Софи придумывала остроумный ответ, но тут на вершине далёкого холма заметила силуэт огромного великана с длинной чёрной бородой, волосами, заплетёнными в толстые косы, и тёмно-синей кожей. Одетый лишь в коричневую набедренную повязку, он копал могилы. – Это Кладбищенский смотритель, он всё делает сам, – сказал Дот. – Вот почему работа идёт так медленно. Софи проследила за её взглядом и увидела за спиной Кладбищенского смотрителя ряд из тел и гробов длиной не меньше двух миль. Она тут же увидела разницу: гробы никогдашников были из тёмного камня, а всегдашников – из стекла и золота. А некоторые тела лежали вообще без гробов, прямо на склоне холма, и над ними кружились стервятники. – Почему ему никто не помогает? – спросила Софи, борясь с тошнотой. – Потому что в систему Кладбищенского смотрителя вмешиваться никому нельзя, – тихо проговорил Хорт. – Мой папа прождал два года. – Его голос надломился. – Папу убил сам Питер Пэн. Он заслуживает хорошей могилы. За Кладбищенским смотрителем наблюдала уже вся группа. Выкопав могилы, он извлёк из копны волос огромную книгу и вгляделся в неё. Потом великан взял золотой гроб с красавцем-принцем и уложил его в пустую яму. Пройдя вдоль ряда тел, ожидавших погребения, он взял хрустальный гроб с прекрасной принцессой и положил его в ту же могилу, что и принца. – Анастасия и Якоб. Умерли от голода в свой медовый месяц. А могли бы вполне избежать смерти, если бы внимательно слушали учителя на занятиях. Студенты, ворча, вернулись к охоте на межевых червей, но Софи всё равно не сводила глаз с Кладбищенского смотрителя. Тот снова заглянул в книгу, подобрал людоеда, лежавшего без гроба, и бросил его в следующую могилу. Новый взгляд в книгу, и вот он уже кладёт роскошную серебряную усыпальницу королевы рядом с её королем. Софи оглядела кладбище и на всех холмах и долинах увидела одну и ту же закономерность. Всегдашников хоронили вместе, с двойным надгробием: мальчик и девочка, муж и жена, принц и принцесса, вместе и в жизни, и в смерти. А могилы никогдашников были одиночными. Жили долго и счастливо, умерли в один день и теперь вместе в раю. Никогда. Рай в одиночестве. Софи замерла. Она поняла ответ на загадку Директора школы. – Пожалуй, нам стоит обыскать Гребень некромантов, – вздохнул Юба. – За мной, ученики… – Прикрой меня, – шепнула Софи, наклонившись к Дот. Та обернулась. – Ты куда… подожди! Мы же… Но Софи уже бежала через надгробия к входу в Цветочное метро. – …команда, – угрюмо вздохнула Дот. Вскоре в Синем лесу пять стимфов отвлеклись от туши козлёнка и увидели в руках Софи яйцо. – Попробуем ещё разок, а? «Ответ всегда был здесь», – подумала Агата, разглядывая стены. Оружие, которое сделало Добро неуязвимым для Зла. То, чего никогда не может быть у злодея и без чего не может обойтись принцесса. Ответ, который поможет им с Софи вернуться домой. Если Софи жива. Агату накрыла новая волна бессильного ужаса. Она не могла просто сидеть и ждать, пока Софи пытают… Снаружи послышались крики, а потом в её окно влетела Софи, соскочив с упиравшегося стимфа. – Любовь, – выдохнула Софи. – Ты жива! Твои волосы… – ахнула Агата. – Любовь – вот чего не может быть у злодея и без чего не сможет жить героиня. – Но что они… ты… – Я в порядке или как? Агата поняла, что Софи не собирается ничего говорить о комнате Страха. – Почти. Она указала на картины на стенах, где герои и героини крепко обнимались, и их губы сливались в поцелуе. – Поцелуй истинной любви, – прошептала Софи. – Если тебя поцелует твой истинный возлюбленный, ты не станешь злодейкой, – сказала Агата. – А если ты не сможешь