Демонические создания с серой, покрытой коркой грязи кожей, свалявшимися волосами и острыми, как бритва, когтями. Голые, костлявые, согнувшиеся, они, припадая к лесной земле и опасливо озираясь, медленно подбирались к нему, выползая из тени деревьев. Тот, кого Лисандр оттолкнул от себя, все еще утирал кровь с подбородка. Он стиснул зубы, глядя на человека пронзительными серебристыми, размером с монету, глазами, у которых не было белков – одна лишь голубоватая лунная слепота. Он никогда раньше не видел этих тварей так близко, но сразу понял, что уже видел такие глаза. У Ширы. Мысль о ней заставила принца занервничать. Что, если мары что-то сделали с ней? Убили или того хуже? Лисандр развернулся, схватил свой меч, и в тот же миг один из маров прыгнул на него сзади. Тварь приклеилась к его шее, словно репей. Лисандр попытался стряхнуть жуткое существо, но мар царапал ему плечи и грудь, стараясь добраться до шеи и впиться в нее. Взревев, Лисандр изо всех сил ударился спиной, на которой висела тварь, о дерево. Мар издал жалобный визг и, когда Лисандр несколько раз ударил существо локтем под ребра, наконец сдался и отпустил его. Остальные мары опасались нападать на Лисандра, который кружил по поляне, рассекая воздух своим мечом. Они шипели, как дикие звери, но не решались подобраться ближе. – Шира! – озираясь по сторонам, позвал он. Начинало рассветать, но девушки не было видно. Стоило Лисандру упустить из виду одну из тварей, как мар тут же воспользовался случаем и набросился на принца. Меч помог принцу восстановить должное расстояние между ними, как вдруг следующий монстр прыгнул на него и вцепился в его руку. Лисандр вскрикнул от боли, отдергивая руку. И вместе с тварью, которая, не удержавшись, потеряла равновесие и упала, рухнул следом. Стоя на коленях, Лисандр навис над маром и, не колеблясь, всадил ему меж ребер меч. И только тогда Лисандру удалось вырвать руку из мертвой хватки этого существа. Дышалось с трудом: шея и рука пульсировали болью. Обессиленный, Лисандр опирался на меч, который все еще торчал из тела твари. Едва успев подняться на ноги, Лисандр краем глаза заметил, как другой мар собирается атаковать его сзади. Принц выдернул меч из мертвого тела, повернулся к нападавшему и вонзил лезвие ему в живот. Только тогда принц, тяжело дыша и шатаясь, поднялся на ноги. Перед глазами все плыло, но оставались еще три жутких чудовища, которые только и ждали, когда человека покинут последние силы. Терять сознание было нельзя. Лисандр крепче сжал пальцами рукоятку своего меча. – Ну, подходите, – подзывал он маров. – Попытайте счастья. Но оставшиеся твари не спешили подходить: они злобно шипели, отступив в лес, едва Лисандр шагнул к ним. Он остановился, не двигаясь. Дыхание стало прерывистым, руки дрожали, когда он поднес одну из них к ране на шее. Она сильно кровоточила и, вероятно, была причиной его слабости. Если Лисандр не остановит кровь, то потеряет сознание. Меч постепенно выскальзывал из руки Лисандра, когда он вдруг услышал позади себя тихий шорох. Неужели этим тварям не хватило? Он развернулся, готовый отразить очередную атаку, но не увидел никаких маров – только Ширу, которая, съежившись, сидела в кустах. Лисандр взмолился, чтобы эти существа не закончили свою жестокую работу, навсегда похитив ее душу. Его меч упал на землю, а сам принц рванулся к девушке. – Шира! Девушка взглянула на него широко распахнутыми глазами, в которых застыла паника. И в этот момент Лисандр осознал то, что пронзило его насквозь: она не лгала. Шира действительно была одной из них. Теперь, когда Лисандру было с чем сравнить, он понял это. Заостренные уши, бледная кожа и те слепые лунные глаза, в которых не оставалось ничего человеческого. Мертвые существа на земле, обнаженные и изможденные, были дикими зверями, но это, казалось, и все, что отличало их от Ширы, которая таращилась на него. Лисандр отчаянно искал объяснение этому. В этот момент для него не было ничего хуже, чем признать, что Шира действительно была маром – одной из тех монстров, которых он поклялся убивать. Может быть, на самом деле мары были людьми? Людьми, перенесшими ужасную болезнь, которая превратила их в таких звероподобных созданий? А подменыши, заразившись ею, постепенно превращались в диких существ? Лисандру хотелось верить в это, а не в то, что Шира действительно родилась маром. Ведь болезни лечатся, а наследие – нет. Он попытался дотянуться