— Не так давно у них вышла ссора из-за какой-то заметки в газате. Причем и заметка-то была ерундовая, там милиционеры изъяли какой-то ковчежец, копию одной очень известной реликвии XIV века, сделанную уже я XIX. Я как сейчас помню, Олег тогда пришел к нам, Игоря дома не было, и он все сидел со мной на кухне, разговаривал, а потом не дождался и ушел, а ксерокопию эту оставил. Я спросила Игоря, что это значит, он ничего мне не ответил, прочитал заметку и очень рассердился, стал названивать Олегу, но о чем они говорили, я слышала только мельком. А потом из других разговоров поняла, что с этим ковчежцем вышла какая-то нехорошая история, и Олег грозил Игорю, что все расскажет каким-то бандитам, и тогда он простым выкупом не отделается, — Люба немного помолчала. — Оказывается, Игорь эту штуку оценивал, а потом ее милиция изъяла, и владельцы ее, какие-то бандиты, что ли, потребовали у него возместить расходы. Я краем уха слышала, что там вышло тысяч пятьдесят рублей, и ему пришлось отдать все свои сбережения. Но Олег и после этого продолжал у него что-то требовать, угрожая этими бандитами, и мне даже показалось, Игорь его начал побаиваться. Он через знакомых хотел как-то Олега проучить, потом даже думал ему наркотики подбросить, чтобы на него дело возбудили и запрятали в СИЗО. А потом вдруг предложил Олегу помириться и поехать в эту экспедицию. Он и раньше сюда ездил, рассказывал, что мечтает найти что-нибудь стоящее, вроде как за важную находку археологу хорошие деньги платят, тем более туда шведская экспедиция собиралась ехать. Он мне обещал, что накопит денег, найдет себе другую работу, и мы распишемся. Теперь я понимаю, что это были только мечты… — Она произнесла это неожиданно спокойно. — Черта с два, — немилосердно заметила Лизка. — Археолог не кладоискатель, ему за участие в раскопках зарплату платят! И потом, ваш Игорь здесь реставратором значился, а к раскопу никакого отношения не имел! Он там даже не бывал! Люба ответила ей недоуменным взглядом. — Я серьезно. — Лизка убедительно посмотрела на нее. — Это я точно знаю, ведь мой отец руководитель экспедиции! — Естественно, негодница проследовала мелкую цель разозлить свидетельницу, чтобы вызвать ее на новые откровения. Девушку спросили, известно ли ей что-нибудь об отношениях Инги и Рината. — Да, в общем, обычные отношения, — хмыкнула Люба. — Ринат за ней бегал уже около года, подарки носил, пылинки сдувал, а она заигрывала с ним, и не больше! Олег-то, хоть и противный был, прости меня, Господи, но у него деньги были. Мало того, что они с Игорем зарабатывали, так он еще и отца своего нашел, он довольно состоятельный мужик и баксы ему давал, они встречались втайне от матери Олега. И Олег Инге платил чуть ли не тысячу долларов в месяц, за это она с ним гуляла и позволяла говорить и делать все что угодно. Мы с Лизой переглянулись: так эти странные отношения были обычной проституцией, пусть и не совсем стандартной по форме! А Люба продолжала: — Игорь всячески поддерживал их связь — он от Инги требовал, чтобы она докладывала ему обо всем, что делает Олег. Вряд ли Олег проворачивал какие-то дела за спиной Игоря, но все же муж ему не доверял. А уж тем более после этой истории с газетой, — Люба на минуту задумалась: — А Рината мне даже жалко. Он эту Ингу, похоже, серьезно полюбил, а она его за нос водит, ей видите ли, льстит, что такой взрослый мужчина из-за нее с ума сходит. Ринат все время из-за Инги с Игорем ссорился. Вообще, они еще с армии знакомы, потом вместе работали в змеином питомнике и Сред ней Азии, но их отношения вроде тогда уже не заладились. А потом они встретились уже в Питере, когда Ринат однажды пошел Ингу домой провожать. Ринат все время кричал, что Игорь на нее дурно влияет и что девочку надо спасать! Интересно, что