– Бывает, – сказал он. Кристиан ничего не знал, и пока ректор ничего не собирался ему говорить. – Нитей в ауре все больше и больше. Они помолчали, отдавая должное закускам. – Теперь у нас не будет недостатка в орочьей поэзии, – произнес Кристиан, кладя на свою тарелку очередной розовый ломтик соленой рыбы. Маленькое заклинание позволяло ректору и преподавателю говорить так, чтобы их не слышали остальные. – Даже не знаю. – Валентин пожал плечами. – Орки больше нравятся мне воинами, а не поэтами. Скоро все мы узнаем, как благородному мужу положено себя вести. Причем из нерифмованных пятистиший. Несмотря на все разговоры о том, что орки – дикари без малейшего налета воспитания, Гровир ел очень аккуратно, легко и быстро орудуя ножом и вилкой. Кристиан некоторое время отдавал должное телятине под брусничным соусом, а затем сказал: – Орки всегда были поэтами. Даже тогда, когда гоняли свои кланы по всему Застепью. Это сейчас они присмирели, разжирели и сели в теньке с чашкой зеленого чая… Даже магию в себе нашли. Этот парень отличный боец, кстати. Да вот… Он не договорил. Валентин не прислушивался разговору молодых людей и поэтому не понял, почему Аделард вдруг подхватил миниатюрный нож из фруктовницы с персиками и вонзил его в стол, так что лезвие вошло между указательным и средним пальцем орка, не причинив ему, впрочем, вреда. Валентин ждал, что орк сейчас бросится на Аделарда и придушит его голыми руками. Он даже начал плести сетку усмиряющего заклинания, чтобы бросить на парней. Но Гровир рассмеялся, и напряжение, зазвеневшее было над столом, исчезло. Валентин заметил, что Дайна улыбается с облегчением. Она вообще стала живой и веселой – компания молодых людей пошла ей на пользу, принесла румянец на лицо и теплый блеск в глаза. На какое-то время она забыла о желании мести. Вот и замечательно. – Ловко для стрекозы, признаю, – засмеялся Гровир. – Но как насчет настоящего меча, а не пилки для ногтей? Аделард одарил его презрительной усмешкой. – Я к вашим услугам хоть сейчас. Гровир промокнул губы салфеткой и поднялся из-за стола. – Что получит победитель? – осведомился он. Аделард на мгновение задумался и ответил: – Ее высочество Дайна будет ехать рядом с ним до самой академии. Вы ведь не против, Дайна? Кристиан хохотал так, что Валентин невольно подумал, не надорвал бы он живот от такого веселья. Хотя зрелище, которое они наблюдали несколько минут назад, не каждый день увидишь. Тут грешно не смеяться, тут стоило наслаждаться каждым мгновением. Один из слуг Аделарда поднес было стакан воды, но Кристиан лишь махнул рукой, довольно вытирая глаза. Аделард лежал на спешно приготовленной для него походной кровати и стонал на всю округу. Кто-то из слуг хлопотал, готовя лекарства и примочки, шаннийский принц закатывал глаза и всеми силами показывал, насколько он несчастен и унижен. Дайна стояла рядом, смотрела испуганно и не знала, что делать. – Ну это, конечно, надо было додуматься! – воскликнул Кристиан, насмеявшись досыта. – С кинжалами против длинного орочьего меча! Когда противники вышли на поле, то Гровир сбросил халат, взял меч и в буквальном смысле слова отлупил Аделарда. Валентин невольно пожалел о том, что таким благородным клинком орудуют плашмя, как дубинкой, – орк старался лупить соперника исключительно пониже спины и, конечно, даже не позволял ему приблизиться к себе. Фамильные кинжалы оказались совершенно бесполезны. Дайна волновалась совершенно искренне, ахала и вскрикивала, и Валентин подумал, что молодые люди всегда устраивают драки и дуэли, показывая красавицам свою удаль и отвагу. Но никто никогда не сражался ради Дайны, пытаясь добиться ее расположения. Никто никогда не старался понравиться принцессе-побирушке. Для небогатых дворян она, дева из прежней владыческой династии, была птицей слишком высокого полета, пусть даже у нее не было ни гроша за душой. Богатые же смотрели на выгоды и видели только отсутствие приданого. Для нее за эти два дня слишком многое было в первый раз. – Я сражался честно, – с достоинством заявил Гровир. – Выбор оружия остается за бойцом и… – Хорошо! – воскликнул Аделард, приподнявшись со своего ложа. – Требую возмещения по дуэльному кодексу! У меня кинжалы, у вас – пустые руки! – Идет! – согласился орк, энергично сверкнув глазами, и Дайна, искренне испугавшись за шаннийца, воскликнула: – Нет-нет, довольно! Не надо больше драться! Сейчас, взволнованная, разрумянившаяся, она была действительно очаровательной. «Дурак же твой бывший муженек! – подумал Валентин. – И с политической точки зрения, и с мужской». Девушка понравилась ему – маг это признал. Оставалось решить, что делать с этим дальше, до того, как эти молодые бойцовые петушки начнут его раздражать. – Милорд, вы выиграли, – сказала Дайна, глядя на орка. – И я хочу, чтобы вы сейчас помирились и больше не ссорились. Гровир кивнул, соглашаясь. Бледное лицо орка снова зарозовело румянцем. – Благородную жену и ветер слушается, – произнес он и, подойдя к Аделарду, протянул ему руку: – Помиримся! Шаннийский принц выразительно засопел, но руку все же