А потом пришла свекровь с бумагами Святого престола. И все рухнуло. – Не надо так дрожать, – негромко посоветовал Валентин. – Я не собираюсь ничем вас обижать. Дайна не знала, можно ли этому верить. – Мне нужно умыться, – прошептала она, чувствуя, как немеют губы. Валентин лишь кивнул. Подхватив ночную сорочку из сундучка, Дайна ушла в ванную, быстро переоделась и, завязывая тонкие шнурки у ворота, поняла, что ее знобит. Кажется, в когтях дракона не было так страшно – то густое, глубокое чувство, что сейчас охватило ее, было болезненным и язвящим. Валентин стоял спиной к окну. Он успел снять мантию и положить ее в кресло и сейчас в тонкой белой рубашке и узких темных штанах выглядел самым обычным человеком. Возможно, он как-то умел контролировать чужие чувства, но Дайна неожиданно поняла, что сейчас господин ректор больше не пугает ее. Девушка нырнула под одеяло, свернулась клубочком, и сверкающая пыльца, оставленная светлячками, стала меркнуть. Да и стоит ли бояться того, кто спас тебя от дракона? Комната погрузилась во мрак – настолько густой, что на мгновение Дайна испугалась, что ослепла. – Вообще-то драконы нападают не на всех принцесс, – сообщил Валентин, и Дайна услышала шелест одежды: ректор снял рубашку. Что-то с сухим костяным стуком легло на прикроватный столик, и девушка поняла – это была маска. Ей стало жутко, и она даже какое-то мгновение не могла дышать. – Им нужны только те благородные девы, в которых есть магия. – Валентин сел на кровать, потом лег. Дайна закусила костяшку указательного пальца, почти не слыша, о чем он говорит. Ей вдруг сделалось очень жарко. Щеки опалило пламя, глаза стало жечь. Что-то похожее принцесса испытывала в первую брачную ночь, когда ждала прихода Кендрика. Он не пришел. От костра в ее душе остался лишь пепел. – Я помню тот прием, – продолжал Валентин. – Тогда в вас не было ни капли волшебства. Самая обычная девушка, которая очень хочет быть милой и доброй, стремится всем понравиться и стать хорошей. Что на самом деле у нее в душе? Бог весть. Никому это не интересно. Дайна всхлипнула. Слезы появились сами. Все было напрасно, все ее мечты и надежды, все рухнуло в один день. Ее просто использовали те, кого она искренне считала близкими людьми, и они радовались, когда принцесса-попрошайка навсегда ушла из их жизни. – Не бойтесь. Я не ваш муж и не ваша свекровь, чтобы причинять вам боль. Тяжелое давящее чувство, что окутало Дайну, растаяло – она вдруг поняла, о чем именно говорил Валентин. Поняла и от удивления даже села в кровати. – Подождите, вы считаете, во мне есть магия? Ей казалось, что скрипучая и неудобная гостиничная кровать плывет в океане мрака. Откуда-то издалека доносились голоса и негромкая музыка. Силуэт человека на кровати был непроницаемо черным, но Дайна почувствовала, что Валентин улыбается. Она ощутила эту улыбку, словно прикосновение пальцев к щеке. – Да, – ответил он. – Теперь есть. Гранд-мастер Баэрн дал мне об этом знать, как и полагается по нашему протоколу. А я предположил, что там, где есть принцесса-волшебница, обязательно появится и дракон. И мне почему-то захотелось, чтобы он остался без обеда. – Магия… – прошептала Дайна. Дотронулась до груди и почувствовала, как что-то дрогнуло и запульсировало под кожей. – Но почему? Откуда она взялась? Минутная растерянность отступила. Дайна поняла, что теперь действительно может учиться в академии, а потом, набравшись опыта и сил, вернется в столицу. Вернется и раздвинет землю под дворцом, чтобы Кендрик с его мамашей рухнули в пропасть. – Иногда магию пробуждает сильное душевное потрясение, – ответил Валентин. – Его, видимо, вызвала новость о вашем разводе. Вы вышли из дворца уже волшебницей. Слабенькой, маленькой… и только от вас зависит, станете ли вы сильны и насколько. И да, кстати, предупреждая ваши вопросы о моей доброте: не со всякой магией берут в академию. Дайна представила пропасть на месте дворца и как Кендрик падает неуклюже размахивая руками, и негромко рассмеялась. Скрипнула кровать – Валентин сел, и Дайна почувствовала, как от него веет теплом. – Подумали о чем-то приятном? – поинтересовался господин ректор. – Да, представила тут кое-что. – Принцесса улыбнулась и добавила: – Я очень вам благодарна, Валентин. Вы спасли мне жизнь. Она запоздало поняла, что назвала ректора академии по имени, и ей сделалось не по себе. – Вы станете волшебницей, Дайна, – услышала она. – Вы сможете добиться всего, что пожелаете. Знаете для чего? Некоторое время девушка молчала. Музыка на улице стихла, а тьма, казалось, сделалась еще глубже и гуще. Был ли в ней еще кто-то, кроме нее? Ей вдруг захотелось протянуть руку и дотронуться до Валентина. Просто для того, чтобы почувствовать себя живой – живой и неодинокой. – Чтобы отомстить, – выдохнула Дайна. Когда Валентин осторожно прикоснулся к ее пальцам, она вздрогнула, но не убрала руку. Острый страх, который сейчас клубился в груди, приобретала какие-то странные, влекущие нотки. Господи, да что это с ней! Это так пробуждается и крепнет ее волшебство или это Валентин так играет с человеком, который не способен сопротивляться? – Нет, – откликнулся Валентин, и в