У него не было времени подбросить это дерьмо каждому парню. Он предпочитал делать это поздно ночью, когда можно незаметно переходить от здания к зданию, пока у него не останется ничего, кроме собственного дерьма на продажу. Ему определенно не нравилось разгуливать с таким количеством товара среди бела дня. Что, если бы кто-то вздумал на него напасть, и забрал бы это? Он станет тем, кто будет во всем разбираться. Найти деньги, чтобы расплатиться — невозможно, в его сумке было по меньшей мере сто тысяч долларов от наркотиков, или что-то в этом роде. Если он вздумает сбежать от начальства, которое снабжает его наркотиками, что ж... это плохо для него кончится. Они его выследят. Как собаку. Во всяком случае, для них он был только этим. Просто чертова собака. Ренцо шел с нормальной скоростью, когда выходил из своего дома. Он не больше и не меньше оглядывался по сторонам, чем обычно. Не было никакой гребаной необходимости привлекать к себе ненужное внимание, потому что вел себя странно. Каким-то образом он добрался до магазина на углу без каких-либо проблем. Как он и ожидал, его ребята ждали, и они выглядели так, будто им это не нравилось. Ренцо дернул головой в сторону, и Перри, Ной и Дизель, не дожидаясь ответа, скользнули в переулок, соединявший их. Он не терял времени даром, вытаскивая из сумки пакетики, разворачивая пластиковую обертку вокруг блоков с наркотиками и вручая каждому их недельную выручку. Они поедут домой, все взвесят, упакуют, а потом приступят к работе. Через неделю они снова встретятся, чтобы отдать деньги и получить свою долю наличных. Во всем этом была доля доверия. Ему приходилось идти в ногу с уличными ценами на все подряд. Таким образом, когда ребята возвращались с пустыми сумками, но с полными руками денег, он знал, воруют они у него или нет. До сих пор никто из них не осмеливался. Некоторое время назад на него работало четверо парней. Остальным троим пришлось очень близко узнать, что происходит, когда кто-то крадет у Ренцо. Ему нужнл было преподать этот урок для усвоения. — Спасибо, Рен, — пробормотал Ной, запихивая свою добычу в сумку. Остальные двое повторили то же самое. Затем Перри сказал: — Эй, угадай, что мы слышали? — Представляю много чего, — ответил Ренцо. — И, вероятно, ничего такого, о чем мне было бы очень интересно узнать. Дизель рассмеялся. — Точно, держу пари. Так или иначе, мы слышали, что тебя высадили прошлой ночью с Диего. Нам сказали, что это чертовски хорошая машина. Мерседес, верно? С кем ты связался, что они отвезли тебя домой на Мерседесе? Блядь. Не то внимание, в котором он нуждался. Эти парни не сделают ему никакого одолжения, если подумают, что он забрался выше, чем они. Он ни в коем случае не хотел, чтобы его считали вне их лиги. Это вызвало бы недовольство, и он не мог, блядь, доверять или контролировать кого-либо из них, когда они думали, что он прячет дерьмо, как деньги. Ренцо поднял глаза и одарил троих взглядом, который они узнали бы, когда он достигал конца своей очень тонкой и потрепанной веревки. — Иди и выполняй свою ебаную работу и перестань слушать чепуху, которую слышишь на улицах. Глава 5 — Просто сделай выбор, Люциан, — сказала Джордин. — Это не должно быть так сложно. — Да, это сложно, bella. (прим: Красавица) Лючию отвлекли голоса родителей, просачивающиеся сквозь ее мысли. Сидя на заднем сиденье Роллс-Ройса, она наблюдала за знакомыми улицами, проплывавшими мимо. Больше всего в машине ей нравился запах новой кожи. Учитывая, что Роллс-Ройс был подарком ее матери на их последнюю годовщину от отца, в машине все еще стоял тот же запах. Обычно это успокаивало Лючию, но сейчас не совсем. — Тебе понравился тот, что на Мальдивах, — заметила Джордин. Ее отец что-то проворчал себе под нос. — Хотя в Чикаго есть бизнес. — Какого хре... — Мы едем в церковь, Джордин. Постарайся не ругаться. Лючия взглянула на свою мать, которая в данный момент сидела на пассажирском сиденье, несмотря на то, что это была ее машина, она больше любила, чтобы ее возили, чем водить самой, и посмотрела на Люциана взглядом, который сжег бы меньшего