он теперь скажет?! — Она сердито передернула плечами. — Особенно когда он сам арестован по подозрению в убийстве Олега, — заметил Шестопалов. — Что? — Переспросила Люба. — Ринат? Да это же ерунда! Он считает, что на самом деле Инга его любит, а с Олегом общается из-за Игоря! Он ведь даже предложение ей сделал и всерьез считает, что они поженятся! Она вроде как даже ответили согласием, но ведь понятно, что от этого далеко до белого платья! — В голосе Любы сквозила завистливая горечь: судя по всему, ей подобное предложение не потребовалось бы повторять даже дважды. — Инге просто нравится ему голову морочить. А Ринат тут по весне к нам заявился, кричал, что не допустит, чтобы Игорь развращал его невесту, и, когда про эту экспедицию узнал, заявил, тоже, мол, поедет! — А что Игорь? — Спросила я. — Ничего, — ответила Люба. — Сказал, что он лезет со своей глупой любовью куда его не просят. Долго они отношения выясняли, а потом муж неожиданно спокойно так сказал: «Ну, если так хочешь, поезжай. Пригодишься. Только потом не плачь!» И захлопнул дверь перед его носом. Люба подтвердила, что Игорь не оставил и ремесло змеелова, последний раз он ездил в Среднюю Азию этой весной, привез несколько щитомордников, динодона и эфу, которых продал одному коллекционеру. Люба сказала, что с этим мужиком (в котором все без труда узнали Вазгена) Игорь имел дела постоянно и поставлял ему не только змей, но и всякие антикварные мелочи. Она пролила свет и на историю о фальшивых паспортах и визах, на которые весьма надеялся наш преступник. Сама она не имела к этому прямого отношения, но, как правильно заметила Инга, именно через эту, вполне симпатичную, сотрудницу паспортного стола можно было легко выйти на всю остальную цепочку. Оказалось, что в их отделе милиции был весьма значимый чин, который использовал службу в органах преимущественно для зарабатывания денег — полузаконным или совершенно незаконным способом. И, естественно, даже не помышлял о том, чтобы «служа закону служить народу» — как это сказано в милицейской присяге. Потом его уволили, но стройная система связей сохранилась, и «ветеран правопорядка» весьма беззастенчиво оказывал населению разнообразные услуги — права, паспорта, разрешения на работу, а при особо выгодной проплате — проверки и даже уголовные дела в интересах потребителя. Игорь познакомился с этим гражданином на какой-то вечеринке в честь Дня милиции, куда привела его Люба, потом это знакомство переросло в крепкую и взаимовыгодную мужскую дружбу… А потом Игорь познакомил полезного человека с Олегом и еще с несколькими своими друзьями, которые, по словам Любы, намеревались посетить ее спутника жизни в ладожском уединении. Теперь операм в Петербурге предстояло проверить эту линию и допросить бывшего милиционера, с таким успехом использовавшего свои погоны. 22 В больнице было решено установить засаду, раз уж постовой так услужливо информировал Игоря о нахождении там интересующей его особы. Но в тот день в городе случилось неслыханное! У сберкассы какие-то злодеи напали на инкассаторов, а точнее, на сотрудников одного из местных предприятий, явившихся в банк за зарплатой своего учреждения. По классической технологии, тетенька-кассир отправилась за деньгами на драных «Жигулях» в сопровождении хлипенького полупьяного водилы, и не было ничего удивительного, что они со своими двумя миллионами рублей стали легкой добычей злоумышленников. К нашему делу это, слава Богу, никакого касательства не имело, но из-за этого о больнице и Игоре силы правопорядка временно забыли. Ванька, наслушавшись баек врача Жени о чудной местной рыбалке, отправился с ним на реку. Я решила пойти с ними, чтобы мирно отдохнуть на природе, предоставив Лизке ноутбук для написания длиннейшего письма