– Украла у одной всегдашницы на обеде. – Ты разве не должна делать домашку? – спросила Дот. – Красота – это работа на полную ставку, – вздохнула Софи, натираясь ярко-зелёным бальзамом. – И мы ещё спрашиваем, почему всегдашники такие тормозные, – проговорила Эстер. – Софи вернулась, дорогуши. И это только начало, – сказала Софи. – Теперь моё задание – любовь. И в самом деле, пусть на следующий день Софи и занимала последние места на всех трёх первых уроках, в привлечении внимания она явно преуспела: на обед она заявилась в чёрной форме, перешитой в ослепительную тогу с открытой спиной, расшитую синими орхидеями. Каблуки стали выше ещё на целый дюйм, лицо она покрыла бронзовым кремом, глаза подчёркивали дерзкие тени цвета барвинка, губы были ярко-алыми, а блестящую «П» в передней части платья дополняли пайетки на спине, из которых складывалось «…значит Потрясающая». – Это же непозволительно, – воскликнула Беатрис, обращаясь к поражённым мальчишкам-всегдашникам. Но она же всё равно одета в форму, настаивала Софи в разговорах с учителями, а обычно свирепые волки смотрели на неё с таким же восторгом, как и мальчики. Дот клялась, что один из них даже подмигнул Софи, наполняя её миску обедом. – Она делает из злодейства посмешище! – возмущалась Эстер, освежёвывая Софи взглядом чёрных глаз. – Её нужно запереть в комнате Страха и вообще не выпускать. – Чудовище пропало с концами, – зевнула Анадиль. – Похоже, его спугнуло что-то совсем уж страшное. На следующий день Софи снова провалила все задания, но из школы её почему-то не выгнали. Несмотря на то что она явно была худшей на всех уроках, каждый раз клубы дыма над головой показывали, что она заняла девятнадцатое, а не двадцатое место. («Я просто слишком симпатичная, чтобы меня отчислить», – хвасталась она перед недоумевающими одноклассниками.) На уроке выживания в сказках Софи, игнорируя лекцию Юбы по выживанию среди огородных пугал, что-то усердно писала в блокноте, а Агата сердито разглядывала её чёрное кукольное платьице, розовый леденец и пайетки с надписью «П… значит Повеселимся». – Подскажи ещё какое-нибудь слово на букву П, – шепнула Софи. – Я пытаюсь слушать лекцию, и ты тоже должна, а не то мы останемся здесь… Перманентно! – «П – значит Перманентно». Нет, как-то не звучит. Может быть, «Прикольная»? Или «Притягательная»? – Или «Праздная»! Он тебе ещё даже ни слова не сказал! – П – значит «Поверь», – сказала Софи. – Я думала, ты мне веришь. Весь оставшийся урок Агата что-то ворчала про себя. Но на следующий день Софи действительно едва не заставила её поверить: она явилась на обед в чёрном топе на лямке вокруг шеи и с открытым животом, пышной мини-юбке, с торчащими вверх волосами, как у пикси, и ярко-розовых туфлях. Всегдашники весь обед таращились на неё, временами забывая даже откусывать от своих жирных ломтей говядины. Тем не менее, хотя Тедрос иногда поглядывал на ноги Софи, скрежетал зубами каждый раз, когда она проходила мимо, а когда оказывался к ней слишком близко, у него на лбу выступал пот… И он всё ещё с ней не разговаривал. – Этого недостаточно, – сказала Агата после урока Юбы. – Тебе нужны достоинства получше. Софи придирчиво осмотрела себя. – По-моему, достоинства у меня вполне на уровне. – Более глубокие достоинства, глупая! Те, что внутри! Сострадание, или милосердие, или доброта! Софи моргнула. – Иногда ты говоришь потрясающе умные вещи, Агги. Он должен понять, насколько я на самом деле добрая. – Уф, она всё-таки способна думать головой, – с облегчением вздохнула Агата. – А теперь поторопись. Если он пригласит на бал кого-нибудь другого, мы никогда не вернёмся домой! Агата предложила Софи тайком подсовывать Тедросу любовные стихи с хитрыми рифмами или присылать анонимные подарки с глубоким, продуманным смыслом, – отличные проверенные стратегии, изложенные в книге «Как завоевать принца». Софи слушала и кивала, так что, придя на обед на следующий день, Агата ожидала, что ей покажут набросок стихотворения или какой-нибудь подарок, сделанный своими руками. Вместо этого она увидела двадцать девочек-никогдашниц в углу Большой Полянки. – Что там происходит? – спросила Агата у Эстер и Анадиль, которые читали учебники, сидя в тени. – Она сказала, что это твоя идея, – насмешливо сказала Эстер, не сводя глаз с книги. – Плохая идея, – добавила Анадиль. – Настолько плохая, что мы не хотим с тобой разговаривать. Агата, ничего не понимая, подошла поближе к сборищу. Оттуда донёсся знакомый голос… – Великолепно, дорогуши! Но давайте чуть меньше крема! У Агаты перехватило дыхание. Она растолкала никогдашниц и, добравшись до центра круга, чуть не умерла от шока. Софи сидела на пне, а с ветки наверху свисала деревянная табличка: Девочки-никогдашницы, собравшиеся вокруг, втирали липкий красный свекольный крем в прыщи и бородавки. – А теперь запоминайте, девочки. Если вы уродливы, это ещё не значит, что вы не можете выглядеть достойно, – объясняла Софи. – Я завтра приведу своих соседок по комнате, – шепнула Арахна зеленокожей Моне. Агата изумлённо смотрела по сторонам. А потом увидела, как кто-то тайком уходит. – Дот? Дот