению – я не мог обмануть себя. Я ни о чём не сожалел; я не мог ни о чём сожалеть… Всё это было химерой!
Но время шло, и я, силясь понять, так долго размышлял о всех этих странностях, что, в конце концов, как бы и приспособился к ним, сжился с ними. И ко мне вернулось спокойствие.
* * *
Этот новый период затишья был тоже недолгим. Перед лицом тайны нельзя оставаться спокойным – и я быстро вспомнил, что до сих пор ничего не знаю о женщине, с которой сближался каждый вечер.
В самых интимных беседах, в самых безумных объятиях она всегда была всё тем же сфинксом. Она ни разу не доверилась мне – и продолжала оставаться той, у которой не было ни одного воспоминания.
Позже, присмотревшись получше, я понял, что не только о её прошлом я ничего не знаю; я также сомневаюсь в её настоящем. Что делала Марта в те часы, когда мы не были вместе? Невероятно! Она никогда не рассказывала мне об этом; даже не упоминала ни малейшего случая, ни одного из тех пустяков, о которых все женщины, о которых все мы спешим рассказать, рассказываем машинально, даже самые сдержанные из нас …Да, действительно, как будто она не жила, когда была далеко от меня…
Как только эта мысль пришла мне в голову, я сразу обнаружил ещё один странный факт.
Марта, как будто и не жила вдали от меня. Ведь, когда её не было рядом, у меня не оставалось ничего материального, чем бы я мог подтвердить её существование: ни письма, ни вуали, ни засохшего цветка, ни портрета, ни пряди волос. Только её духи, аромат которых пропитал мою постель и мягко обволакивал меня самого. Но духи – это нереальность. Поэтому, как и раньше, меня охватывало то же желание видеть её, чтобы она была рядом со мной, чтобы быть уверенным, что, по крайней мере, она существует.
Вызывая в памяти её образ, я никогда не мог его разглядеть. Черты её лица рассеивались, как ускользают от нас черты пригрезившихся персонажей. А иногда, желая насильно сохранить её образ, единственное, что мне удавалось, это визуализировать черты лица Рикарду. Конечно, ведь поэт был близок к ней.
Да! мой разум, без сомнения, крепок, раз он сопротивляется водовороту, который засасывает его…
(Замечу в скобках, что эти поистине навязчивые идеи, которое я описываю, не присутствовали постоянно в моём сознании. На несколько недель они полностью исчезали, и даже в те периоды, когда они вновь налетали, у меня сохранялись и просветления, и помутнения).
Наряду с тем, что я уже изложил, – а это была самая жуткая из моих пыток, – меня стали беспокоить другие мелочи, предательские пустяки. Приведу один любопытный эпизод, который, хотя и не очень важный, заслуживает упоминания.
Несмотря на то, что мы с Рикарду были большими друзьями, близкими друзьями, мы не обращались друг к другу на «ты». Причина, без сомнения была в том, что наше общение началось относительно поздно – мы не были товарищами в детстве. Впрочем, мы даже не обращали на это внимания.
book-ads2