мужу, а Миле — все остальное жизненное пространство и полную свободу (разумеется, не снимая ранее наложенных запретов на кустарную розыскную деятельность и призвание варягов, особенно в виде призраков). В зарослях на берегу, неподалеку от Олеговой Могилы, мужчины увлеченно ставили свои снасти, а я пыталась фотографировать необыкновенно красивый закат над Волховом. Сделав несколько снимков, я блаженно разлеглась на мужниной куртке, любуясь панорамой: над водой дрожала легкая дымка, в реке отражалось синевато-розовое, с золотым отсветом, небо; все это делало излучину Волхова удивительно живописной и навевало исключительно романтические мысли. Я даже начала исподтишка желать, чтобы врачу Жене нашлось куда срочно пойти. Не в добрый час посетила меня такая мысль! Когда из докторской сумки донесся звук мобильника, я обрадовалась: неужели мои желания сбываются, и созерцание рыбалки обернется чем-то поинтереснее?! Взяв сумку, я направилась к рыбакам, торжественно объявив: — Жень, у тебя там телефон! Оба замахали на меня руками. — Да убери его на фиг! — Злобно зашипел Женя. — Всю рыбу распугает! Я не хотела сдаваться: — А если там срочный вызов? — А если там Маргарина Ивановна? — В тон мне ответил врач, намекая на свою больничную врагиню — старшую медсестру Маргариту, которая считала Женю недотепой и постоянно придиралась к нему. — Да ладно уж, давай посмотрю. — Он нехотя взял у меня сумку, вытащил мобильник и, фыркнув, протянул мне: — Клава, ответь ты. Это Маргарина! Но, учитывая твое беспокойство о моих пациентах, я не могу дискредитировать в твоих глазах самую гуманную профессию. Послушай, что она скажет, объясни как-нибудь, что я не могу говорить… Пожав плечами, я нажала кнопку ответа. Я не успела сообразить, как объясню Маргарине отсутствие хозяина, но она закричала в трубку, не особенно разбираясь, кто на другом конце провода: — Евгений Павлович, я все-таки напишу на вас докладную главврачу! Мало того, что вы, как всегда, не сдали все справки, не убрали свою рабочую одежду, куда следует, так еще и прислали дежурить вместо себя какого-то недотепу, который шприц не умеет держать в руках! Хоть бы объяснили ему, с какими больными работать! А то, говорит, покажите мне, в какой палате девушка из Питера, я ему говорю, она на амбулаторное отпущена, а он настырный, мол, меня Евгений Палыч прислал, можете от меня не скрывать! Вы бы сначала объяснили ему, что да как, а лотом посылали! И данные его почему не сообщили, как я должна узнать, что он ваш стажер, а не наркоман какой-нибудь?!! Дама кричала так громко, что я даже не успевала следить за потоком ее претензий к Жене. Зажав трубку рукой, я прошипела доктору, что там проблемы с каким-то его стажером, который не знает, что какая-то питерская девица отпущена на амбулаторное лечение. И тут Женя выхватил у меня трубку и заорал: — Маргарина… тьфу, Маргарита Ивановна, да я не посылал никакого стажера, и эта девушка тут у меня в деревне, так что оставьте свои домыслы и гоните этого проходимца в шею! Бумаги я сдал главврачу, стажеров у меня нет, и что ему н… — И тут он умолк, встретив взгляд моего мужа. А через секунду заорал: — То есть наоборот, никуда его не выпускайте ни под каким предлогом! И вызывайте милицию!!! Бросив все, они понеслись к машине, я еле поспевала за ними. Мне стало уже понятно, что девушка из Питера — это Люба, и, следовательно, стажер-недотепа не кто иной, как Игорь! Я не успела заметить, за какое время мы добрались до больницы — ясно было, что никакой гонщик в тот вечер не поспел бы за моим мужем. Когда мы влетели в холл, там стояла растерянная Маргарита Ивановна — дородная и даже где-то красивая блондинка лет сорока пяти. Уперев руки в боки, она набросилась на Женю: — Ну, и объясните мне, Евгений Павлович, что это