– Именно, – улыбнулась Софи. – Я должна быть в твоей школе, а ты – в моей. Помнишь, как мы говорили? – Но твой отец, моя мама, мой кот! – запротестовала Агата. – Ты даже не представляешь, что нас тут ждёт! Нас превратят в змей, или белок, или кусты! Софи, надо вернуться домой! – Зачем? Ради чего мне возвращаться в Гавальдон? – спросила Софи. Агата, явно уязвлённая, залилась краской. – Ради… ну, ради… – Правильно. Ради ничего. А теперь, пожалуйста, отдай моё платье. Агата сложила руки на груди. – Значит, я сама его заберу, – нахмурилась Софи. Но, едва схватив Агату за цветастый рукав, она вдруг замерла. Навострив уши, Софи прислушалась, а потом бросилась вперёд, словно пантера. Она проползала под кривыми скамьями, уворачиваясь от ног злодеев, и, добравшись до последней скамьи, спряталась под ней. Агата, немало раздражённая, последовала за ней. – Не знаю, что на тебя нашло… Софи зажала ей рот и прислушалась к звукам, которые становились всё громче. К звукам, заставившим выпрямиться всех девочек из школы Добра. К звукам, которые они мечтали услышать всю жизнь. Топот сапог и звон доносились из коридора… Западная дверь распахнулась, и через неё вошли шестьдесят красивых мальчиков, сражавшихся на мечах. Чуть загорелая кожа просвечивала через голубые рукава и накрахмаленные воротники; высокие сапоги, жилетки с высоким вырезом и тонкие галстуки с вышитыми золотом инициалами были одинакового тёмно-синего цвета. Когда мальчики играючи скрещивали мечи, их рубашки выбивались из обтягивающих бежевых брюк, демонстрируя тонкие талии и крепкие мышцы. Капельки пота блестели на лицах, когда они пошли по проходу, стуча сапогами по мраморному полу. А потом фехтовальный поединок закончился – одни мальчики прижали других спинами к скамьям и заставили сдаться. Последним слаженным движением они достали из-под жилеток розы и с криками «Миледи!» бросили их самым привлекательным девочкам. (Беатрис досталось столько роз, что она вполне могла засадить ими целый сад.) Агату, наблюдавшую за всем этим, начало подташнивать. Но потом она увидела Софи, которая сейчас, похоже, больше всего на свете хотела заполучить розу. Злодеи на полусгнивших скамьях освистали принцев и вывесили баннеры – «ЗЛО РУЛИТ!», «ДОБРО – ОТСТОЙ!». (К хору не присоединился лишь Хорт, мальчишка с лицом хорька; он угрюмо сложил руки на груди и бормотал: «Почему у них отдельный торжественный выход?») Поклонившись, принцы послали злодеям воздушный поцелуй и уже приготовились занять свои места, но тут западные двери снова распахнулись… И вошел ещё один принц. Волосы – нимб из божественного золота, глаза синие, как безоблачное небо, кожа цвета горячего пустынного песка; его окружало благородное сияние, словно его кровь была чище, чем у всех остальных. Незнакомец посмотрел на хмурых, вооружённых мальчиков, выхватил свой меч… и широко улыбнулся. На него накинулись сразу сорок мальчишек, но он обезоружил всех по очереди, двигаясь быстро, словно молния. У его ног выросла целая куча мечей; он расшвыривал одноклассников, не получив даже царапины. Софи зачарованно разглядывала его. Агата надеялась, что рано или поздно он проткнёт себя насквозь. Но нет: юноша практически мгновенно расправлялся с каждым новым соперником, а вышитая буква «Т» на синем галстуке поблёскивала с каждым взмахом меча. И, когда последний из принцев оказался обезоружен и стоял перед ним, ошеломлённый, он убрал меч и пожал плечами, словно говоря, что для него это