робко повернулась, перемазанная красным кремом. – О! Привет! Я просто, ну, это, подумала, что неплохо было бы проверить… ну, знаешь, на всякий случай… – Она опустила голову. – Эстер только не говори. Агата даже не представляла, как хоть что-то из этого поможет завоевать любовь Тедроса. Но когда она попыталась отвести подругу в сторонку, её отпихнули три никогдашницы и стали расспрашивать Софи о том, как лучше всего выбрать свёклу. В лесном отряде поговорить тоже не получилось, потому что Юба разделил учеников школ Добра и Зла. – Вы должны привыкать видеть друг в друге врагов! Первое Испытание Сказкой – всего через три недели! – сказал гном. – Итак, для Испытания вам понадобится несколько простых заклинаний. Конечно же, нет какого-то единственно верного способа творить магию. Одни заклинания требуют визуализации, другие – произнесения магических фраз, для третьих нужны взмахи руками, притопы ногами, волшебные палочки, числовые шифры и даже помощники! Но есть одно правило, общее для всех заклинаний. – Он извлёк из кармана блестящий серебряный ключик с головкой в форме лебедя. – Школа Добра, подайте, пожалуйста, правые руки. Всегдашники, не очень понимая, что происходит, переглянулись и вытянули руки. – М-м-м, ты первая. Агата нахмурилась, когда гном схватил её за кисть, потом за указательный палец. – Подождите… что вы собираетесь… Юба с помощью магии вставил ключ-лебедя прямо в палец Агаты: кожа стала прозрачной, лебедь проник через ткани, вены и кровь и прикрепился к её кости. Гном повернул ключ, и её кость совершенно безболезненно провернулась на целый круг. На мгновение кончик её пальца вспыхнул оранжевым, затем потух, когда Юба вытащил ключ. Агата озадаченно разглядывала свой палец, пока Юба отмыкал остальных всегдашников, а потом и никогдашников, в том числе Софи, которая даже не повернула головы от блокнота. – Магия следует чувствам. Это единственное правило, – сказал гном, закончив. – Когда ваш палец светится, это значит, что вы накопили достаточно эмоций, достаточно намерения, чтобы сотворить заклинание. Вы можете творить магию, только если есть необходимость и желание! Ученики разглядывали свои пальцы и изо всех сил пытались сосредоточиться, и вскоре их кончики пальцев снова засветились – причём цвет был у каждого свой. – Но, как и волшебные палочки, свечение пальцев – всего лишь тренировочная мера! – предупредил Юба. – В Бескрайних лесах вы будете выглядеть настоящими простофилями, если у вас каждый раз, когда вы колдуете, начнут светиться пальцы. После того, как вы научитесь контролировать магию, мы закроем вам свечение обратно. Скорчив гримасу, он посмотрел на Хорта, который безрезультатно тыкал пальцами в камни, пытаясь сделать хоть что-нибудь. – Если, конечно, научитесь. Гном снова повернулся к группе: – На первом курсе вы научитесь заклинаниям только трёх типов: контроль над водой, манипуляция погодой и могрификация – превращение в растений и животных. Сегодня начнём с последнего, – сказал он, и ответом ему послужил возбуждённый ропот. – Простое визуализационное заклинание, но очень эффективное, если вам нужно сбежать от врагов. Так, поскольку после могрификации одежда будет вам не по размеру, лучше всего творить такие заклинания вообще без неё. Ученики тут же замолчали. – Но, полагаю, как-нибудь справимся, – сказал Юба. – Ну что, кто первый? Все, кроме двоих, подняли руки. Агата молилась ещё сильнее, чем когда-либо, в надежде, что у Софи есть план, который поможет им вернуться домой. А Софи была слишком занята сочинением лекции «Ванная – не ругательное слово», чтобы вообще задумываться о чем-то подобном. На третий день с начала лекций на пне Софи уже собрала вокруг себя тридцать тщательно умытых никогдашниц. Сегодня тема была – «Скажи «нет» серости». – Профессор Мэнли говорит, что Зло должно быть уродливым. Что уродливость – это уникальность, сила, свобода! Так вот, у меня есть вопрос к профессору Мэнли. Как мы должны чувствовать себя уникальными, сильными и свободными… нося это? – воскликнула она, размахивая унылым чёрным балахоном, словно вражеским флагом. Восторженные крики были настолько громкими, что на другой стороне поляны у Беатрис соскользнуло перо, испортив эскиз бального платья. – А, это сумасшедшая Софи, – раздражённо проговорила она. – Всё ещё ищет кого-нибудь, кто пригласит её на бал, а? – пробормотал Тедрос. – Хуже. Она теперь пытается убедить никогдашников, что они не неудачники. Тедрос от удивления промахнулся. Агата даже не попыталась встретиться с Софи после обеда – девочки-никогдашницы обступили её толпой, спрашивая советы по стилю. На следующий день она тоже не пыталась: после лекции Софи «Отбрось обувь ужасную всяк ходящий» началось импровизированное сожжение башмаков, и волки тут же утащили учеников обратно в башню. И на третий день Агата к ней не подошла: на лекцию Софи «Физкультура для некультурных» собрались вообще все девочки из школы Зла, кроме Эстер и Анадиль, которые после обеда зажали Агату в углу. – Идея становится всё отвратительнее, – сказала Анадиль. – Настолько, что мы больше не будем с тобой дружить.