Кровь отлила от щёк Агаты. Садер, её единственная надежда, отказывался отвечать на вопросы. А её подруга умрёт в подземелье, и всё потому, что волшебное перо перепутало принцессу с ведьмой. А потом она кое-что вспомнила. Фразу Садера, которую он произнёс, представляясь: Если у вас всё же будут вопросы… Часто дыша, Агата высыпала из корзины все учебники. Серый волк, спокойный и невозмутимый, тащил Софи за собой на длинной цепи, прикреплённой к железному ошейнику. Они двигались вдоль стен канализации, и сопротивляться она не могла: один неверный шаг, и она упадёт в отвратительную грязь. На другом берегу гнилой чёрной реки она увидела двух волков, которые тащили в противоположную сторону Векса. Она увидела его глаза: покрасневшие, гневные. То, что произошло с ним в комнате Страха, сделало его бо́льшим злодеем, чем раньше. «Агата, – сказала себе Софи. – Агата поможет нам вернуться домой». Она закусила губу, чтобы не расплакаться. «Выжить. Ради Агаты». На полпути в канализационной трубе грязь превращалась в чистую озёрную воду, а в твёрдой каменной стене виднелась ржавая решётка. Волк пинком открыл дверь и провёл Софи внутрь. Софи подняла голову и увидела тёмное подземелье, освещённое единственным факелом. Её окружали орудия пыток: колесо для колесования, дыба, колодки, петли, крюки, гарроты, железная дева, тиски для пальцев и целый арсенал копий, дубин, посохов, кнутов и ножей. Её сердце остановилось. Она повернула голову, чтобы не видеть всего этого… В углу светились два красных глаза. Огромный чёрный волк, вдвое крупнее всех остальных волков, поднялся из тени. У этого волка было человеческое тело с широкой, волосатой грудью, жилистыми руками, толстыми икрами и огромными ступнями. Чудовище достало пергаментный свиток и стало читать хриплым, низким голосом: – Софи из-за Дальнего леса, тебя отправили в комнату Страха за следующие прегрешения: сговор с целью обмана, нарушение общественного порядка, покушение на убийство преподавателя… – Убийство?! – ахнула Софи. – Подстрекательство к беспорядкам, пересечение границы во время общественного собрания, разрушение школьной собственности, издевательство над одноклассниками и преступления против человечности. – Я не признаю себя виновной ни по одному пункту, – нахмурилась Софи. – Особенно по последнему. Чудовище схватило её лапами за лицо. – Виновна, пока не доказано обратное! – Отпусти! – закричала Софи. Он понюхал её шею. – Какой сочный персик. – От тебя отметины останутся! К её удивлению, Чудовище отпустило её. – Обычно, чтобы найти слабое место, жертву приходится избивать. Софи недоумённо посмотрела на Чудовище. Волк облизнул губы и ощерился. Она с криком бросилась к двери; он толкнул её к стене и подвесил за руки на крючьях. – Отпусти меня! Чудовище медленно пошло вдоль стены в поисках самого лучшего орудия для наказания. – Что бы я ни сделала, я прошу прощения! – заверещала Софи. – Извинения ничему не учат злодеев, – сказало Чудовище. Оглядев большую палицу, волк пошёл дальше. – Злодеев учит только боль. – Пожалуйста! Помогите, кто-нибудь! – Боль сделает тебя сильнее, – проговорило Чудовище. Огромный волк погладил остриё ржавого копья, потом повесил его обратно на стену. – Помогите! – визжала Софи. – Боль поможет тебе вырасти. Чудовище взяло с подставки топор. Лицо Софи побледнело, словно у привидения. Он подошёл к ней, держа топор в мясистой лапе. – Боль сделает тебя злее. Он схватил её за волосы. – Нет! – задохнулась Софи. Чудовище занесло топор. – Пожалуйста! Лезвие коснулось её волос. Софи, безмолвно раскрыв рот, уставилась на свои длинные, прекрасные золотые кудри, лежавшие на чёрном полу подземелья. Она медленно подняла голову и перепуганно посмотрела на огромное чёрное Чудовище. Потом её губы задрожали, тело обвисло в цепях, и выступили слёзы. Она опустила обстриженную голову на грудь и заплакала. Она плакала, пока у неё не заложило нос; чёрный балахон был перепачкан слюной, а на натёртых запястьях выступила кровь… Щёлкнул замок. Софи подняла заплаканные красные глаза и поняла, что Чудовище снимает её со стены. – Уходи, – прорычал он и вернул топор на подставку. Когда он повернулся, Софи в комнате уже не было. Чудовище, переваливаясь с ноги на ногу, вышло из комнаты и присело на колени в том месте, где склизкая грязь сливалась с чистой водой. Он окунул окровавленные цепи в воду, и мощные потоки с обеих сторон быстро их отмыли. Волк стёр последние пятнышки и увидел в грязи своё отражение… Нет, не своё. Чудовище развернулось… И Софи столкнула его вниз. Чудовище отчаянно билось в воде и грязи, пытаясь дотянуться до стены. Но поток был слишком сильным. Прямо на глазах Софи волк захлебнулся и пошёл ко дну, как камень. Софи расправила волосы и пошла на свет, борясь с тошнотой. «Добро прощает», – гласили правила. Но правила ошибались. Определённо ошибались. Потому что она не простила Чудовище. Нет, определённо не простила. 14. Кладбищенский смотритель Обложка была из серебристого шёлка, а на ней был изображён Сториан между двух лебедей – белого и чёрного. Агата открыла первую страницу. «Эта книга излагает позицию автора, и ТОЛЬКО её. Интерпретация истории от профессора Садера принадлежит только ему, и преподавательский состав не разделяет его мнений. Искренне ваши, Кларисса Доуви и леди Лессо, деканы школ Добра и Зла». Агата даже обрадовалась, что преподаватели не одобряют книгу. У неё появилась реальная надежда, что где-то на этих страницах спрятан ответ на загадку. Разница между принцессой и ведьмой… доказательство, что равновесие между Добром и Злом сохраняется… Может быть, это одно и то же? Она перевернула страницу, но на ней не было слов – лишь тиснёные узоры из точек всех цветов радуги, маленьких, как булавочные головки. Агата открыла следующую страницу. Снова точки. Она перелистывала страницы десятками, но так и не нашла ни единого слова. Раздражённая, она уткнулась лицом в книгу, и тут загремел голос Садера: