– Нормальное или сама испекла? Софи отшатнулась от кота, скользнувшего мимо неё. – Пышное и маслянистое, как раз как ты любишь! Кот зашипел. – Агата, впусти меня… – Ты скажешь, что от меня воняет. – Ты не воняешь! – Тогда почему ты в прошлый раз так сказала? – Потому что вчера воняло! Агата, кот плюётся… – Может быть, он унюхал тайные замыслы? Кот выпустил когти. – Агата, открой! Кот прыгнул ей в лицо. Софи завизжала. Из-за двери протянулась рука и перехватила кота в полёте. Софи подняла голову. – Потрошитель уже всех птиц переловил, – сказала Агата. Отвратительная копна чёрных волос Агаты выглядела так, словно её полили нефтью. Даже огромное чёрное платье, бесформенное, как мешок картошки, не могло скрыть жутковато-бледную кожу и торчащие кости. На впалом лице выделялись лишь глаза, выпуклые, как у божьей коровки. – Я думала, мы погуляем, – сказала Софи. Агата опёрлась на дверь. – Я всё ещё не могу понять, почему ты со мной дружишь. – Потому что ты милая и весёлая, – сказала Софи. – А мама говорит, что я угрюмая и ворчливая, – сказала Агата. – И кто-то из вас врёт. Она сунула руку в корзинку Софи и, приподняв салфетку, увидела сухое печенье из отрубей без единой капельки масла. Окинув Софи испепеляющим взглядом, Агата ушла обратно в дом. – Значит, мы не погуляем? – спросила Софи. Агата уже собиралась закрыть дверь, но увидела, как Софи сразу пала духом. Словно та ждала этой прогулки не меньше, чем сама Агата. – Недолго. – Агата прошлёпала мимо неё. – Но если ты скажешь что-нибудь высокомерное, самодовольное или глупое, я прикажу Потрошителю, чтобы он проводил тебя до дома. Софи побежала вслед за ней. – Но тогда я вообще не смогу говорить! Прошло четыре года с последнего визита Директора школы, и снова приближался ужасный одиннадцатый день одиннадцатого месяца. Площадь, освещённая вечерним солнцем, гудела, словно растревоженный улей – все готовились к прибытию Директора школы. Мужчины затачивали мечи, ставили ловушки и распределяли ночные патрули, а женщины выстроили детей шеренгой и принялись за работу. Красивым обрезали волосы, красили зубы в чёрный и рвали одежду в лоскуты; самых неказистых хорошенько отмывали, наряжали в яркую одежду, а на голову нахлобучивали вуали. Мамы упрашивали самых воспитанных детей выругаться или толкнуть маленькую сестрёнку, самых невоспитанных подкупали, чтобы они пошли в церковь помолиться, а остальных заставили хором распевать гимн Гавальдона: «Благословенны заурядные». Страх висел над улицами, словно заразный туман. В тусклом переулке мясник и кузнец обменивались книгами сказок, ища в них подсказки, как спасти своих сыновей. Под покосившейся часовой башней две сестры составляли список сказочных злодеев в поисках закономерностей. Несколько мальчишек приковались друг к другу цепями, стайка девочек спряталась на школьной крыше, а один ребёнок надел маску и выскочил из кустов, чтобы напугать маму, за что удостоился трёпки прямо на месте. Даже бездомная старая нищенка присоединилась к суматохе: она скакала перед захудалым костерком, крича каркающим голосом: «Сожгите сказки! Сожгите их все!» Но никто её не слушал, и ни одной книги не бросили в огонь. Агата недоверчиво таращилась на всё это. – Как целый город может верить в сказки? – Потому что они настоящие. Агата остановилась. – Ты же не веришь, что легенда правдива? – Верю, конечно же, – сказала Софи. – Что Директор школы похищает двух детей, забирает в школу, где один из них учится Добру, а другой Злу, а окончив учёбу, они идут работать в сказки? – Да, примерно так. – Скажи мне, как увидишь печь. – Зачем? – Хочу сунуть туда голову. А чему, скажи на милость, учат в этой школе? – Ну, в школе Добра мальчиков и девочек вроде меня учат, как быть героями и принцессами, как справедливо править королевством и как жить долго и счастливо, – ответила Софи. – А в школе Зла учат быть злобными ведьмами и горбатыми троллями, накладывать проклятия и творить злые заклинания. – Злые заклинания? – засмеялась Агата. – Кто это вообще придумал? Четырёхлетний ребёнок? – Агата, доказательства – в сказках! Ты увидишь всех пропавших детей на картинках! Джек, Роуз, Рапунцель – они все попали в свои сказки… – Я не вижу ничего, потому что не читаю дурацких сказок. – А почему тогда у твоей кровати их целая стопка? – спросила Софи. Агата нахмурилась. – Слушай, кто вообще сказал, что эти книги настоящие? Может быть, это просто шутка книготорговцев. Может быть, старейшины придумали это, чтобы не пускать детей в лес. В общем, каким бы ни было объяснение, дело точно не в Директоре школы и злых заклинаниях. – Так кто же похищает детей? – Никто. Каждые четыре года очередные два дурака убегают в лес, чтобы напугать родителей, и теряются там, или их волки съедают, ну и на этом всё – так легенда живёт. – Самое глупое объяснение из всех, что я слышала. – Если тут кто и глупый, то не я, – сказала Агата. От этих слов у Софи кровь закипела в жилах. – Ты просто боишься, – ответила она. – Ну да, ну да, – усмехнулась Агата. – И почему же я боюсь? – Потому что знаешь, что тебя заберут вместе со мной. Агата перестала смеяться. Потом посмотрела куда-то мимо Софи, на площадь. Жители деревни таращились на них, словно они – разгадка большой тайны. Добро в розовом, Зло в чёрном. Идеальная пара для Директора школы. Всё ещё не в силах пошевелиться, Агата чувствовала на себе взгляды десятков перепуганных глаз. Сначала она подумала, что послезавтра наконец-то сможет гулять с Софи спокойно. Софи же смотрела, как дети запоминают её лицо на случай, если оно когда-нибудь появится в книге сказок. Первый вопрос, который пришёл ей в голову, – «а на Белль они так же смотрели?». А потом Софи увидела её в толпе. С бритой головой, в грязном платье, Белль стояла на коленях в грязи, лихорадочно пачкая лицо. Софи вздохнула с облегчением. Белль была такой же, как другие. Она, как и все, хотела выйти замуж за мужчину, который станет жирным, ленивым и требовательным. Она хотела проводить дни за монотонной готовкой, уборкой и шитьём. Она хотела убирать лопатой навоз, доить овец и резать визжащих поросят. Она хотела загнивать в Гавальдоне до самой старости, когда её кожа пойдёт пятнами, а зубы выпадут. Директор школы ни за что не заберёт Белль, потому что Белль – не принцесса. Она… ничто. Торжествующая Софи улыбнулась жалким деревенщинам, наслаждаясь их взглядами, точно своим отражением в зеркале. – Пойдём, – сказала Агата. Софи повернулась. Агата не сводила глаз с толпы. – Куда? – Подальше от людей. Когда солнце превратилось в красный шар, две девочки – красивая и уродливая – сидели рядом на берегу озера. Софи складывала огурцы в шёлковый мешочек, а Агата бросала в воду зажжённые спички. После десятой спички Софи уставилась на неё. – Я так расслабляюсь, – сказала Агата. Софи попыталась запихнуть в мешочек последний огурец. – Почему вообще девочка вроде Белль хочет остаться здесь? Кто предпочтёт такую жизнь сказке? – А кто захочет расстаться с семьёй навсегда? – фыркнула Агата.