за вакханалия?! — Потом, потом, Маргариточка Ивановна, — на женский манер назвал ее врач. — Милиция прибыла? — Да едут, — пожала плечами медсестра. — А чего спешка-то? Женя сделал страшные глаза: — Где он?!!! — Стажер-то? — Невозмутимо уточнила медсестра. — Да на второй этаж поднялся куда-то, не поверил мне, что этой девушки здесь нет, пошел ее искать, что ли? Я его в одной палате застала, он уколы делать больным собирался, так руки бы оторвала за такое лечение! Эти слова пришлось слушать только мне, потому что Ванька с Женей уже неслись со всех ног на второй этаж. Как раз в этот момент прибыли милиционеры во главе с начальником, которому мы успели позвонить по дороге. На втором этаже было тихо, и мы все настороженно оглядывались, гадая, не удалось ли преступнику и на этот раз уйти. Женя сунулся в одну палату, потом в другую — безрезультатно. И тут со стороны реанимации донесся какой-то шум. — Странно, — хмыкнул Женя. — Там женщина лежит, которая утром в автокатастрофу попала, она же совершенно недвижима! И, самое интересное, она тоже из Питера! Осторожно приближаясь к дверям, мы все явственнее слышали шум борьбы из палаты. Заглянув в щель между занавесками, мы увидели двоих мужчин, катавшихся по полу вокруг койки, где лежала больная. Медлить было нельзя. Милиционеры вышибли дверь и влетели в палату. — Только, умоляю, тише! — Запоздало предостерег их Женя. — Там же больная, перепугаете! В этот момент тот из мужчин, что был сверху, оглянулся, увидел милиционеров, прекратил всякие попытки насильственных действий и, воспользовавшись замешательством, весьма ловко сел верхом на своего соперника. Приглядевшись, я увидела, что мужик одет в больничную пижаму. Был он лет пятидесяти-пятидесяти пяти, плотный, темноволосый, с забавной, торчавшей в разные стороны бородкой. Когда зажгли свет, я обратила внимание на его глаза — разного цвета, один невидящий, они производили самое жуткое впечатление, навевая мысли о сглазе, порче и прочих малоприятных вещах. Я невольно поежилась, а мужик, узрев среди вошедших врача Женю, хитро улыб- — Гляди, Палыч, я стар-стар, а кой-на что еще сгожусь! — Он кивнул головой на лежавшего на полу соперника в белом докторском халате, шапочке и повязке. Женя дружески похлопал своего знакомого по плечу, после чего тот поднялся и отошел в сторону, указав милиционерам на пол под койкой: — Там шприц валяется, что он с собой принес, не иначе девку хотел извести, он уже колоть начал, когда я пришел, — сердито буркнул он, оглядывая всех без малейшего удивления. У него был такой невозмутимый вид, как будто он наперед знал и о том, что уже случилось, и о том, что случится в следующую минуту. Тем временем два милиционера подняли лежавшего. Женя сорвал с его лица маску и позвал меня: — Посмотрите, Клавдия Петровна! Естественно, лишь я одна могла определить, что перед нами Игорь. Он тяжело дышал и смотрел на всех, так же как и его странный соперник, — без удивления. Вид у него был усталый, а в глазах ясно читалось сознание того, что игра проиграна. — Гражданин Краицкий, как вы объясните свое присутствие здесь? 23 Неожиданным и столь кстати подоспевшим помощником следствия оказался тот самый колдун Василий, который отлеживался в больнице после удачной продажи своей свиньи жильцу. Вряд ли стоит пояснять, что жильцом этим был. Игорь. Оказалось, в тот вечер, когда злоумышленник пришел в больницу, чтобы избавиться от самой опасной для него свидетельницы, Василию привиделся странный сон. Колдун рассказывал, что явился ему не кто-нибудь, а сам Илья-пророк и объявил, что болезнь на него наслал жилец и что через него не избежать Ваське неприятностей, если только не случится чего-то невероятного. Проснувшись, Калязин почувствовал настоятельную необходимость посетить туалет, а