Софи, стоявшая на сцене, не сводила глаз с Агаты и обнимавшего её Тедроса. Её зрачки горели, словно раскалённые угольки. На лбу выступил холодный пот. Чёрные ногти так глубоко впились в ладони, что из них пошла кровь. Из глубин её души лавой поднималась ненависть, переполняя сердце. По-прежнему не сводя глаз с счастливой пары, Софи подняла руки и громко, визгливо запела. Чёрные сталактиты над её головой превратились в острые, как бритва, клювы, закаркали и ожили. С потолка спикировали во́роны и набросились на всех, кто был рядом. Ученики бросились в укрытие, закрывая уши; Софи запела ещё на целую октаву выше. Феи поспешили к Софи, но вороны проглотили их всех, кроме одной, которая едва спаслась через трещину в стене. Волки, зажимавшие уши лапами, оказались беззащитны, и птицы, не сбавляя ходу, перерезали им горло клювами. Белый волк, у которого текла кровь из ушей и носа, схватил в объятия молодого бурого волка и попытался отбиваться от воронов, но стая оттащила обоих волков за сцену и быстро покончила с ними. А потом, когда птицы уже готовились броситься на учеников обеих школ и сделать то же самое… Софи перестала петь, и вороны растворились в воздухе. Ахая от боли, все медленно повернулись к злодейке на сцене. Но Софи не смотрела на них. Всегдашники и никогдашники уставились на корону талантов, которая покачивалась в воздухе, наконец пробудившись. Острая и лёгкая как пёрышко, она медленно спускалась с высоты, наклоняясь то в сторону Добра, то в сторону Зла, туда-сюда, туда-сюда, а затем приняла решение… и мягко опустилась на голову Софи. Та скривила губы в ухмылке. – Не забывайте, какой у нас приз. Агата увидела полосы волшебного белого света, стиравшие сцену позади Софи. Она уже видела раньше такой свет… – БЕГИТЕ! – закричала она. Белые полосы стёрли стены и направились к проходам, а кричавшие в панике ученики бросились к выходам, но уже было слишком поздно… Театр Сказок исчез в ярко-белой вспышке, и все оказались в главном зале школы Добра. Всегдашники врезались в лестницы, ведущие в розовые башни, никогдашники – в синие. Гром и ветер разбили витражные окна; Эстер и злодеи бросились вверх по лестницам в башни Чести и Доблести, но, добравшись до площадки, Эстер поскользнулась и свалилась вниз. Вися на перилах на одной руке, она увидела, что мимо ползёт Дот… – Дот! Дот, помоги! – Прости, – фыркнула Дот и поползла дальше. – Я помогаю только соседкам по комнате. – Дот, пожалуйста! – Я живу в туалете! Вы хулиганки и плохие подруги, и мне даже неловко, что я злоде… – ДОТ! Дот в последний момент успела подхватить соскользнувшую руку Эстер. А вот всегдашникам не так повезло. Они лихорадочно взбирались вверх по ступенькам в башни Безупречности и Милосердия, но Софи спела пронзительную ноту, и обе стеклянных лестницы разлетелись на куски; прекрасные девочки и мальчики упали вниз, на мраморный пол. Софи взяла ещё более высокую ноту. Пол под ними затрясся, потом треснул, словно тонкий лёд, и разошёлся на сотню частей. Перепуганные всегдашники вреза́лись друг в друга и падали всё ближе к зияющим провалам. Они пытались хвататься за разбитый мрамор и обломки лестниц, но уклон пола был уже слишком крутым, и дети с криками ужаса рухнули вниз. В последний момент они сумели ухватиться за торчащие куски мрамора и из последних сил держались, вися над бездонной тьмой. – Агата! – кричал Тедрос, перепрыгивая через скользкие провалы и одного за другим вытаскивая одноклассников. Его крики становились всё отчаяннее. – Агата, где ты? А потом, на другом конце комнаты, рядом с разбитым высоким окном, он увидел две бледные руки, изо всех сил державшиеся за кусок разрушенной стены. – Агата! Я иду! Он перепрыгивал через каменные кратеры, забирался по кускам разломанной лестницы, всё выше и выше к мраморному утесу. В отчаянном прыжке он ухватился за зубчатую вершину, отбросил кусок стекла и схватил её за руку… Софи подтянулась и встала перед ним во весь рост. Тедрос в ужасе отступил на шаг, но сзади был уже самый край мраморной скалы, а внизу звали на помощь всегдашники. – Если принцы спасают принцесс, мне даже интересно… – проговорила Софи, блестя короной