ничего не значит. Но мальчики из школы Добра отлично понимали, что́ это значит. У принцев теперь есть король. (Даже у злодеев не нашлось повода его освистать.) Девочки из школы Добра давно уже знали, что каждая настоящая принцесса найдёт себе принца, так что ссориться друг с другом нет причины. Но они обо всём забыли, когда золотой мальчик достал из рубашки розу. Все они вскочили, размахивая платочками и толкаясь, как гусыни у кормушки. Мальчик улыбнулся и подбросил розу высоко в воздух. Агата слишком поздно заметила, как Софи бросилась вперёд. Она побежала за ней, но Софи уже была в проходе, потом перескочила розовые скамейки, потянулась за розой… но вместо неё схватилась за волчью морду. Пока волк тащил Софи обратно на сторону Зла, она встретилась взглядами с мальчиком; тот посмотрел на её красивое лицо, потом на ужасный чёрный балахон и озадаченно склонил голову. А потом он увидел взбудораженную Агату в розовом платье, свою розу на её раскрытой ладони, и поражённо отпрянул. Волк усадил Софи на стороне Зла, а феи увели Агату на её место в школе Добра; мальчик, широко раскрыв глаза, переводил взгляд с одной девочки на другую, пытаясь понять, что же происходит. Тут чья-то рука оттащила его на место. – Привет. Я Беатрис, – сказала девушка, показав принцу все свои розы. Даже сидя на стороне Зла, Софи всё равно пыталась привлечь его внимание. – Превратись в зеркало. Тогда, может быть, у тебя будут шансы. Софи повернулась к Эстер, сидевшей рядом с ней. – Его зовут Тедрос, – объяснила ей соседка. – И он такой же напыщенный, как его папаша. Софи уже собиралась спросить, как зовут его отца, но потом увидела его меч – ослепительного серебряного цвета с рукоятью, украшенной алмазами. Меч с гербом-львом, который она видела в сказках. Этот меч назывался Экскалибур. – Он сын короля Артура? – выдохнула Софи. Она разглядывала точёные скулы Тедроса, шелковистые светлые волосы, пухлые, нежные губы. Голубая рубашка обтягивала широкие плечи и сильные руки, он чуть ослабил галстук и расстегнул воротник. Тедрос казался таким спокойным и уверенным в себе, словно точно знал, что судьба на его стороне. Софи не могла отвести от него глаз. Она поняла, что её судьба тоже решена. Он мой. И тут на неё кто-то сердито посмотрел с другой стороны прохода. – Мы должны вернуться домой, – одними губами произнесла Агата. – Добро пожаловать в школу Добра и Зла, – сказал кто-то со сцены. Со своих мест на противоположных сторонах прохода Софи и Агата увидели огромного двухголового пса. Пёс расхаживал по серебристой каменной сцене с трещиной посередине. Одна голова, с седой шерстью, была бешеной, пускала слюни и явно принадлежала самцу. Другая же голова оказалась пушистой и доброй, со слабой челюстью, короткой шёрсткой и певучим голосом. Никто не мог в точности сказать, самец эта голова или самка, но, так или иначе, похоже, именно она была главной. – Я Поллукс, ведущий церемонии открытия учебного года, – сказала добрая голова. – А Я КАСТОР, АССИСТЕНТ ВЕДУЩЕГО И ГЛАВНЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬ НАКАЗАНИЙ ДЛЯ ТЕХ, КТО НАРУШАЕТ ПРАВИЛА ИЛИ ВЕДЁТ СЕБЯ КАК ОСЁЛ, – прогремела бешеная голова. Кастора испугались все. Даже злодеи. – Спасибо, Кастор, – сказал Поллукс. – Давайте-ка сначала напомним вам, почему вы здесь собрались. Все дети рождаются с душами, которые изначально либо добры, либо злы. Одни души чище, чем другие… – А НЕКОТОРЫЕ ДУШИ ПРОСТО ОТВРАТИТЕЛЬНЫЕ! – рявкнул