человека. — Забудь про Чикаго, — пробормотала Джордин. — Это все, что я хочу сказать. — Я покончил с делами Чикаго. И позволил Лилиане выйти замуж за этого несносного россиянина, ведь так? — Ты действительно называешь его несносным? — Ну.. — И позволь ей, Люциан, пусть она сама решит что делать со своей жизнью. Отец громко вздохнул. — Дело не в Чикаго, а в том, что у них там дела. Не хочу, чтобы это выглядело так, будто мы покупаем этот загородный дом, пытаясь каким-то образом наступить им на пятки. — Ну, мне понравился дом на Мальдивах. Гораздо больше, чем те которые мы смотрели. И он над водой, Люциан. Я хочу дом на Мальдивах. Позони Томмасу... Ее отец издал еще одно ворчание. Он делал это только тогда, когда был чем-то недоволен. Лючия обычно находила такой обмен репликами между родителями забавным. Но сейчас она просто думала о ком-то и о чем-то другом. — Издай этот звук еще раз, Люциан, — предупредила Джордин. — Позвони Томасу в Чикаго, скажи, что мы ищем дом на Мальдивах, и это не имеет никакого отношения к бизнесу. Просто. — Да, все в мафии так просто, Джордин. У Лючии не было абсолютно никаких причин открывать рот и присоединяться к их разговору. Это не было похоже на приглашение ее родителей, чтобы она присоединилась или что-нибудь еще. Они также не говорили, что она не может присоединиться к их разговору. Ей семнадцать, а не пять. Если бы они не хотели, чтобы она слышала их разговор, они не стали бы разговаривать с ней в пределах слышимости. — Сколько у нас домов? — спросила Лючия. Она заметила, как взгляд отца метнулся к зеркалу заднего вида, чтобы он мог увидеть ее. Ее мать, с другой стороны, даже не отвела взгляда от пассажирского окна, когда сказала: — Несколько. — Но сколько их всего, несколько? Люциан что-то напевал себе под нос. — Зависит от того, что ты хочешь знать, tesoro. (прим: Сокровище.) Просто дом для отдыха или, недвижимость в целом. Лючия моргнула. — Разве есть какая-то разница? — Большая разница, — сказала ее мать. — У нас есть три загородных дома в Европе, один в Англии, другой в Италии с прилегающим виноградником и небольшой пентхаус в Париже. У нас также имеется большая хижина в Канаде. Заметь, они называют это хижиной, но только потому, что он сделан из бревен, а не потому, что стоит на сотне акров частной собственности и имеет три этажа. — Есть еще один в штате Мэн, — сказала Лючия. Она помнила этот дом, потому что не раз бывала там в детстве. Джордин кивнула и бросила на дочь взгляд через плечо. — Мы купили его, чтобы было где остановиться, когда я навещала своего биологического отца, но после того, как он умер, мы сдали его в аренду и больше не возвращались. — И в Вегасе тоже, — вставил Люциан через мгновение. Будто это вообще ничего не значило. Словно они только что не признались, что у них шесть чертовых загородных домов, и подумывают купить седьмой. Что это за пустая трата денег? Конечно, она знала, что ее семья состоятельная. Они выше простого титула богатых. Марчелло безумно богаты. Но не всегда это так выглядело со стороны, когда они просто жили в красивых домах, спрятанных в нормальных пригородах с роскошными автомобилями на подъездной дорожке. Это то, чего люди не знали и не могли видеть, где Марчелло прятали свои богатства. — Вы хоть посещаете их каждый год? — спросила она. Лючия была уверена, что знает ответ на этот вопрос. Ее родители иногда уезжали в отпуск, и она обычно ездила с ними. Так что нет, они не посещали все свои многочисленные дома. — Мы стараемся каждый год посещать новый дом, если он пустой и не сдан кому-то другому, — сказал отец. — Это хорошие инвестиции, что, в свою очередь, означает неплохую прибыль в будущем. Именно поэтому они были приобретены и добавлены в наше портфолио. Возможно, когда вы все, дети, покинете гнездышко, мы сможем посещать больше, чем один дом в год. Он предложил это шутливым тоном, но Лючия все еще чувствовала тяжесть в груди. Даже ее плечи, казалось, немного опустились. Ее родители вернулись к обсуждению дома на Мальдивах, будто она даже не разговаривала с самого начала. Но сейчас она не возражала.