Злодеи могут притворяться лучшими друзьями. О да, она будет на Вечере Талантов. Потому что профессор Садер прав. Это не сказка о Софи и никогда ею не была. Это сказка о ней. – Значит, всё-таки никто не напал? – спросила профессор Анемон, потягивая горячий сидр. Профессор Доуви стояла у окна своего кабинета и смотрела на башню Директора школы, окрашенную закатом в красный цвет. – Профессор Эспада сказал, что мальчики ничего не нашли. А Тедрос полвечера напрасно разгуливал по территории. Может быть, в этом и состояла тактика Софи? Лишить наших лучших учеников сна? – Девочки тоже ещё не ложились, – проговорила профессор Анемон, стряхивая капельки сидра с лебедя, вышитого на ночной рубашке из верблюжьей шерсти. – Будем надеяться, они будут достойно выглядеть на вечере. – Чего он так боится? Что мы не должны там увидеть? – спросила профессор Доуви, глядя на башню. – Какой смысл нам готовить учеников для этих испытаний, если мы не можем быть рядом с ними? – Потому что в Бескрайних лесах нас тоже не будет рядом, Кларисса. Профессор Доуви отвернулась от окна. – Вот почему он запрещает нам вмешиваться, – сказала профессор Анемон. – Неважно, как жестоки могут быть друг к другу дети: даже это не сможет подготовить их к тому, насколько жестоки бывают сказки. Профессор Доуви немного помолчала. – Иди, дорогая, – наконец ответила она. Профессор Анемон выглянула в окно, увидела, что солнце почти зашло, и подпрыгнула от неожиданности. – Господи! Я чуть не застряла у тебя на всю ночь! Спасибо за сидр. – Она поспешила к двери. – Эмма. Профессор Анемон обернулась. – Она пугает меня, – сказала профессор Доуви. – Эта девочка. – Твои ученики готовы, Кларисса. Профессор Доуви вымучила улыбку и кивнула. – Скоро мы услышим их победные крики, верно? Эмма послала ей воздушный поцелуй и закрыла за собой дверь. Профессор Доуви смотрела, как солнце исчезает за горизонтом. Едва небо окончательно потемнело, щёлкнул замок. Она быстро прошла к двери и потянула её, потом попыталась вскрыть заклинанием из волшебной палочки, из пальца… Но дверь была намертво запечатана магией, намного более сильной, чем у неё. Она нервно скорчила гримасу, но потом расслабилась. – С ними всё будет в порядке, – вздохнула она и ушла в спальню. – С ними никогда ничего не случается. В восемь вечера накануне бала ученики прошли в Театр Сказок и увидели, что он уже полностью подготовлен к торжеству. Над обеими сторонами горели канделябры с десятью огромными свечами в форме лебедей: белыми – над местами для школы Добра и тёмно-синими – со стороны школы Зла. Между ними в воздухе висела стальная корона талантов, и семь её длинных, острых зубцов ярко блестели в свете пламени, ожидая победителя. Первыми вошли девочки из школы Добра в разноцветных платьях; они нервно улыбались, готовясь к приглашениям принцев. Когда они прошли через западную дверь, размахивая флагами с белыми лебедями и транспарантами с надписью «КОМАНДА ДОБРА», стеклянные цветы опрыскали их ароматной водой, а хрустальные фрески ожили. – Приветствую, прекрасная дама! Поможет ли твой талант получить корону? – спросил хрустальный принц, отвлекшись на секунду от сражения с драконом, изрыгавшим горячий пар. – Я слышала, эта Софи весьма грозная противница. Ты сможешь её победить? – вставила хрустальная принцесса, сидевшая рядом с ним на блестящей прялке. – Меня не взяли в команду, – призналась Кико. – Кто-то всегда остаётся позади, – проговорил принц и пронзил дракона насквозь. Через восточные двери ввалились кричащие ученики школы Зла с отвратительными плакатами «КОМАНДА ЗЛА» в руках, а Хорт так энергично размахивал флагом с чёрным лебедем, что сбил с потолка несколько сталактитов, и никогдашникам пришлось разбежаться в разные стороны. Найдя свободное место, Хорт стал разглядывать закопчённые рисунки на стенах – чёрные монстры пожирали