– Советую Барону Рваного Платья получше прикрыть свой тощий зад и скудный уд, – с достоинством посоветовал Гровир и добавил уже холоднее и злее: – Еще раз раскроешь рот на сестру моей крови – и я тебя зарежу. Понял? – Понял, понял… – мрачно пробормотал щеголь, и Шайло наконец-то смог оттеснить Гровира в сторону. – Ну что вы за народ такой, орки… оркувены! – воскликнул он с досадой. – Всегда так! Где вы, там скандалы да поножовщина, как так можно-то вообще, а? Гровир не стал спорить, лишь смиренно поинтересовался: – Добрый господин, а почему вы не делаете замечаний тому юноше? Он обозвал меня и сестру моей крови самыми недостойными словами. Аделард презрительно фыркнул и решительно поддержал Гровира: – Действительно, недостойное поведение, – и добавил так, что разнеслось по всему коридору: – Порядочные люди так себя не ведут! Шайло выразительно поднял глаза к потолку. Видимо, он не ожидал, что орк и шаннийский принц выступят единым фронтом. – Идите уже… – сказал он и открыл одну из дверей. – Миледи, ваша комната. Комната оказалась маленькой, но уютной. Дайна прошла к окну, забранному витой решеткой, и увидела гору, далекий лес, закатное небо. Что ж, вполне приятное место – принцесса села на край кровати, заправленной простым бледно-голубым покрывалом, и подумала, что нашла дом, пусть и всего на несколько лет учебы. В комнате стоял маленький шкаф – в приоткрытую дверцу Дайна увидела, что весь ее немногочисленный багаж уже разложили по полкам. Медведь тоже там был, смотрел старыми глазами-пуговками. Принцесса вытащила его, обняла и едва не расплакалась от внезапно нахлынувшей тоски. Чего только не было за эти два дня! А что еще будет? Вот в академии уже знают, кто такая Дайна Девлет, как она рассталась с мужем и почему. Наверняка тот задира надел портки и уже сплетничает о новой студентке, а его чернокудрая подруга добавляет жареных фактов о семейной жизни Дайны, наполовину вычитанных в газетах, которые наверняка вовсю трубят о разводе принца Кендрика, наполовину выдуманных. В дверь негромко постучали. Дождавшись разрешения войти, в комнату заглянул серый крыс и сказал: – Миледи, господин ректор приглашает вас к себе. Покои ректора занимали целый этаж в западной части замка. Сначала Дайна в сопровождении крыса прошла через огромную оранжерею, полную цветочных запахов и криков больших кривоносых попугаев. Здесь царил таинственный полумрак, было душно, откуда-то доносилось мерное капанье воды, и алые плетистые розы рассыпали лепестки на головы идущим. На мгновение Дайне показалось, что рядом с ними мелькнул силуэт вандорского оленя с короной рогов. Потом они миновали лабораторию с высокими окнами, где на стеллажах до потолка теснились коробки, книги, ящики, груды драгоценных камней, костей и цветной пыли. В отдельном шкафу стояли бесчисленные банки и пузырьки с зельями и впечатляющими бумажными наклейками с черепом. Дайна предположила, что это были яды. Затем они оказались в том, что принцесса назвала музеем редкостей из-за прозрачных стеклянных емкостей, в которых плавали змеи, насекомые, пугающие многоголовые животные, погруженные в зеленоватую жидкость. Дайне показалось, что одна из змей шевельнулась и приоткрыла рот. Затем они прошли через библиотеку. На дюжине столов лежали одинаковые тетради и стояли новенькие сверкающие чернильницы, возможно, ректор проводил здесь лекции или принимал экзамены. Дайна невольно залюбовалась книгами – она любила читать. Может быть, Валентин разрешит ей приходить сюда, брать очередной пухлый том… В какой-то момент Дайна даже испугалась, что не сможет найти дорогу обратно. Но наконец перед ними возникла высокая дверь из темного дерева, крыс осторожно постучал, и Дайна услышала: – Входите! Провожатый открыл дверь, пропуская принцессу. Зал по красоте и богатству отделки ничем не уступал дворцу принца Кендрика. Дайна прошла к камину, в котором весело потрескивало пламя, устроилась в мягком кресле и с любопытством стала рассматривать картины в тяжелых старинных рамах. На одной из них был полководец на коне – властная осанка, тяжелый взгляд, саалийский флаг, который развевался над ним, как крылья. На втором полотне было море, написанное так ярко, живо и легко, что Дайне послышался шум волн и запах соли, водорослей, рыб. – Нравится? Валентин подошел неслышно, протянул Дайне бокал с водой, сел в кресло напротив. Он поменял маску – новая была белой, полностью закрывающей лицо, с золотыми тенями на щеках и лбу. – Очень. – Дайна искренне улыбнулась. – Я когда-то давно жила у моря. В детстве. Она осеклась, понимая, что это совершенно неинтересно. Кто захочет знать, в каких краях обитала принцесса-побирушка до того, как до нее снизошел принц Кендрик? Молчать и слушать – вот все, что ей следует делать. – Вам нравилось море? – спросил Валентин так, словно это имело значение. Дайна почувствовала, как все в ней вздрогнуло. – Да, – ответила она тише, чем собиралась. – Очень. Я хотела съездить на море с Кендриком, но свекровь