Больно. Унижающе. Привычно. Так, как и всегда. И тут же страх, отступивший было, уколом пронзил под ребрами. — Кто в этот раз? Волк? Или нашла новую забаву? Говори. — Узкие черные глаза уничтожали, подминали под себя, цепляли, подавляя волю. — Никто! Пусти меня! — Вэл дернулась всем телом, закусила губу, скалясь открыто, не отводя взгляда. Злость поднималась в ней, вскипая горячей лавой. Она устала бояться. Устала быть сломленной, поверженной, подавленной страхом и силой Раза. Ей было плевать на вину, на обстоятельства, на то, что ее предупреждали. На то, что следы на ее шее принадлежали Шейну. Она желала их и, получив, ни о чем не жалела. И если Раза считал, что Вэл должна быть ему верна, едва ступив в этот проклятый город, — пусть катится в пекло, где ему уготовано почетное, честно заслуженное место. Потому что это была не измена. Потому что это было другое, личное, то, что никогда его не касалось. Долг, который Вэл отдала волку. Близость примирила их, стерла прошлое, и ничто больше не имело значения. Но она знала одно — то, что произошло, — не должно существовать для Раза. Никогда. — Что у тебя с шеей? Говори! — Раза хорошенько встряхнул ее, заставляя переступать по упругому ворсу ковра в попытках удержаться ровно. Грудой камней упало на плечи, придавливая к полу, отчетливое понимание того, насколько стала невыносима боль, как сильна усталость от извечных унижений. — Нормально у меня с шеей, понял? — прошипела Вэл сквозь стиснутые зубы. И безумно, бесконечно испугалась, увидев нечеловеческую ярость в черных глазах. Раза сдавил ее горло пальцами и тут же отшвырнул от себя, вложив в движение силу. Вэл отлетела назад, ударившись спиной о дверцу большого деревянного шкафа. Хрустнуло дерево. А может быть, и кости — она не видела различий. — Учись хорошим манерам, Валлери Эйри, — отрывисто, хриплым голосом произнес Раза, приближаясь поступью зверя, загнавшего в угол беззащитную жертву. С трудом устояв на ногах, прислонясь к шкафу, Вэл ошарашенно мотнула головой, каштановые волосы прядями заскользили вдоль лица, падая на блестевшие страхом глаза, мешая. Она вскинула подбородок, смотря, как блики света размазываются по черной кожаной куртке, играя в движении, и тут же кулаком Раза ударил ее по лицу, взрывая голову болью. Ее откинуло назад, кровь хлынула в рот, запах меди и соли ворвался в ноздри. Вэл пошатнулась, ноги подогнулись, но она чудом устояла, вжавшись в твердыню деревянного шкафа за спиной. Подняла дрожащую руку, дотрагиваясь пальцами до разбитых губ. Удивительно, что целы зубы. Вэл медленно отняла руку, изумленно распахивая глаза, смотря на трясущиеся, обагренные кровью пальцы. Невероятно. Раза… — Сука ты… — Она подняла окровавленное лицо вверх, нервно проводя языком по нижней разбитой губе. — Ты меня ударил. Раза едко хмыкнул и наклонил голову, не отводя жесткого, пронзающего насквозь взгляда. Быстрые юркие змейки скользнули под белой кожей, исчезли и возникли вновь. Вэл уже не совсем понимала границы своего страха. Больше, казалось, было невозможно, но сердце, вылетающее из груди, говорило об обратном. Возможно. Будет еще страшнее. Потому что Раза терял контроль, погружаясь в собственное безумие. Вэл сглотнула, смотря в черные беспросветные глаза. Страх затопил ее, не давая дышать. Убьет ведь. Еще немного, и убьет. Не рассчитает силу или, наоборот, рассчитает — но исход один. Убьет. Потому что слишком сильны чувства, слишком больно бьет по самолюбию униженное достоинство зверя. Что это? Необъяснимая, существующая на уровне инстинкта любовь? Нет. Любовь — она другая, Вэл знала это со всей уверенностью. Она все еще помнила ее, осколки, лоскуты былого, затухающие со временем, как горячие угли под накрапывающим дождем, готовым сорваться с неба ливнем. Существовало совсем другое слово для обозначения опасного предела в глазах черного зверя. Проклятие, принадлежащее только Раза, его собственное, дикое и жестокое. Вэл шарахнулась в сторону, скользя спиной по гладким дверцам шкафа, когда Раза решительно шагнул вперед. — Сука? Я тебя предупреждал, Кролик. — Голос исказился, отдаваясь рыком в каждом слове. Пальцы впились во взлохмаченные волосы, вздергивая, ударяя затылком о дверцу шкафа. Внутри что-то с грохотом обрушилось, глухим звуком упавших бумаг устремляясь на пол. Кулак врезался под ребра, выбивая дух. Вэл сипло выдохнула, сгибаясь пополам, чувствуя