Кастор. – Как я уже сказал, – продолжил Поллукс, – некоторые души чище, чем другие, но любая душа на фундаментальном уровне или добрая, или злая. Злые не могут сделать свою душу доброй, а добрые не могут сделать душу злой… – ТАК ЧТО ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ПЕРЕЙТИ НА ДРУГУЮ СТОРОНУ ПРОСТО ПОТОМУ, ЧТО ДОБРО ВСЕГДА ПОБЕЖДАЕТ, – прорычал Кастор. Ученики школы Добра стали скандировать: «Всегда, всегда!» Ученики школы Зла отвечали: «Никогда, никогда!» В конце концов волки окатили всегдашников водой из ведёр, феи забросали никогдашников радугами, и лишь после этого все замолчали. – Повторяю, – с нажимом сказал Поллукс, – злые не могут стать добрыми, а добрые – злыми, как бы вас ни убеждали и ни наказывали. Да, иногда вы можете чувствовать стремления и к тому, и к другому, но это лишь означает, что где-то в вашей родословной Добро и Зло образовали ядовитую смесь. Но здесь, в школе Добра и Зла, мы избавим вас от лишних сомнений, избавим от смятения и замешательства, попытаемся сделать вас как можно чище… – А ЕСЛИ ВЫ ПРОВАЛИТЕСЬ, ТО ПРОИЗОЙДЁТ ЧТО-ТО ТАКОЕ УЖАСНОЕ, ЧТО Я ДАЖЕ СКАЗАТЬ НЕ МОГУ, НО ВАС ПОСЛЕ ЭТОГО БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ УВИДЯТ! – Ещё раз, и в нос укушу! – воскликнул Поллукс. Кастор уставился в пол. – Никто из этих великолепных учеников не потерпит неудачи, я уверен. – Поллукс улыбнулся явно обрадованным детям. – Ты каждый раз так говоришь, а потом кого-нибудь отчисляют, – пробормотал Кастор. Софи вспомнила перепуганное лицо Бэйна на портрете и вздрогнула. Нужно как можно скорее перевестись в школу Добра. – Каждый ребёнок в Бескрайних лесах мечтает попасть в нашу школу. Но Директор выбрал именно вас, – сказал Поллукс, оглядывая обе стороны зала. – Ибо он заглянул в ваши сердца и увидел нечто очень редкое. Чистое добро и чистое зло. – Если мы такие чистые, то тогда что это такое? Ехидный мальчик-блондин с острыми ушами, сидевший на стороне Зла, поднялся и показал на Софи. Мускулистый парнишка со стороны Добра показал на Агату. – У нас тоже есть такая! – Наша пахнет цветами! – крикнул злодей. – А наша съела фею! – Наша слишком много улыбается! – А наша пукнула кому-то прямо в лицо! Софи в ужасе повернулась к Агате. – Каждый год мы берём на обучение двух Читателей из-за Дальнего леса, – объявил Поллукс. – Они, может быть, знают наш мир только из книжек с картинками, но в правилах разбираются не хуже вашего. У них такие же таланты и цели, такой же потенциал. Многие Читатели были среди лучших наших учеников. – Например, двести лет назад, – фыркнул Кастор. – Они ничем не отличаются от всех остальных, – словно оправдываясь, сказал Поллукс. – Но они выглядят не так, как мы, – прохрипел злодей с коричневой, маслянистой кожей. Ученики обеих школ согласно зашумели. Софи пристально смотрела на Агату, словно говоря, что все проблемы можно решить, если они просто обменяются одеждой. – Не сомневайтесь в выборе Директора школы, – сказал Поллукс. – Все вы должны уважать друг друга – неважно, добрые вы или злые, происходите из знаменитой сказочной семьи или из неудачливой, наследный принц вы или Читатель. Всех вас выбрали, чтобы сохранять равновесие между Добром и Злом. Ибо если этот баланс окажется нарушен… – его лицо помрачнело, – наш мир погибнет. В зале воцарилась полная тишина. Агата скорчила гримасу. Меньше всего ей хотелось, чтобы этот мир погиб, пока они в нём живут. Кастор поднял лапу. – Что? – простонал Поллукс.