запретила. Дайне стало холодно. Еще вчера утром Кендрик был ее мужем, и она привычно надеялась, что их брак все-таки не будет фиктивным. Девушке показалось, что во взгляде Валентина мелькнуло сочувствие. Возможно, действительно показалось. Что там можно разглядеть в прорези маски? – Выпейте, – посоветовал Валентин. – Это поможет мне настроить вашу защиту. Дайна послушно осушила бокал и почувствовала, как немеют ноги. Камин, кресла, картины – все поплыло куда-то в сторону, все сделалось вязким и призрачным. Валентин протянул к ней руку – принцессе почудилось, что у него шесть пальцев и один из них покрыт золотыми чешуйками. – Вставайте! – приказал он. Дайна поднялась из кресла и едва не упала на ковер. Ноги были непослушными, голова кружилась. Валентин удержал ее, но девушка все же не устояла на ватных ногах и уткнулась лбом в его грудь. Ее обожгло. Ощущение было таким, словно прикосновение вызвало огненную волну – она прокатилась по телу Дайны, почти выбивая дух. Издалека доносилось мерное биение чужого сердца, ладони Валентина тяжело и властно лежали на плечах, и девушка чувствовала себя мошкой, которая вязнет в густом сладком сиропе. – Больно… – выдохнула она в темный шелк плаща. – Так и должно быть, – откликнулся Валентин. – Потерпи еще немного. Сейчас тебя окончательно укроет, и станет легче. «Я расплатилась за его доброту, – напомнила себе Дайна. – Иначе он уже сдал бы некромантку инквизиции». Ей хотелось быть циничной, но сейчас, окутанная теплом Валентина, она не могла. Постепенно предательская слабость в ногах отступила. Сквозь нее проявилось новое чувство – Дайне казалось, что легкое перышко щекочет ее шею. Потом оно ушло, Валентин осторожно отстранил принцессу от себя и, подцепив ее подбородок кончиками пальцев, посмотрел в лицо и спросил: – Легче? – Да, – прошептала Дайна, не сводя взгляда с прорезей его маски. – Благодарю вас, милорд. Он не выпускал ее, и девушка, понимая, что ей следует отступить, мысленно просила, чтобы это странное полуобъятие не разрывалось. Еще немного, секунду, еще одну. Пока объятие длилось, она чувствовала себя нужной. Хоть кому-то. Хоть так – Дайна понимала, что Валентин сейчас смотрит на нее и видит ту девушку, которую не смог спасти. Не важно. Совсем не важно. Всю свою жизнь Дайна не видела от других ничего, кроме равнодушия и презрения. Принц Кендрик хотел ее использовать и смог замаскировать это желание. Валентин спасал ее, искупая вину перед своим прошлым – девушка прекрасно это понимала. Но он все-таки видел в ней живого человека. Не вещь. – Сядь, – сказал Валентин. И Дайна вдруг поняла, что объятие разорвано и она уже сидит в кресле. В бокале снова была вода. Принцесса машинально взяла его – просто для того, чтобы занять руки. – Выпей. Она послушно сделала глоток – простая вода без каких-либо примесей. Валентин сбросил плащ прямо на ковер и устало опустился в кресло. Дайне подумалось, что у них обоих был очень длинный день. – Что там был за скандал? – поинтересовался ректор, мягко махнув рукой в сторону камина. Пламя разгорелось с новой силой, на маску и белые волосы легли мягкие золотые мазки огня. – Какой-то юноша стал обзывать нас, – ответила Дайна. Почему-то от воды ей сделалось так весело и тепло, словно она выпила вина. – Удивился, что орк делает в академии. Назвал меня степной шлюхой, но его сразу же поправили. Тут, оказывается, уже знают, кто я. Ей сделалось горько. Она будет учиться, ходить по коридорам и лестницам, сидеть в библиотеке, и на нее станут смотреть, показывать пальцем и говорить: вот она, та самая Дайна, с которой законный супруг не стал ложиться в постель. Кем лучше быть, шлюхой или женой, которая так и осталась невинной? Что не так смешно и нелепо выглядит? – А, Базиль. – Валентин понимающе кивнул. – И с ним Клера. Они всегда всех задирают. – Он назвал меня Баронессой Рваного Платья, – ответила Дайна и только теперь поняла, что так и не успела переодеться и на ней то же самое платье, в котором она валялась в траве, когда в двух шагах от нее ревел огненный столб. – Я не жалуюсь, не подумайте. Валентин усмехнулся. – Я сам об этом спросил. Дайне подумалось, что он уже должен отправить ее обратно в комнату. Неужели не хочет, чтобы она уходила? – Когда начнутся занятия? – спросила Дайна. – Уже завтра. У первокурсников весь день уйдет на основы магической практики, – ответил Валентин и пояснил: – Это индивидуальное занятие с куратором. Дайна понимающе кивнула. – А кто будет моим куратором? – Сердце вдруг забилось часто-часто. Валентин пожал плечами. – Не знаю. Магическое поле замка само распределит. – Хорошо бы оно распределило к вам… – проговорила Дайна словно не по своей воле. Опомнившись, она едва не вскочила из кресла, с трудом подавив в себе желание зажать рот ладонями, чтобы больше не сказать никакой неподобающей чуши. Дура, дура, дура! Но Валентин лишь кивнул – по маске снова скользнули золотые блики. – Да, – согласился он. – Хорошо бы. – Мне, наверно, пора, – прошептала Дайна.