найти возлюбленного, то не станешь принцессой, – ответила Софи. – И мы вернёмся домой. – Агата сглотнула. – Моё задание уже, можно сказать, выполнено. А вот с тобой всё сложнее. – Ой, да ладно тебе. Я могу заставить любого из этих отвратительных мальчишек-никогдашников в меня влюбиться. Пять минут, пустой чулан для мётел, и… – Только одна, Софи, – дрожащим голосом проговорила Агата. – У каждого всегдашника есть лишь одна истинная любовь. Софи посмотрела ей в глаза, потом бессильно рухнула в кровать. – Тедрос. Агата медленно кивнула. Всего от одного человека зависит, вернутся ли они домой. А он может испортить всё. – Тедрос должен… поцеловать меня? – спросила Софи, смотря куда-то в пространство. – И его нельзя заставить это сделать обманом, принуждением или жульничеством. Поцелуй должен быть искренним. – Но как это сделать? Он думает, что я злодейка! Он меня ненавидит! Агги, он сын короля. Красавец, настоящий идеал. А теперь посмотри на меня… – Она коснулась обрезанных волос, потом чёрного балахона. – Я… я… – Всё ещё принцесса. Софи посмотрела на неё. – И это единственный для нас способ вернуться домой, – сказала Агата, заставив себя улыбнуться. – Так что придётся нам поработать, чтобы этот поцелуй состоялся. – Нам? – переспросила Софи. – Нам, – просипела Агата. Софи сжала её в крепких объятиях. – Мы вернёмся домой, Агги. Но в её объятиях Агата почувствовала что-то ещё. Что-то, что сказало ей, что комната Страха забрала у подруги не только волосы. Впрочем, Агата, отбросив сомнения, прижалась к Софи ещё сильнее. – Один поцелуй, и всё закончится, – прошептала она. А пока они обнимались в одной из башен, в другой Директор школы наблюдал за Сторианом, рисовавшим прекрасную картину: две девочки, которые держат друг дружку в объятиях. А потом перо приписало под иллюстрацией фразу, заканчивая главу: «Но у каждого поцелуя своя цена». 15. Выбери правильный гроб Когда у Тедроса было плохое настроение, он шёл заниматься спортом. Так что, увидев, как он в шесть утра потеет в комнате Красоты, метая молот, поднимая гири и проплывая круг за кругом в бассейне, вы бы сразу поняли, что ему явно не по себе, и не без причины: ночью всем пришли приглашения на Снежный бал. Забираясь по канату, сплетённому из светлых косичек, он очень злился из-за того, что Рождество придётся провести на каком-то там балу. Почему в школе Добра всё крутится вокруг гнетущих приёмов с обязательными танцами? Проблема с балами в том, что всё приходится делать мальчикам. Девочки могут сколько угодно заигрывать, интриговать и загадывать желания, но в конце концов именно мальчику приходится выбирать себе девочку и надеяться, что она скажет «да». Тедроса, впрочем, беспокоило не то, что девочка может сказать ему «нет», а то, что ему вообще никого не хотелось приглашать. Он не мог вспомнить, когда ему в последний раз по-настоящему нравилась девочка. Тем не менее девочки постоянно преследовали его, утверждая, что они его пара. Так случалось постоянно. Он клялся, что вообще забудет о девочках, потом замечал, что одна из них всё же достойна внимания, решал доказать себе, что сможет её завоевать, завоёвывал, а потом оказывалось, что эта девочка просто охотница на принцев и с самого начала положила на него глаз. Проклятие Беатрис. Хотя нет, есть название получше. Проклятие Гиневры. Тедросу было всего девять лет, когда его мать, Гиневра, сбежала с рыцарем Ланселотом, оставив сына с отцом. Он слышал, какие слухи после этого ходили. «Она нашла свою любовь». Но она же столько раз говорила отцу «Я люблю тебя»! И Тедросу – тоже. Выходит, эта любовь – не настоящая?