протянул. – Дети, – негромко заметил Кристиан. – Хорошие, честные, добрые дети. Что-то с ними будет дальше… Валентин усмехнулся. – Если бы ты сошелся в бою с этими детьми, то пожалел бы об этом через секунду, – сказал он. – Шанниец далеко не такой заносчивый прыщ, каким хочет казаться. Ловкий парень. – Сам вижу, – согласился Кристиан. Валентин невольно удивился тому, что его обычно хмурый и ворчливый коллега сегодня вдруг впал в мечтательное ностальгическое настроение. Вскоре Аделард решил, что пришел в себя, и компания продолжила путешествие. Кристиан с удовольствием занял место в экипаже Валентина и, глядя, как Дайна едет впереди рядом с Гровиром, задумчиво произнес: – Мне она не нравится. – Почему же? – удивился Валентин. Словно почувствовав, что речь идет о ней, Дайна обернулась на них и улыбнулась так светло и искренне, как может улыбаться только та девушка, у которой все хорошо. – Нити, – коротко ответил Кристиан. – Сам посмотри. Валентин всмотрелся в ауру Дайны – да, нитей стало намного больше. Теперь по их густой синеве пробегали золотые искры. – С ним что-то случится, – заметил Кристиан. – Напрасно они едут рядом. Валентин невольно поежился. Да, такие искры в ауре некроманта означают скорую смерть. Если принц Застепья умрет в этих землях, то это означает только войну. Оркувены тотчас же сбросят сонную лень, и их летучие отряды наводнят города, сжигая дома и уводя рабов в степи. Никакая политика тогда не поможет. – Умрет, – кивнул Валентин. Кристиан задумчиво принялся рассматривать переливы алого в рубине своего перстня. – Это война, – ответил он. – Неминуемая. – Она не сможет его оживить, – мрачно проговорил Валентин. Дайна легко держалась в седле – должно быть, во время верховых прогулок ею любовались все, кроме собственного мужа. – У нее нет ни опыта, ни сил. – А если бы были? – хмыкнул Кристиан. – Действующая некромантка! Инквизиция нас тогда… Валентин понимающе кивнул. Меньше всего ему бы хотелось общаться с гранд-мастером Баэрном в допросной. Гранд-мастер мог казаться кем угодно: славным парнем, дамским угодником, даже заботливым другом, но все это было лишь маской, под которой прятался зверь. И хотел он лишь одного: вонзить зубы в человека. Дайне очень повезло, что она успела уехать. – Я брошу защитное заклинание, – сказал Валентин. – Будем надеяться, что оно поможет. Скатав в пальцах невидимый шарик, он покачал его в ладонях и швырнул в спину Гровира. Орк поежился, обернулся и, неопределенно пожав плечами, о чем-то спросил Дайну. Она посмотрела на его спину, и Валентин услышал: – Нет, там ничего нет. – Комарик укусил, – прокомментировал Кристиан и добавил тише: – Все-таки я чувствую, что нам грозит какая-то дрянь. – Давно? – уточнил Валентин, вслушиваясь в движение магических потоков. Нет, ничего особенного. Все тихо и мирно. Кроме… Кристиан не успел ответить. Земля вздрогнула, словно пыталась что-то с себя стряхнуть. Мир соскользнул во тьму. Когда земля ушла из-под копыт лошади, Валентин успел сгруппироваться, покатился по траве и тотчас же поднялся на ноги, разбрасывая во все стороны обережные заклинания – потом посмотрим, что случилось, сейчас надо защититься. Накрыть Дайну и орка, накрыть шаннийского щеголя и его несчастных слуг, постараться удержать… На какое-то время он ослеп от золотого сияния. Гигантский огненный столб, что возник перед ними, с ревом бил в небо. Когда зрение вернулось, Валентин увидел, что в золотом пламени трепетало и извивалось бесчисленное множество хвостов, щупалец, когтистых лап. Тысячи глаз открывались и закрывались, тысячи клыкастых пастей распахивались и захлопывались. Воздух наполнила нестерпимая вонь, крики, истошное ржание перепуганных лошадей. Краем глаза Валентин увидел, как Кристиан раскинул руки, создавая магический полог, и тотчас же бросил в серебристую защитную сеть несколько поддерживающих заклинаний. Дайна безжизненно лежала на земле, оркувен закрывал ее собой от одного из щупалец, которое лупило по траве. От вороной степной лошадки остался лишь обгорелый скелет – над костями роилась золотая пыль, поднималась вверх, втягивалась в столб. Скоро от несчастного животного останется только выгоревшая трава. Валентин провел руками по воздуху и поставил еще один щит – ему казалось, что он не сможет выстроить защиту так близко к ревущим тварям. Но щит рухнул, отсек всех от огненного столба, и Валентин уловил прохладное прикосновение свежего воздуха. В последний миг щупальце все-таки ударило Гровира по спине, и шелковый халат задымился. Не брось маг в орка заклинание несколько минут назад, от парня остался бы только пепел. – Не шевелиться! – прокричал Валентин, усиливая защиту. – Не двигайтесь! Проявление Мировой нити было самым опасным явлением, и Валентин знал, что однажды неминуемо наткнется на эту дрянь. Все обитаемые миры натянуты на божественную нить, как бусины в ожерелье. Иногда она проявляется в одном из обитаемых миров – и те чудовищные силы, которые ее наполняют, уничтожают все, что встречается у них на пути. Миры соединяет не только золото добра, но и чудовища ненависти и злобы.