крестьян, ведьмы варили детей заживо, – а затем ожили деревянные фрески на скамьях: принцы громко кричали, когда злодеи кололи их ножами, и из ран лилась чёрная смола. – Кто это всё сделал? – изумился он, стряхивая с одежды смолу. – Директор школы, – ответил Раван и заткнул уши, крики стали совсем уж нестерпимыми. – Неудивительно, что он не пускает сюда учителей. Тем временем в зал вошли последние никогдашницы и всегдашники в сопровождении волков и фей, осознавая, как же это здорово – остаться одним, без взрослых. Лишь вид Тедроса совсем не впечатлял; он, одетый в кремово-белые брюки и расстёгнутую синюю рубашку, обнажавшую бинты на груди, хромая, вошёл в зал последним. Его лицо было всё ещё покрыто глубокими царапинами. Оглядев скамейки школы Добра, он разочарованно уселся на своё место. Эстер, наблюдавшая за ним, встревожилась. – Где Софи? – шепнула она Анадиль, игнорируя сердитые взгляды Дот. – Она так и не вернулась от Лессо! – ответила Анадиль. – Может быть, Лессо её вылечила? – А может, симптомы стали ещё хуже? Вдруг она нападёт на Тедроса? – Но у него нет никаких симптомов, Ани, – возразила Эстер, разглядывая принца. – Когда у злодея начинаются симптомы, его немезис становится сильнее! Но Тедрос, сгорбившийся на своём месте, выглядел слабым и бледным. Анадиль уставилась на него. – Но если немезис – не он, то кто же? Открылась дверь школы Добра, и в театр вошла самая прекрасная принцесса из всех, что им доводилось видеть. На ней было тёмно-синее платье, вышитое изящными золотыми листьями; длинный бархатный шлейф тянулся по проходу. Блестящие чёрные волосы поддерживала диадема с синими орхидеями. На шее висел рубиновый кулон, алевший на светлой коже, словно кровь на снегу. Её большие тёмные глаза были подведены золотистыми тенями, а губы – розовой помадой. – Как-то поздновато принимать новых учеников, а? – пробормотал Тедрос, уставившись на неё. – Она не новенькая, – сказал Чеддик, сидевший рядом. Вдруг Тедрос заметил грубые чёрные башмаки под платьем и чуть не задохнулся от изумления. Хитро улыбаясь, Агата прошла мимо окаменевшей Беатрис, мимо остолбеневших мальчиков, мимо девочек, вдруг испугавшихся, что теперь им не с кем идти на бал, и присела рядом с Кико, глаза которой едва не вылезли из орбит. – Чёрная магия? – пролепетала Кико. – Комната Красоты, – шепнула Агата, затем заметила, что место Софи пустует. Тедрос тоже это заметил. Он оглянулся, и она поймала взгляд его больших голубых глаз. Эстер и Анадиль побелели, всё поняв. – Добро пожаловать на Вечер Талантов! Все ученики повернулись к сцене. Там стоял белый волк, а рядом с ним парила фея. – Сегодня мы увидим десять дуэлей в порядке очереди, – прогремел он. – Десятый всегдашник покажет свой талант, за ним – десятый никогдашник. Директор школы наградит победителя и публично накажет проигравшего. Ученики с интересом завертели головами, ища Директора взглядом. Волк фыркнул и продолжил: – За ними выйдет девятая пара, потом – восьмая, и так далее, вплоть до первой. После завершения Вечера Талантов тот, кого Директор школы сочтёт наиболее достойным, получит корону талантов, и его школа получит в своё распоряжение Театр Сказок на следующий год. Школа Добра закричала «ОН НАШ! ОН НАШ!» Школа Зла не отставала: «БОЛЬШЕ НЕТ! БОЛЬШЕ НЕТ!» – Если здесь нет учителей, это ещё не значит, что вы можете вести себя как животные, – прорычал волк. Феи согласно зазвенели крылышками. – Я не постесняюсь и надавать тумаков парочке принцесс, чтобы поскорее отсюда уйти. Девочки-всегдашницы ахнули. – Если у вас есть вопросы, держите их при себе. Если вам нужно в туалет – придётся наделать в штаны, – сказал волк. – Потому что двери закрыты, и Вечер Талантов начинается прямо сейчас. Агата и Тедрос вздохнули с облегчением. Эстер и Анадиль – тоже. Потому что сегодня среди участников не будет Софи.