Подошел другой милиционер, взял его под руку и подвел к телу, уже накрытому простыней. — Что… что это? — Спросил Ринат; я внимательно наблюдала за его реакцией. Вроде отреагировал естественно, но спокойно. Впрочем, я мало его знала, чтобы сделать какой-то определенный вывод. Оперативник указал на белую рубашку, теперь лежавшую рядом с телом: — Это ваша вещь? — Спросил он парня и приготовился записывать. Ринат смотрел, напряженно раздумывая; у меня мелькнула мысль, что он соображает, как бы получше соврать. Наконец он сказал странным тоном: — Возможно. — Что значит возможно? — Удивился Шестопалов. — Или ваша, или нет. Как это вы не можете свою собственность опознать? — Видите ли, — начал Ринат неуверенно, — это ведь фабричная продукция, смотреть надо… — И словно про себя добавил: — Неужели у него такая же была?.. У него? Да ведь ему не сказали, кто под простыней! Стало быть, он и без милиции об этом неплохо осведомлен? Похоже, что опера подумали так же, потому что прокурор из района даже в лице изменился: — У кого — у него? — У Олега Кружкина, — Ринат кивнул на труп. — Ведь это он, я по кроссовкам узнал, они приметные. Та встреча, о которой я вам сказал, была назначена именно с ним, — продолжал он, словно не осознавая, что этими словами подводит черту. Странно: он до сих пор не спросил, что же случилось с Олегом! Может, потому что и сам неплохо это знает? После нескольких, уже скорее формальных, вопросов насчет алиби, прежней работы и так далее сотрудники Волховского УВД стали коситься на Рината все более подозрительно. Выло хорошо заметно, как хочется представителю местного угрозыска запихать парня в грязный бело-голубой уазик и повезти в романтическое путешествие до ближайшего изолятора временного содержания. Но от столь интересной идеи пришлось пока воздержаться наличие змеи в ведре, пусть и затянутом рубашкой Рината, еще совершенно не означало, что посадил ее туда сам Ринат. И даже если так кто докажет, что это было сделано с умыслом на убийство? Хотя, конечно, не окажись он сейчас здесь, а заяви дня три спустя какое-нибудь железное алиби, да еще не будь в этой экспедиции Инги, мне было бы гораздо проще отказаться от подозрений, какими бы зыбкими они ни казались в тот момент. И не только мне — милиционеры и прокурор, еще раз задав Ринату строгие вопросы, обязали его явкой к Шестопалову и с большим неудовольствием разрешили удалиться. — Не иначе, приходил следы замести, — задумчиво произнес представитель УВД. — Если это убийство, то он идеальный кандидат в преступники. Вы следите за ним, слышите, Иван Григорьевич?! — Мент потянулся за мобильником. — Надо же, до чего додумались! Я же продолжала надеяться на то, что это был просто несчастный случай и неприятное для Рината стечение обстоятельств. 13 — Да ты что! — Почти восторженно выдохнула Лизка, расширив и без того огромные серые глаза, когда я рассказала ей о случившемся. — Стало быть, не зря мы заподозрили здесь неладное! Но постой, это, получается, Ринат убил Олега? Но из-за чего? Я предложила ей версию о ненависти из-за Инги. Она отмела ее решительно: — Чушь! Если девушка тебя не любит, логичнее как-то ее улещать, тем более Олег-то в последнее время стал в другую сторону поглядывать, великолепный момент для других воздыхателей, какие бы чувства она ни питала к покойному! Инга, конечно, могла стать дополнительным мотивом, но только дополнительным! Слишком уж это хитроумно для убийства на почве ревности! — Уверенно заявила она. — Главное, чтобы Мила теперь не вздумала пополнить число следователей! — Сказала я совершенно нелогично. — Она и так уже считает себя Оракулом Дельфийским! Откуда-то из ученических воспоминаний сами собой выплыли знакомые строки: Кудесник, ты лживый, безумный старик, Презреть бы твое предсказанье! — Да при чем тут Мила! — Возмутилась Лизка. — Меня вот, к примеру, интересует, это конец или начало? В смысле, убийца остановится на достигнутом, или Олег — только жертва номер один? — Лиза, но кто говорит, что это действительно было убийство?! — Обозлилась я. — А что тогда? — Поинтересовалась Лиза. — Несчастный случай! — Настаивала я. — Ведь змея не взрывпакет и не граната на растяжке, когда преступник может рассчитывать на результат. А если бы она просто уползла? И потом, мы же не знаем, откуда она взялась там! Вдруг Олег вообразил себя змееловом и поймал проползавшую мимо гадюку? — Ты сама-то в это веришь? — С сомнением прищурилась Лизка. — А почему бы нет? — Пожала плечами я. — И он сидел в камералке, сгорал от любви к Инге и подкармливал гадючку в ожидании удобного момента прикончить Олега? Из ревности? В двадцать первом веке? — Все больше заводилась моя собеседница. — Если в двадцать первом веке возможны страсти, то возможны и преступления из-за них, — сказал Иван, входя в комнату, где мы пили чай и коротали время за интересной светской беседой. Стало быть, милиционеры наконец завершили профессиональную дискуссию с ним и отпустили с миром! Мы немедленно вцепились в него, требуя новостей. Посмотрев на нас с обреченным видом, он решил, что разумнее будет давать показания самому и сразу: — Нового пока ничего нет. Черт, и устал я с этими ментами! Ладно, хоть у Нади еды выпросил. — Он усмехнулся и покосился на меня. — Я же знал, что от жены не дождешься, пока всего не расскажешь! Но пока пищи для размышлений много, а вот практической пользы для следствия, боюсь, никакой. Он