— Теперь я к этому привык. Но разве это тоже не чертовски ужасно? Он не должен привыкать к этому. Не должен быть равнодушен ко всему этому, потому что это вообще не должно происходить. И все же происходит. Лючия держала свои мысли при себе. — Меня действительно расстраивает тот факт, когда Диего страдает, — пробормотал Ренцо. — Но в то же время он любит Кармен. Он все еще в том возрасте, когда невежественная невинность берет верх над самосохранением его собственных эмоций. Так что, хотя она продолжает причинять ему боль, он все еще скучает по ней, когда она уходит. Он все еще спрашивает меня, где она. Он любит ее, как и я, когда был еще ребенком, которому приходилось зависеть от нее, хотя она снова и снова доказывала, что никогда не будет заботиться обо мне. Лючия теребила рукав своей рубашки, шепча: — И поэтому ты позволяешь ей возвращаться, не так ли? Вот почему ты не отгораживаешься от неё. — Потому что, он все еще думает, что она ему нужна, да. — Ренцо прочистил горло и взял бутылку содовой, чтобы прикончить ее одним большим глотком. Кивая головой в сторону кухни, он спросил: — Там что-нибудь осталось? Лючия усмехнулась. — Немного. А что? — Возможно, я захочу большего. — Это еще не все. — Хорошо. Лючия последовала за Ренцо на кухню и подождала, пока он опустит банку в маленькое зеленое ведерко. Она присела на край стола, с удовольствием наблюдая, как Ренцо накладывает себе еще одну тарелку еды. Мать всегда говорила ей, что путь к сердцу мужчины лежит исключительно через его желудок. С мужчинами легче иметь дело, когда они не голодны, и это определенно верно в отношении Ренцо. Пытаясь отвлечься от мысли, что ей действительно нравится смотреть, как он наслаждается ее едой, Лючия играла с маленькой бутылочкой меда, оставленной на прилавке. Она была похожа на маленького медведя, но это давало ей какое-то занятие рукам. Не то, чтобы это помогало. Она все равно уставилась на него, как идиотка. Она ничего не могла с собой поделать. Кто бы мог? Конечно, ее пристальный взгляд не остался незамеченным. Бросив на нее быстрый взгляд, он приподнял бровь. — Что? Лючия усмехнулась. — Я ничего не делаю. — Ты смотришь и улыбаешься. Почему? — Я не могу смотреть на тебя и улыбаться? — Нууу.. — Хорошо. Тебе не нравится то, на что я смотрю? Его язык высунулся, облизывая нижнюю губу, когда он ухмыльнулся ей. Отодвинув тарелку с едой в сторону, он направился к ней с блеском в глазах, обещавшим веселье. Это было давно, подумала она. Возможно, слишком много времени прошло с тех пор, как он был между ее бедер. Сейчас самое время вспомнить, каково это потерять контроль над собой, когда он трахает ее. Да, почему бы и нет? — А тебе? — спросил Ренцо, устраиваясь между ее раздвинутых ног. — Что? — Как то, что ты видишь, Лючия. Тебе нравится? — Ох, теперь ты напрашиваешься на комплименты? Ренцо усмехнулся и наклонился, чтобы быстро поцеловать ее в губы. Но этого поцелуя было недостаточно. Она приблизилась, получая большее, придвигаясь ближе к концу дивана. Ей хотелось ощутить, как он прижимается к ней всем телом, чтобы он оказался между ее бедер, где, без сомнения, она уже была влажной. Черт, все, что ей нужно было сделать, это посмотреть на него, и она становилась мокрой. Его язык переплелся с ее, напоминая, что нет, в данный момент ей не нужно беспокоиться о жизни или о чем-то еще, когда они вдвоем такие. Все, на чем ей нужно сосредоточиться, это то, как его бедра выгибались вперед, и как приятно было ощущать, как его эрекция трется о тонкий хлопок ее трусиков, когда платье скользнуло вверх по бедрам. Его теплые руки нашли ее горло, удерживая на месте, когда с его губ сорвался глухой стон. Это было почти забавно, как она чувствовала себя чертовой девочкой-подростком, получающей свой первый вкус удовольствия в эти моменты. Как и в первый раз, когда она поняла, что если потереться между бедер, то будет очень приятно, как раз то, что надо, и это было чертовски здорово. Она не могла вспомнить, когда в последний раз испытывала это чувство, но ей его не хватало. Ренцо