Сердце бешено стучало в груди, тщетно пытаясь заглушить крик боли, эхом носящийся по бездонной пропасти души. — Не ты первая, кто говорит мне это. — Клинок вошел в ножны, и Раза кивком головы указал Вемиру на бьющуюся в сумасшествии девушку. — Уведите ее отсюда. Хватит тешить публику. — Ненавижу тебя! Ты сдохнешь, слышишь? — Исступленный крик сорвался на хрип, Вэл дернулась, тщетно пытаясь высвободиться из крепких объятий Зеффа. — Успокойся! Ну же! — Бородач хорошенько тряхнул Вэл, с силой сжимая ее плечи. — Все кончено. Ничего уже не исправить. Вибрирующее рычание Раша на краткий миг выдернуло Вэл из охватившего ее безумия. Скосив глаза вбок, она увидела Кара, держащего упирающегося пса за кожаный ошейник. Черные губы, собираясь в складки на длинной морде, обнажали белоснежные клыки. Круглые глаза не отрывались от высокой фигуры в черном. Вэл прищурилась, сосредотачиваясь на широкой спине Раза, чувствуя, как гнев топит ее в адском пламени. Руки потянулись к поясу, силясь достать кинжал. — А ну, спокойно! — Пальцы Зеффа стиснули запястье, выкручивая руку. Вэл застонала от боли, дернулась, понимая всю тщетность своих попыток. — Пусти меня! Я убью его! Убью! — Она сипло закричала, закашлялась и вдруг, растеряв все свои силы, тяжело осела. Зефф мягко отпустил ее, замирая рядом. Слезы, смешиваясь с дождем, потекли по щекам. Вэл с накатившей на нее необъяснимой усталостью села на мокрые круглые камни мостовой, опуская голову. Длинные волосы, взлохмаченные, мокрые, еле держащиеся в хвосте, облепили скулы и шею. — Ненавижу тебя… — прошептала Вэл, невидящим взглядом уставившись на красную лужицу, стремительно увеличивающуюся в размерах. Струйки крови, щедро разбавленные дождем, обтекали круглые камни, образуя алый узор. До сегодняшнего дня Вэл считала, что любит Раза. Сейчас, боясь поднять глаза на лежащее под дождем тело, ей казалось, что от любви не осталось ровным счетом ничего. Да и, возможно, любви-то никакой никогда не было. Восхищение внутренней силой этого животного? Несомненно. Уважение, густо смешанное со страхом? Верно. А что еще? Сумасшедшая энергия, бьющая через край, сметающая и покоряющая. Вэл преклонялась перед этой магнетической силой, признавая ее как нечто непреложное. Она почувствовала себя отравленной. Ей показалось, что она выпила полную чашу терпкого вина, не заметив горького привкуса и неестественного кроваво-красного оттенка. Яд был сладок. Он проникал в самую суть, наполнял надеждой, дарил краткий миг наслаждения, туманил голову, оттягивая время, не давая понять, как глубоки разрушения. Теперь же, когда правда обнажила кровавое нутро, ей не оставалось ничего, кроме сожалений. Вэл, ощущая кожей мокрый холод промокшей одежды, смаргивая с ресниц бесконечные слезы, приподняла голову, равнодушно рассматривая Раза, подходящего к своей лошади. Рука легла на загривок, похлопала коня по длинной шее. Он что-то сказал темноволосому всаднику, тот кивнул и поймал брошенные поводья черного как ночь коня. — Вставай. — В поле зрения возникли тяжелые короткие ботинки. Вэл повернулась и медленно подняла голову, молчаливо встречая знакомое лицо Вемира. Потоки воды с мокрых волос потекли за шиворот, неприятно холодя спину. — Давай. Будь послушной девочкой, — Вемир, стараясь не смотреть на Вэл и уводя глаза в сторону, наклонился, подхватывая ее за плечо, — не создавай мне проблем. Вэл, опустошенная, поникшая, лишившаяся всех сил, покорно поднялась на ноги. Тело Никса лежало под дождем, как брошенная кукла: лицо, мокрое от потоков стекающей по щекам воды, приоткрытые губы и широко распахнутые серые глаза, смотрящие в темное, покрытое свинцовыми тучами небо. Тошнота подкралась к горлу. Вэл сглотнула и перевела взгляд ниже. Красный раззявленный беззубый рот на белой шее; темная, пропитанная кровью одежда. Никсу только исполнилось пятнадцать. Мысль ударила подобно разящему клинку. Вэл пошатнулась, запоздало ощущая поддерживающие руки Вемира. Она перестала что-либо понимать. В какой-то неуловимый момент сознание погасло, как свеча на ветру, забрасывая Вэл в слепое, совершенно пустое пространство. Последнее, что она смутно помнила, это лицо Вемира и беззвучно двигающиеся губы на его нахмуренном лице. Она пыталась понять обращенные к себе слова, но не слышала ни звука. Потом