до девушки, но та зашипела и отпрянула от него. – Шира, ты меня слышишь? Испуганная, как загнанный в угол зверь, она посмотрела на Лисандра. А потом, оскалив зубы, осторожно отползла еще чуть дальше. Однажды ему уже удалось достучаться до Ширы. Нужно было сделать это еще раз. Примирительно подняв руки, Лисандр осторожно приблизился к ней. – Я не причиню тебе вреда, – заверил он. Казалось, Шира и в самом деле немного успокоилась, и Лисандр воспользовался возможностью, чтобы схватить ее за плечи. Она отчаянно сопротивлялась, всеми силами пытаясь вырваться из его рук, но он не позволил. Лисандр вытащил Ширу из кустов и поставил на ноги. Он снова встряхнул ее – так же, как в прошлый раз, когда она смотрела на него слепыми лунно-голубоватыми глазами. – Приди в себя, – потребовал он и, когда это не помогло, влепил девушке звонкую пощечину. На мгновение Шира словно застыла. Отвернув лицо, она стояла, не предпринимая больше попыток к сопротивлению, а когда снова посмотрела на Лисандра, дикость в чертах лица и лунно-голубые глаза исчезли. Глава 21 Шира Уставившись взглядом в землю, я ощущала пульсирующую боль в левой щеке и силилась понять, что со мной произошло. Буквально только что было темно. Я смотрела на спящего Лисандра, прислушивалась к шепоту леса и задавалась вопросом, что этот человек сделал со мной, что я не в состоянии просто взять и вытащить из него Сумеречный камень. И вот – уже рассвет. Я стояла, и кто-то крепко удерживал меня на ногах. Я посмотрела вперед – передо мной оказалось лицо Лисандра. Он выглядел бледным и взвинченным и, казалось, был, как и я, в панике. Его шея была окровавлена, и брызги крови покрывали его лицо, рубашку и все тело. Что произошло? – Шира, – тихо сказал Лисандр. Он так крепко сжал мои плечи, что стало больно. – Отпусти меня! – отбиваясь от Лисандра, потребовала я. Я высвободилась и отпрянула от него. В голове царил хаос. Щека все еще болела, воспоминания окутывала пелена тумана, а удушающее чувство потери контроля над своим телом, мыслями и временем мешало дышать. Лисандр шагнул ко мне. – Не подходи! – потребовала я, удерживая его на расстоянии вытянутой руки. Я не хотела, чтобы он находился рядом со мной, пока я не пойму, что со мной случилось. Это лес? Я опять последовала его зову? Лисандр утверждал, что путь до Фархира займет гораздо больше времени, чем я помнила. Что это место делало со мной? Что случалось со мне подобными, когда мы ступали в Пограничный лес? Я поспешно огляделась по сторонам, и мои глаза расширились от удивления и ужаса, когда я увидела лежащих на земле безжизненных существ. Сердце забилось в груди, и я, как в трансе, пошла к трупам. Оттолкнув Лисандра в сторону, я остановилась, не в состоянии отвести взгляд от этих изуродованных, залитых кровью тел и просто не в силах поверить в то, что увидела. В ушах зашумело, и мое собственное тело, которым я с такой ловкостью пользовалась, вдруг показалось мне каким-то чужеродным, словно кто-то другой контролировал его. Это были ночные альбы. Но выглядели совершенно иначе. Совершенно изголодавшиеся, обнаженные, с плотной, морщинистой кожей, впалыми щеками и мутными, как молоко, расширенными глазами. Мысль о том, что ночные альбы, покидающие Фархир, заканчивают свою жизнь подобным образом, заставила мое горло сжаться. Я не хотела верить в то, что это происходило со всеми ночными альбами. Не может быть, чтобы мы превращались в существ, которых Лисандр называл марами. Я уставилась на трупы глазами, полными ужаса. Это просто не могло быть правдой. Мы не были монстрами, которыми нас считали. Не были дикарями. И все же я видела это своими собственными глазами. Моего плеча коснулась рука. Я вздрогнула, развернулась и оттолкнула от себя Лисандра. – Оставь меня! – рявкнула я на него. Меня переполняли гнев и отчаяние. Кровь этих альб еще не высохла на этом человеке, и я не знала, как случилось так, что все это зашло так далеко. Я знала лишь то, что этот человек, должно быть, считал, что эти создания не заслуживали ничего кроме смерти. Безоружные, эти изможденные альбы были зверски, жестоко убиты. И мне совсем не хотелось выслушивать оправдания или извинения этого человеческого принца. Потому что если в том, что Лисандр рассказывал мне о марах, была хоть доля правды, это неизбежно означало, что такое чудовище дремало и внутри меня. Но я не была монстром! Мысли в моей голове метались, наскакивая друг на друга. Наконец, взвыв