его голосе Дайна услышала вкрадчивые теплые оттенки. – Это для того, чтобы вы наконец-то стали той, кто вы есть на самом деле. И жили счастливо. Поцелуй обжег губы – Дайна пропустила тот момент, когда Валентин приблизился к ней. Вот он был в стороне – а вот уже рядом, и она тонет в его тепле, в запахе сухих трав, в прикосновении губ. На миг все тело Дайны стало туго натянутой струной – неосторожно дотронешься и лопнет со стоном. Она сама не поняла, как ее ладонь легла на чужое плечо, как приоткрылись губы, откликаясь на поцелуй, как в висках запульсировала боль. Дайне сделалось стыдно – до нервно сбившегося ритма сердца, до ослабевших ног, до заледеневших рук. «Это сон, – мелькнула запоздалая мысль. – Я сплю, я ведь не могла на это согласиться…» Пальцы ректора мягко скользнули по ее шее, очертили ключицы, и девушка почувствовала, как сорочка, ее единственная защита, вдруг растаяла – Дайна почти увидела, как ткань растеклась белыми нитями тумана, оставив ее обнаженной и беспомощной. Ее бросило в стужу – и тотчас же окатило жаркой волной. Пальцы Валентина были сухими и холодными, а губы обжигали, принцесса вдруг услышала сдавленный полувсхлип-полувздох и с удивлением узнала свой голос. Губы ректора спустились от шеи Дайны ниже, язык скользнул по соску, и, почувствовав легкий укус, она почти перестала дышать. Сладко. Мучительно. Это заставляло выгибаться в чужих объятиях, задыхаться от огня, который медленно растекался по телу, умолять о том, чтобы это не прекращалось. То, что она ощущала, было безумием. Опаляющим безумием, которое почти подавляло сознание. По краю памяти мелькнул год, который прошел в тумане фальшивого брака – мелькнул и растаял. Его испепелило пламя, что сейчас пульсировало огненным сгустком внизу живота. – По…жалуйста… – выдохнула Дайна куда-то во тьму. – Пожалуйста… Она не понимала до конца, о чем просит. Зато Валентин понял – мягко приподнял ее бедра, и Дайна почувствовала сначала осторожное прикосновение, а затем резкий толчок – туда, в пылающую точку между ее ног. На несколько секунд ей стало больно. Потом Валентин начал двигаться, и от каждого его движения по телу плыла волна густого сладкого удовольствия. Кровать под ними скрипела и ходила ходуном, и Дайна внезапно поняла, что подается навстречу чужой плоти, заполнившей ее до краешка. Это сводило с ума. Прикосновения, плавные и неторопливые, стали резкими, нервными, рваными. Поцелуи, осторожно-изучающие поначалу, сделались беспорядочными, даже грубыми, почти укусами. Ритм, в котором они двигались вдвоем, превратил их в единый организм, в одно существо. Это было безумие, и Дайне хотелось утонуть в нем. А потом огненная точка взорвалась, и принцесса забыла обо всем. Чуть позже она почувствовала, как в ней пульсирует горячее семя, и вскоре Валентин со вздохом уткнулся влажным лбом в ее плечо. Дайна опомнилась через несколько минут, когда сладкое марево истомы отступило, позволяя ей дышать. Валентин осторожно обнимал ее, неспешно поглаживая по бедру, и это прикосновение словно говорило: ты другая. Ты теперь совсем другая. – Я не знала, что это… вот так, – выдохнула она. Пальцы невидимого в темноте мужчины пробежались по ее плечу, и Дайна почувствовала, как проваливается в сон. – Да, – усмехнулся Валентин. – Это вот так. Сквозь мрак проступали очертания предметов. Где-то вдали всхлипнула музыка и стихла. Мир возвращался к себе, вновь становился устойчивым и привычным. «Не влюбляться в него, – подумала Дайна. – Господи, пожалуйста. Не дай мне в него влюбиться». Глава 2 Человек в серебряной маске Это было просто. Отработано. Привычно. Плавно провести рукой по воздуху, а потом смотреть в зеркало на то, как скорлупа маски стирает его лицо. Сегодня в ней было серебро – оно позволяло успокоиться. Наложить на себя привычные оковы равнодушия и провести еще один день. По давней привычке Валентин поднялся в пять утра. Принцесса спала на животе, уткнувшись лицом в подушку, и ее обнаженная спина казалась высеченной из розового валийского мрамора. Какое-то время маг любовался тем, как она спит, потом отправил заклинание, и вокруг Дайны закружились белые нити тумана, собираясь в ночную сорочку. Та магия, что сейчас наполняла Дайну, была особого рода. Закрепить ее в человеке могли только разнонаправленные чувства. Если эту магию пробудили боль, обида и ненависть, то закрепить и усилить могли только любовь и нежность, и действовать следовало незамедлительно. А что повлияет на девушку сильнее, чем искренняя страсть? Сейчас, глядя на Дайну, Валентин понимал, что все сделано правильно. Все шло так, как нужно. Он предложил Дайне выбор, как того требовал магический обряд. Она выбрала правильно. Валентин запоздало подумал, что можно было бы прикоснуться к девушке еще раз. Просто дотронуться, почувствовать живое. Потом он решил, что у них сегодня еще много дел, поднялся и пошел в ванную. Повинуясь движению его руки, стены скользнули в стороны, а ванна подпрыгнула на кривых металлических ножках и превратилась в бассейн, полный шипящей минеральной воды. Валентин опустился в него и почувствовал, как на какое-то мгновение все тело пронзили тысячи острых соленых игл.