возвращаясь, увидел, что на лестнице какой-то врач надевает халат. Это удивило Василия: раньше он всегда думал, что врачи одеваются только в кабинетах и, возмутившись, решил подойти поближе, запомнить лицо нарушителя трудовой дисциплины и наутро нажаловаться главному, что здоровье пациентов не может быть под надежной защитой в больнице, где врачи даже одеваются не должным образом. Однако, приблизившись, колдун с удивлением узнал в нерадивом враче своего недавнего жильца. Который, насколько знал Василий, в это время должен был подъезжать к Мурманску. Припомнив предостережение Ильи-пророка, Калязин решил незаметно проследить за Игорем и так дошел до палаты реанимации, где лежала жертва автокатастрофы. Когда новоявленный доктор, светя фонариком, наклонился разглядеть забинтованное лицо женщины. Василий насторожился еще больше: он понял, что происходит нечто неладное. — Да не дурак же я, догадался, что путный врач-то свет бы зажег, не стал бы с фонариком-то чирикаться! — Рассказывал колдун. — А уж когда он из кармана шприц достал, я и вовсе понял: недоброе замышляет! Я же видал тут, как врачи-то уколы делают, они так шприцы-то не носят! И в момент, когда Игорь, думая, что перед ним Люба, стал вводить в тело жертвы смертоносную инъекцию, Василий ворвался в палату и затеял с ним борьбу. И таким образом спас жизнь женщине, убивать которую у Игоря, по большому счету, не было ни малейших причин. На это пытался указывать на допросах и сам Игорь, но, независимо от личности жертвы, покушение на убийство оставалось объективной реальностью, уголовно наказуемым деянием, которое гарантировало нашему злодею не менее восьми интересных и насыщенных событиями лет с обязательными прогулками и общественно полезным трудом. А потом следствию повезло: после ареста Игоря начала давать показания Инга. Фактически девушка оказалась загнанной в угол: если раньше она всерьез надеялась, что Игорь, находясь на свободе, все устроит и вытащит ее из-за решетки, то теперь приходилось опасаться, что ее хитроумный наставник, стремясь уйти от наказания, переложит на хрупкие плечи племянницы значительную часть своей вины. Здраво рассудив, что любая ложь может сыграть против нее, Инга выложила все, что знала и о кражах, и о песчаной эфе, и о смерти Олега. На основании показании Любы и Инги в Питере арестовали еще четверых участников этой аферы, в том числе и предприимчивого бывшего мента, который так удачно пользовался своим прошлым служением народу. Вместе с двумя торговцами «черного рынка» антиквариата он отправился в следственный изолятор ожидать суда. Игорю было глупо отпираться — против него свидетельствовали все: и Инга, и Люба, и Ринат, и недавние сообщники… И даже Роксана, которую первой постигла кара за преступление — в виде общественного порицания: Вазген категорически не хотел возвращать в свою респектабельную коллекцию змею-уголовницу, в зоопарке вакансий для нее тоже не нашлось. Сбившуюся с пути истинного эфу, лишенную жала, временно приютила сердобольная Нелли. Правда, жилищные условия гадюки существенно ухудшились — после шикарного террариума ей пришлось довольствоваться трехлитровой банкой с продырявленной крышкой. Со временем Нелли надеется либо уговорить Вазгена взять змею обратно, либо купить террариум и положить начало собственной коллекции рептилий с плохой репутацией. Но пока не преуспела ни в том ни в другом. Ринат оказался совершенно ни при чем — и следователям пришлось его выпустить с извинениями. А странное поведение в день смерти Олега объяснялось элементарной ревностью: он гадал и не мог догадаться, каким образом у Олега оказалась рубашка с конями, которую накануне взяла у него поносить Инга. Теми же причинами объяснялось его замешательство и молчание и в дальнейшем. А встречу на