казался слишком счастливым, чтобы продолжать целовать ее, как он это делал, и потворствовать тому, как она обвила бедрами его талию, приближая его. Боже, да. Она хотела большего. — Можешь кончить вот так? — услышала она его вопрос. — Просто тереться об меня своей сладкой киской, Лючия. Смогла бы? Она прерывисто вздохнула. — Да, думаю, что смогла бы. Ее бедра уже дрожали. Это скручивающееся напряжение было густым в животе. О да. Она определенно может кончить вот так. А потом она почувствовала это. Липкость. Влажность. Ее концентрация была нарушена, и дразнящее обещание оргазма исчезло, когда она поняла, что произошло. — Черт, — рассмеялась Лючия, отстраняясь. Крышка на бутылке с медом слетела, и она пролила большую столовую ложку себе на руку и запястье. Она даже не успела дотянуться до тряпки, висевшей на краю раковины, как Ренцо схватил ее за запястье и поднес ко рту. Сначала высунулся его язык, пробуя на вкус и дразня. А потом его губы обхватили липкое сладкое месиво, поглощая и остальное тоже. Что-то горячее пронзило ее тело. Это делало ее нуждающейся и такой чертовски слабой. Его пристальный взгляд был прикован к ней, пока он слизывал мед своим ртом, и все, о чем она могла думать, это о том, как он грешен. В ту же секунду, когда сладость исчезла, он снова прильнул к ней. Сильные руки скользнули вверх по ее бедрам и задрали платье выше. Трусики были стянуты с ее ног так быстро, что она едва почувствовала их прикосновение к своей коже. Она не могла достаточно быстро залезть в его брюки, не могла достаточно быстро стянуть их с его бедер, чтобы удовлетворить свое желание. Но она сделала это. Как-то. — Да, блядь, вот так, — проворчал Ренцо. — Обожаю твои руки на мне, знаешь ли. Он смотрел, как Лючия гладила его член, когда освободила его от трусов. Было что-то изначально порочное в том, как его черты затенялись, когда он смотрел вниз между ними. Или, может, это было красиво, а вовсе не порочное. Его большой палец погладил киску и влага растеклась по ее бедрам, приближаясь к ее киске с каждым ударом, в то время как она продолжала дрочить ему. Он был твёрдым в ее ладонях, но и мягким тоже. Все эти вены на его члене пульсировали под ее пальцами. — Хочешь, чтобы я тебя трахнул? Лючия кивнула, облизнув губы и наблюдая за ним из-под опущенных ресниц. — Мне нравится когда ты говоришь, Лючия. Конечно, ему нравилось. Даже когда она изо всех сил пыталась их найти. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — прошептала она. Едва эти слова слетели с ее губ, как он снова поцеловал ее. Сильнее и глубже, чем раньше. Поглаживая то пламя, которое уже вырвалось из-под контроля внутри ее тела, когда его губы грубо коснулись ее губ. Злобный и резкий, его поцелуй заставил ее задохнуться. Она услышала, как хрустнула обертка из фольги, и посмотрела на его руки раскатывающие латекс вниз по его длине, прежде чем он устроился между ее бедер и глубоко вошел. Лючия все поняла. Она прекрасно понимала, почему Ренцо выглядел так, когда смотрел на ее киску, пока она дрочила ему. Зрелище того, как он скользит по ее губам, пока не окажется полностью внутри нее, их тела тесно прижаты друг к другу, и она не может нормально вдохнуть, было ... опьяняющим. Его пальцы погладили ее подбородок, а затем губы. Это было похоже на электрический разряд, разрывающий ее нервы. — О боже, — пробормотала она. — Ммм. Это все, что она получила от него, это тихое согласие, когда его бедра сдвинулись, он вышел, показывая, насколько влажным был его член с ней, а затем вошёл достаточно сильно, чтобы толкнуть ее обратно на край дивана. — Черт возьми, держись, — пробормотал Ренцо. Она схватилась. За него. Она все еще была захвачена наблюдением за тем, как его член пульсировал и выглядел покрытым ею, когда ее взгляд метнулся вверх, чтобы обнаружить, что он не видел то же самое, что и она. Он не мог. Он был слишком занят, наблюдая за ней. Его рыжевато-карие глаза остановились на ней, и Лючия взлетела. Высоко, блаженствуя, и подползая ближе к краю с каждым движением его бедер.