накатил мрак. Вэл, тщетно цепляясь за реальность, выскользнула из собственного тела, исчезнув для самой себя. Кругом была всепоглощающая тьма. Под ногами не чувствовалось тверди, да и самих ног тоже не было. Вэл вытянула руку, но не увидела ровным счетом ничего. Она попыталась закричать, но легкие, безжизненные и пустые, не дышали. Страх накатил волной. Беспомощно распахнув глаза, она уставилась в окружающую вечность. Страх? Она вдруг поняла, что не может вспомнить, что ее напугало. Темнота? Но разве темнота опасна? Ответ пришел внезапно, показавшись холодным как лед. Во мраке ее поджидал зверь. Черный, с кроваво-красной пастью, полной белоснежных зубов, с легкостью раздирающих плоть. У зверя было имя, как и у всего сущего, но Вэл не помнила его. Она пыталась вспомнить, но оно ускользало, играя перед ней, как маленькая рыбка в темной мутной воде лесного озера. Первыми появились звуки. Дыхание зверя ворвалось в уши, заставляя обернуться, тщетно искать глазами, не находя. «Имя. Просто назови его, и зверь перестанет быть опасным». Имя, играясь, терялось во мраке, оставляя за собой чуть заметный туманный след. Дыхание теплом коснулось шеи. Вэл вздрогнула от испуга и тут же замерла, ощутив на голых плечах прикосновение мягких губ. Крепкие руки нежно обвили ее талию, мягкие волосы защекотали шею. Сердце затрепетало, узнавая. Она запрокинула голову, касаясь затылком острых ключиц. — Ты моя, — шепнул знакомый голос, — и всегда будешь моей. Имя вспыхнуло перед глазами огненным пламенем, развеивая тьму. И все исчезло. Женщина лежала на застеленной красным покрывалом кровати обнаженная, лишь длинные распущенные волосы разметались по плечам. — Малышка Вэл, — тихий смех отозвался мурашками по рукам, поднимая вверх тонкие волоски, — иди сюда. — Ника, — произнесла Вэл ее имя, — мне нельзя… — Какие глупости! — Женщина села и широко развела руки, потягиваясь. Длинные волосы как змеи скользнули вниз, открывая большую грудь с коричневыми сосками. — Никто не узнает, если мы немножко поболтаем, правда? Вэл сглотнула, чувствуя смятение. Взгляд упал на темный треугольник волос между стройных скрещенных ног женщины. Девочка давно привыкла к нравам борделя, но то, что происходило за закрытыми дверями комнат, казалось ей запретным таинством. А потому она была очень смущена, когда самая красивая птичка Мадам со смехом позвала ее, заприметив любопытные голубые глазки, подглядывающие в приоткрытую дверь. — Когда-нибудь у тебя тоже будет такая грудь и волосы там, где нужно! — Ника засмеялась, вгоняя девочку в краску. — Ну же, ты такая милая. Иди сюда! Вэл, словно завороженная, шагнула к кровати. Женщина протянула руку и взяла ее ладошку. Когда девочка упала рядом, погрузившись в ворох мягких воздушных подушек, Ника прилегла рядом, скрывая наготу под пеленой волос. — Малышка Вэл, — прошептала она, касаясь пальцами каштановых прядей, — ты знаешь, что ты очень красивая? У тебя большое будущее. — Ника, я люблю тебя! — шепнула Вэл, и Ника засмеялась, наклоняясь и быстро целуя ее в щеку. — Никогда не говори эти слова просто так. Даже мне! Никогда, слышишь? — Я… — растерянно пробормотала Вэл, чувствуя себя так, словно сделала что-то нехорошее. — Почему? — Этот мир принадлежит мужчинам, ты ведь уже знаешь об этом, правда? И, малышка, — женщина грустно улыбнулась, — власть, деньги, твоя жизнь — все это в их руках. — Ника… — Создатель одарил тебя милой мордашкой, Вэл. Ты даже не понимаешь, какой это ценный дар. Хочешь большего? Умей продать себя подороже. Продай самые важные слова по самой дорогой цене. — О чем ты? — Девочка нахмурилась и поджала губки. — Найди того, кто будет готов заплатить тебе за то, чтобы услышать от тебя самое главное. Только от тебя. И тогда ты получишь все, что пожелаешь, глупая малышка. Ты все поймешь потом. Видение из прошлого взметнулось вверх, подхваченное потоком воздуха. Сдернув тонкий, ограждающий от реальности пласт, обнажив истинное, ветер стих, развеявшись легкими короткими дуновениями. Вэл вздохнула и открыла глаза. — Зачем надо было… так? — спросили тихим, приглушенным, неуловимо знакомым голосом. — Вы лучше меня знаете, какая она. Поперечные балки потолка казались бесконечными. Вэл моргнула, опустила взгляд ниже, разглядывая грубоватые доски казарменной кровати.