кургане от имени Олега ему назначил все тот же Игорь. Подтвердилась и наша с генералом догадка насчет Айшет: она действительно была плодом богатой фантазии наших злоумышленников. Инга рассказала, что после того, как всем в Ладоге стало известно об эфе, Игорь всерьез забеспокоился. И, решив не полагаться только на улики против Рината (которые в глубине души все же находил не до конца надежными), задумал пустить милицию еще по одному ложному следу. Для чего удачно воспользовался давней выдумкой Олега о его романе со взрослой замужней женщиной. Им с Ингой оставалось только расцветить ее образ новыми красками и в нужный момент шепнуть легенду паре-тройке студентов и, конечно же, Маше. Которая полностью оправдала их надежды, прибавив от себя дополнительных подробностей, якобы известных только ей. Расспросив студентов более подробно, следователи установили, что источником информации об Айшет были или Инга, или Маша, а потребовав от последней правды и только правды, узнали, что она просто присвоила предложенную Ингой побасенку. Родильный дом в качестве обратного адреса был указан именно в расчете на то, что следователи бросятся проверять десятки рожениц, плюс нянечек, акушерок и прочий персонал медучреждения, и потратят на это две драгоценных и столь нужных для Игоря недели. И если бы не испорченный портвейн… Хотя вот насчет дня рождения Олега это они тоже зря хватили — кстати, именно эта несообразность впервые заставила меня задуматься о реальности Айшет и степени ее близости с Олегом. Как и эксцентричная привычка дарить вместо фотографий не что-нибудь, а бюстгальтер — что ни говори, а не верю я в таких эмансипе с Востока… Шприц с ядовитым раствором стал последней уликой против Игоря: естественно, его появление в больнице было огромным риском. Этот почти безрассудный поступок еще раз подтверждал, насколько для него опасны были показания Любы. В самом деле, все его предыдущие преступления были продуманы настолько, что ни в одном из них Игорю не могли предъявить серьезных обвинений: ни в покушении на нас троих и бане, ни в нападении на Машу, ни тем более в убийстве Олега. Во всех случаях следствие столкнулось с одинаковой проблемой: несмотря на наличие очевидных мотивов и возможности совершения этих преступлений, не было ни свидетелей, ни неоспоримых доказательств того, что повинен в них именно Игорь. Отлично понимая это, а также осознавая всю абсурдность ситуации с попыткой убийства совершенно посторонней женщины, Игорь даже попытался прикинуться сумасшедшим. Он почти уже убедил в этом психиатрическую экспертизу, когда следователи извлекли из тайника в подвале общежития рюкзак, спрятанный там Ингой по указанию Игоря, В нем лежало несколько икон, большой серебряный крест, чаша и кинжал в ножнах. Оперативники довольно быстро установили, что именно этим оружием был убит мужчина, которого поначалу приняли за Игоря. Инга рассказала, что дядя передал ей эти вещи в день своего «таинственного исчезновения» и велел срочно спрятать, а кинжал помыть. Но она, опасаясь привлечь к себе внимание, все время откладывала это, чем оказала неоценимую услугу следствию: на лезвии были обнаружены следы крови убитого, а на рукоятке — плохо стершийся отпечаток большого пальца Игоря, положение которого явно свидетельствовало о том, что эта рука держала нож в агрессивных целях. Кстати выяснилось, что убитый был членом той же шайки торговцев антиквариатом. Незадолго до всех этих событий Игорь отправил его в Вологодскую область курьером, а потом назначил встречу в Ладоге, чтобы забрать привезенную им партию ценностей. Нашлось несколько свидетелей, видевших их вместе шедшими от автобусной остановки в сторону леса. Эти данные вкупе с подоспевшим отрицательным заключением психиатров, укрепили позиции обвинения.