талантов на промокших волосах. – Кто спасает принцев? – Ты обещала… – запинаясь, сказал Тедрос, отчаянно ища путь к спасению. – Ты обещала, что изменишься! – Правда? – спросила Софи, почесав в затылке. – Ну… Мы оба дали обещания, которые не выполним. Она взяла самую высокую и пронзительную ноту. Принц рухнул на колени. Увидев, как он стонет от боли, Софи запела ещё громче и выше. Парализованный, Тедрос почувствовал, как из носа идёт кровь, а в ушах трещит. Софи медленно наклонилась к нему и приложила палец к дрожащим губам. А потом улыбнулась, взглянув в изумлённые голубые глаза, и приготовилась спеть ноту смерти… Агата накинулась на неё и прижала к открытому окну. Корона улетела куда-то в грозу. Окровавленный, ослабший Тедрос попытался ей помочь, но Агата пригвоздила его взглядом. – Спасай остальных! – Но… – Скорее! – закричала Агата, ещё сильнее прижимая Софи к подоконнику. Собрав все силы, Тедрос спрыгнул со скалы к попавшим в ловушку одноклассникам. Услышав снизу его крик, Агата на мгновение отвернулась, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Софи тут же ударила её ногой, и Агата ударилась лицом о подоконник. Она с трудом поднялась. Из носа капала кровь. – Леди Лессо была права, – сказала Софи, смотря ей прямо в глаза. – Ты становишься сильнее, а я слабею. Ты побеждаешь, а я проигрываю. Ты – мой немезис, Агата. – Софи шагнула вперёд. – Знаешь, откуда я это знаю? – Её печальное лицо потемнело. – Я буду по-настоящему счастливой, только когда ты умрёшь. Агата отступила к окну, отчаянно пытаясь заставить дрожащий палец светиться. Четырьмя этажами выше Эстер, Анадиль и Дот со всех ног неслись по коридорам башни Чести. Снизу слышался гром и крики. – Корону талантов вручили! – завизжала Эстер, распахивая дверь учительской. – Где они? Заглянув за угол, она узнала ответ. Профессора Анемон, Доуви и Эспада замерли с широко раскрытыми ртами, словно их застигли врасплох заклинанием, когда они бежали к большому залу. – Эстер… Эстер проследила за взглядом Анадиль. На Мосту-на-Полпути молния осветила тело леди Лессо, профессора Шикс и профессора Мэнли, неподвижных, с такими же изумлёнными лицами. – Мы можем привести их в чувство? – бледнея, спросила Дот. – Это же просто оглушающее заклятие? – Это не оглушающее заклятие. – Анадиль постучала по коже профессора Доуви, и та издала тихий, глухой звук. – Окаменение, – проговорила Эстер, вспомнив урок Лессо. – Снять это заклинание может только тот, кто его наложил. – Но кто? – пискнула Дот. – Кто-то, кто не хочет, чтобы учителя вмешивались, – сказала Анадиль и посмотрела на серебряную башню, возвышавшуюся над озером. Дот задрожала. – Но это… это значит… – Нам никто не поможет, – сказала Эстер. На продуваемом всеми ветрами мраморном островке, высившемся над разрушенным главным залом, Агата стояла лицом к лицу с Софи. – Мы не должны быть врагами, Софи, – настаивала она, пряча за спиной руку и пытаясь заставить палец засветиться. – Это ты меня такой сделала, – выдохнула Софи. На её лице блеснули слёзы. – Ты забрала всё, что должно было стать моим. Агата видела, как Тедрос и другие всегдашники выбираются из развалин, дрожа от боли и страха. Во вспышках молний из башен с другой стороны озера на них смотрели никогдашники, такие же испуганные. Сердце Агаты колотилось. Теперь всё зависит от неё. – Мы можем добиться счастливого конца, – взмолилась она, чувствуя, как палец постепенно теплеет. – Мы обе можем его добиться. – Здесь? – едва заметно улыбнулась Софи. – А как же «мы должны вернуться домой», Агги? Агата не нашлась с ответом. – А, вижу, – проговорила Софи, улыбаясь чуть шире. – Теперь тебе надо идти на бал. И у тебя даже есть собственный принц. – Я просто хотела дружить с тобой, Софи, – проговорила Агата. Её глаза наполнялись слезами. – Это всё, чего я хотела. Софи похолодела. – Ты никогда не хотела дружить со мной, Агата. Ты хотела, чтобы я стала уродиной. Кожа на её щеках вдруг пошла глубокими морщинами. Агата так изумилась, что у неё даже перестал светиться палец. – Софи, ты сама это с собой делаешь! – Ты хотела, чтобы я стала злой, – вскипела Софи. Её пальцы скрючились, превращаясь в когти.