Она пожала плечами и слегка кивнула людям на лестнице. — Да, но у меня была компания, так что все в порядке. Он изогнул бровь. — Вот как? — У меня появились друзья, Рен. Он усмехнулся, потому что на самом деле, что еще он мог сделать в этот момент? Когда кто-то говорит этой девушке не делать чего-то, она повернётся и сделает это с улыбкой только потому, что может. Кроме того, он не собирался запрещать ей заводить друзей. — Это хорошие друзья, чтобы веселиться, — пробормотал он. — Они всегда будут присматривать за тобой, пока ты присматриваешь за ними. Вот в чем дело, понимаешь? Лючия понимающе посмотрела ему в глаза. — Поняла, Рен. Но они продолжают называть меня принцессой. Он рассмеялся. Он ничего не мог с собой поделать. Лючия шлепнула его по груди раскрытой ладонью. Было больно, но все, что он сделал, это потер место кончиками пальцев, успокаивая боль. И все это время продолжал смеяться. — Перестань смеяться! Это не смешно. Нет, это действительно было смешно. — Ты вроде как принцесса, — пробормотал он. — Заткнись. Вместо того чтобы заткнуться, как она ему велела, он просто поцеловал ее. В ту секунду, когда его рот нашел ее шелковистые губы, весь остальной мир перестал существовать. Все, о чем он мог думать, это попробовать ее на вкус, и больше ничего не имело значения. Он был чертовски голоден, и его губы прижатые к ее, единственное, что могло удовлетворить его. Он прикусил ее нижнюю губу и отстранился прежде, чем ему действительно этого захотелось, но в то же время ему не нужна была аудитория. Впрочем, это ничего не меняло. Во всяком случае, крик раздался от людей на ступеньках. Ренцо закатил глаза и посмотрел на Лючию. — Что? Он покачал головой и облизнул губы. — Ничего, детка. Абсолютно ничего. *** Ренцо бросил пакет с едой на стойку, жалея, что не захватил больше еды для Лючии. — Ты была сегодня в приюте? Она кивнула, приподнявшись на краю прилавка, чтобы посмотреть, как он вытаскивает продукты из пакета. — Пришла после того, как закончилась моя смена. Где Диего? — Сегодня мы с Розой ездили в Бруклин. Где тогда была твоя машина? Этот вопрос заставил ее отвести взгляд, и это был первый признак того, что Ренцо что-то задумал. Возможно, если бы он был умнее, то не стал бы развивать эту тему, а просто оставил бы. Но в последнее время он, видимо, был не очень умен, поэтому и спросил. — Что стряслось? — Что? — невинно спросила Лючия, широко раскрыв глаза. Даже слишком невинно. Ренцо сорвал обертку с чизбургера и указал на Лючию стоявшую у окна. — Прямо здесь — ты не смотришь на меня. Что случилось с машиной? Она вздохнула. — Вообще-то ничего. Просто… — Лючия. Она сжала губы в попытке сдержать улыбку, но все равно не смогла. Может, она просто не была хорошей лгуньей, но он думал, что это чертовски мило. И, вероятно, не очень хорошо для нее. — На самом деле, мой отец, — наконец призналась она. Рука Ренцо онемела, когда он протянул чизбургер. — Что? — Мой отец. — Лючия пожала плечами и выхватила еду из его рук. Прежде чем откусить кусочек, она быстро добавила: — Он решил забрать мою машину, потому что, очевидно, он думает, что я долбанная идиотка, которая не знает, как пользоваться такси, метро или автобусом... или что у меня нет друзей, которым можно позвонить, чтобы они отвезли меня туда, куда я хочу. Ренцо моргнул. Он забрали ее машину? Ей было восемнадцать. Лючия, казалось, прочла выражение его лица и мысли, пронесшиеся в его голове. — Да, конечно, я знаю. Но он купил мне ее, так что он может забрать. По крайней мере, так он рассуждает. Я даже не стала спорить. — Но почему? — Почему я не стала спорить? — Зачем он вообще ее забрал? Лючия откашлялась и положила чизбургер на обертку. Вытирая руки о юбку платья, она, казалось, даже не беспокоилась, что эти крошечные жирные отпечатки пальцев могут испортить шелк. — Думаю, он хочет что-то доказать мне. — Но зачем. На этот раз это был даже не вопрос. Ренцо хотел, чтобы все вышло наружу, потому что не был дураком — она избегала вопроса. Он задавался вопросом, если... — Потому что он не хотел, чтобы я проводила с тобой время. Да, конечно, именно так.. Так он и думал. Ренцо отправил в рот пару картофелин фри, прислонился к стойке и некоторое время смотрел на нее. Ни один из них не произнес ни слова, но его это вполне устраивало. Ему необходима была секунда, чтобы подумать, и было что-то в Лючии, что всегда заставляло его думать иначе, когда она говорила. Ему было гораздо интереснее слушать, что она говорит, чем думать о том, что происходит у него в голове. — Они твердо решили держать тебя подальше от меня, да? — спросил он. Лючия выгнула бровь, и ее прелестные розовые губки греховно изогнулись. — И все же я здесь. Да, она была здесь. С ним. — Пока, — ответил он. Потому что ему было интересно, как долго это продлится. Он не думал, что ее семья из тех, кто станет мириться с ерундой очень долго, прежде чем они просто скажут «к черту все» и сделают все необходимое. Ренцо не сказал бы, что это его пугает. До тех пор, пока Лючия хочет быть здесь с ним, желая этого... ему было на них наплевать. — Твой брат тоже приходил ко мне вчера, — сказал Ренцо. — Загнал меня в угол в переулке и предупредил... Не то чтобы это было чертовски хорошо, но да. Лючия застыла, и ее карие глаза сузились. — Джон? — Сколько у тебя братьев? Потому что Ренцо не был в этом уверен.