удалился, прихватив с собой еще пару сухарей, а мы, оставшись вдвоем, уставились друг на друга, словно видели впервые. — А на нас тогда тоже он покушался? Особенно на тебя — чтобы ты Ингу не огорчала? А золото ты как тогда объяснишь? — Лизка увлеченно пыталась припереть меня к стенке. — Но это могут быть вещи, совершенно друг с другом не связанные, — про дол жала упрямиться я. — Страсти к женщинам одно дело, к деньгам — совершенно другое… — А тогда расскажи мне, чего ради Ринат отправился с Олегом на Могилу, захватил с собой змею и подсунул ее парню? — Хитро прищурилась Лизка. — И заметь, курган этот только с натяжкой можно считать уединенным местом, да еще в выходные, туда же туристов таскают все время, пусть и по определенным часам! Хотя сегодня их не было… — Хорошо, — сдалась я. — У меня нет версии, в которую это все укладывалось бы. Хотя… Совершенно понятно, что на нас можно было покушаться только из-за золота. Допустим, Ринат причастен к этим кражам. Но тогда Олег к ним отношения не имел! — Я пыталась мыслить логически. — А почему ты так думаешь? — Спросила Лиза. Нет, быть ей следователем! Слишком она въедливая для юрисконсульта. — Почему ты так в этом уверена? Ведь вспомни, именно Олег первым заявил, что у Малены помрачение сознания, и постарался всех уверить, что все эти кражи и находки не более чем ее фантазии! А ведь точно! Молодец, Лизетта! Я и впрямь упустила этот момент из общей картины. Почему Олег тогда пытался всех уверить в том, что Малена ошибается? И тогда, в камералке, когда я обнаружила вырванный лист, он тоже очень старался все списать на ерунду! Я посмотрела на Лизку: — То есть, ты считаешь, здесь преступление по страсти, мягко говоря, преждевременная версия? — Да конечно! — Горячо воскликнула Лиза. — Я думаю, оно здесь и не ночевало! И вспомни опять же, как мы с тобой удивлялись этим странным отношениям Олега с Ингой! Дискуссия наша продлилась еще минут сорок, после которых мы пришли к главному выводу: если это действительно преступление и если Ринат действительно совершил его, то уж никак не на почве страсти. Во всяком случае, не на почве страсти к Инге. И все-таки я не хотела оставлять утешительную версию о том, что это мог быть несчастный случай — может, рискованные игры со змеями составляли тайное хобби Олега? Ну глупо это, глупо — совершать преступления, подкладывая жертве змею и надеясь на летальный исход! Он бы еще комарами его заел, этот убийца! В двадцать-то первом веке! 14 Сон после всего этого мне в голову не шел никак; я сидела, играя в «змею» на мобильнике и мрачно раздумывала о неправдоподобности несчастного случая с рептилией. Вспомнились даже вычитанные когда-то из книжек сведения о том, что у наших местных змей при температуре плюс 37 наступает тепловое окоченение. А сегодня в полдень было плюс 33, я сама смотрела на градусник перед тем, как пойти гулять. Да какая же психически здоровая гадюка выползет в такую погоду из своего укрытия и найдет в себе силы кусаться, да еще подняв корпус так высоко? Я бы вот лично даже не отреагировала ни на какие попытки контакта, тем более со стороны Олега. — Не спишь? — Услышала я голос мужа. Черт, видимо, я разбудила его щелканьем клавиш. — Думаю, — мрачно ответила я. — Что ж, — сказал он. — Полезное занятие. Знаешь, — добавил он помолчав: Мне тоже не дает покоя это убийство. — Да ведь еще не доказано, что это убийство, Вань, ну вдруг он и вправду сам змею эту допел до трясучки! — Я продолжала цепляться за свою первую гипотезу. — Ведь вот чисто психологически и эту рептилию отлично понимаю, Олег кого хочешь мог разозлить до исступления! — Клава, не строй иллюзии, — посоветовал мне супруг. — Я вот о другом думаю. Скажи, тебе приходилось видеть серую гадюку? — Ну да, — ответила я, припомнив, как однажды в детстве собирала ягоды и чуть не схватила такую за хвост. Он продолжал: — Так вот. Мне не приходилось слышать, чтобы гадюка в наших широтах нападала на людей, да еще в броске. Это не агрессивная змея. — Я тоже всегда думала, что ото скорее для кобры какой-нибудь характерно. Но может, это какая-то особо прыгучая гадюка оказалась. Чемпионка Ленинградской области по легкой атлетике среди пресмыкающихся. — Да ты послушай, я тебе дело говорю! — Рассердился он. — Тут не в гадюке дело. В общем, я тоже думал, могло ли так быть, чтобы Олег сдуру поймал змею где-нибудь поблизости, а она на него напала бы. Как-то не вяжется… И клиническая картина какая-то странная… — У гадюки элементарно не возникло бы желания выползать на улицу в такую жару без зонтика и солнцезащитного крема. А вообще, давай лучше прекратим этот разговор, — пробурчала я, заворачиваясь в одеяло. — Утро вечера мудренее. Может, к понедельнику эксперты обнаружат какую-нибудь более приемлемую с точки зрения УК и здравого смысла вообще причину смерти. Наутро я проснулась от звонка своего мобильника. Нажав кнопку ответа, я услышала недовольный голос своего братца: — Клава, вы там, что, с ума все посходили? — Макс, какого черта! — Взорвалась я. — Ты звонишь в воскресенье утром и требуешь отчета о моем психическом состоянии?! Ты сам-то давно у психиатра проверялся? — Хорошо. Ставлю вопрос иначе: ты забастовала там, что ли? — Не менее злобно рычал в трубку Макс. — Что значит забастовала, если я ничего не делаю? — Возмущение в моей душе росло. — А то и значит, — подытожил Макс. — Именно так я и подумал.