болезненное натяжение в волосах. Рука Раза крепко держала ее, не давая рухнуть на пол. — Отвечай, когда я задаю тебе вопрос. Кто… тебя… трахал? — Раза тяжело дышат, черные волосы прилипли к мокрому лбу, пот тонкими каплями скользил по вискам. Вэл заскулила от боли, силясь сделать вдох. Вдохнула и тут же зашлась в надсадном кашле. — М-мразь… — голос предательски задрожал, кожа запрокинутой головы нещадно болела, — ты! Хватит избивать меня! Раза зарычал. Вэл зажмурилась, внутренне сжимаясь, ожидая удара. И тут же тяжелый, затянутый в черную перчатку кулак врезался в скулу с такой силой, что перед глазами вспыхнули молнии. Голова пошла кругом, тошнота рванула вверх по горлу. Вэл припала на одно колено, сплюнула заливающую рот кровь и выпрямилась, вставая прямо, борясь с подступающим беспамятством. Пылающая, держащая ее на ногах злость густо перемешалась с отравляющим тело страхом. Хотелось упасть на колени и молить о пощаде, и в то же время она была готова молчаливо умереть, забитая до смерти, ведомая собственной гордостью. Раза приблизился, чуть склонив голову к плечу, с интересом рассматривая безрассудно смелый, полный ненависти взгляд девушки. — Отвечай, когда я задаю тебе вопрос, — повторил он низким, чужим голосом. Пот блестел на его лице, губы, сжатые в линию, казались мертвенно-бледными, и только черные глаза лихорадочно, болезненно сверкали. Вэл, оскалившись, глубоко дыша, с трудом удерживая плывущую голову в сознании, приоткрыла разбитые губы и на выдохе зло сказала: — Да пошел бы ты в пекло, любовь моя. Движение Раза было почти незаметным — столь стремительно он выбросил вперед руку, хватая Вэл за шею. Сильным рывком он швырнул ее на пол. Она со всего размаху больно ударилась плечом, проехавшись по идеально чистому ковру лицом, пачкая его кровью. Не успела опомниться, как удар сапогом под живот заставил ее кратко вскрикнуть, а потом тихо, жалобно заскулить. Стон сорвался в хриплый смех. Вэл повалилась на спину, смеясь, совершенно не соображая. Голова разрывалась от боли, точно она боднула дерево. — Бей, сука! Давай же! Это уже… не важно… Сколько хочешь бей, слышишь?! Кровавый пузырь поднялся на губах и лопнул. Вэл, смеясь как полоумная, тыльной стороной ладони вытерла красный от крови рот и сразу, против воли, бессильная, откинула руку, расслабляя пальцы. В поле зрения мелькнули длинные ноги в черных штанах, два ремня нахлестом на узких бедрах и край черной кожаной куртки. Вэл была беззащитна. Совершенно. Слабый человек перед лицом хищного зверя, загнанный в угол. И в этот раз никто не придет на помощь, потому что недавний спаситель оказался куда страшнее любого из побежденных им чудовищ. Смех сорвался в надсадный кашель. Вэл сплюнула кровавую слюну на идеально чистый ковер, наблюдая, как Раза подходит, вставая рядом. — Ты хочешь знать кто? Я скажу тебе. — Она запрокинула голову, затылком вжимаясь в мягкий ворс, ухмыляясь, смотря вверх, в черные омуты страшных беспощадных глаз. — Я не видела его лица. Я просто согласилась отдаться первому встречному, слышишь? Первому, кто захочет поиметь шлюху наместника. Когда-то давно она слышала, что смерть пахнет потом и кровью. Пустое книжное выражение, почему-то оставшееся в памяти. Оно было верным. Ребра хрустнули от удара черного сапога, внутри разорвалось болью, стремительно наполняющей все тело, заструившейся в венах вместо крови. — Хватит, Ра! Прекрати! — крикнула Вэл, закрывая лицо от ударов перекрещенными руками, из последних сил пытаясь удержать себя в разуме. — Хватит! Раза зарычал, набрасываясь на нее, садясь сверху, придавливая к полу своим весом, сжимая ноги бедрами. — Ты… — удар по полу, у самого лица, от которого стало невыносимо страшно, — не смеешь! — Еще удар, и капли крови из разбитых костяшек пальцев брызнули на щеку. — Не смеешь, Вэл! Вэл заорала в голос, почти обезумевшая от страха, неистово дернулась, сжимая кулак, ударяя по нависающему над ней лицу, вкладывая в удар всю силу, что у нее осталась. — Прекрати! — В голубых, совершенно сумасшедших глазах сверкнули слезы. — Ненавижу тебя! Кулак врезался в зубы, раскроив бледную губу. Вэл увидела красную струйку на белом оскале, черный, всепоглощающий огонь в мутных глазах. И одновременно рев зверя взорвал уши. Превращение произошло мгновенно. Вэл даже не успела понять то, что увидела своими воспаленными, полными слез и страха глазами.