от собственной беспомощности и ощущения безвозвратной потери контроля, я схватилась за голову и отшатнулась от Лисандра. Что, если этот человек заколдовал меня? Что, если провалами в памяти я обязана вовсе не лесу? Мне вообще не стоило позволять этому мужчине приближаться ко мне. Когда Лисандр положил руку мне на грудь, прислушиваясь к моему сердцебиению, на меня будто наложили заклятие. Я внезапно почувствовала себя такой слабой и преданной ему, что даже не ощущала желания противиться его власти. Напротив, я добровольно доверила ему контроль над собой, отдала свою жизнь в его руки и чувствовала себя рядом с этим мужчиной в полной безопасности. Безопаснее, чем когда-либо прежде. Должно быть, это было заклинание! Лисандр сначала заколдовал меня, а потом убил этих ночных альб. А что дальше? Я стала бы следующей, если бы не смогла освободиться от его чар? С этим пора заканчивать! Нельзя допустить, чтобы я и дальше находилась под влиянием этого человека! Решительно подняв голову, я схватилась за кинжал, но едва я взяла его в руки, Лисандр рухнул передо мной на колени и завалился на бок. Я уставилась на него как завороженная, угрожающе подняв кинжал над головой, ожидая, что он вздрогнет или еще каким-нибудь образом даст понять, что его бессилие – всего лишь хитрость. Но ничего не произошло. Лисандр лежал передо мной совершенно неподвижно. Со всей осторожностью я приблизилась к нему. Каждая клеточка моего тела была напряжена до предела: я была готова ко всему. Если Лисандр действительно заворожил меня, я не могла доверять даже самой себе. Я осторожно пнула ногой его в плечо, и его бесчувственное тело перевернулось на спину. Глаза Лисандра были закрыты. Он был бледен, лоб покрывали бисеринки пота, и ничто не говорило о том, что он притворяется, будто потерял сознание. Неужели это ночные альбы, которых убил Лисандр, погубили его? Готовая положить этому конец, я присела перед ним на корточки и вытащила свой кинжал. Я добуду Сумеречный камень и докажу всем, что мы, ночные альбы, не трусливы и не бездарны! Мои руки крепче сомкнулись вокруг рукояти, и ярость всколыхнулась внутри меня, заставив вздрогнуть всем телом. – Ты околдовал меня! – закричала я Лисандру. Это было единственным убедительным объяснением происходящему. Иначе почему у меня разрывалось сердце, когда я видела его в таком состоянии? Ведь он был всего лишь человеком. Мы, альбы, ненавидели людей. Мы презирали их зловоние, их внешний вид и ненавидели их за все, что они сделали с нами. Мои глаза увлажнились, и слезы закапали на тело Лисандра, лежащего без сознания на лесной земле. Я плакала, согнувшись над ним. Я просто не могла. Я не могла убить его, потому что то, что я чувствовала к нему, не было ненавистью. Вывести человека из леса было настоящим испытанием. Этот принц оказался страшно тяжелым, и, несмотря на носилки, которые я соорудила из веток и папоротника, тащить его за собой мне приходилось из последних сил. Хотя, может, оно и к лучшему. Я была так занята заботой о человеческом принце, что больше не могла слышать лес. И помнила каждую напряженную минуту последнего отрезка своего пути, не теряя контроля над собой и своими действиями. Когда я наконец вырвалась из чащи и оказалась на краю леса, день уже подходил к концу. Слишком много времени прошло с тех пор, как я покинула Фархир. Я опустила носилки, упала на колени и зарылась руками в родную землю. Казалось, тяжкий груз свалился с моих плеч, теперь, когда соблазны Пограничного леса остались в прошлом. Я находилась в Пустоши. Эта местность была мне знакома, ведь раньше я частенько собирала здесь свои травы для продажи. А еще я знала, что Баштана находится примерно в половине дня пути, если идти в противоположном направлении. Других деревень и городов вокруг не было. И это, наверное, тоже было к лучшему. В конце концов, я вернулась не просто с Сумеречным камнем, а с чистокровным человеком. Который к тому же был еще и принцем. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что простые жители обедневших приграничных деревень постарались бы как можно скорее прикончить его и уничтожить все следы, чтобы только не навлечь на себя гнев кровопийц. И при этом мы с ним отчаянно нуждались в пресной воде и горячей пище. Пара орехов да несколько капель росы, которые я подобно животному слизывала с листьев, – вот и вся еда, что попала в мой желудок за все это время. И все же нам стоило избегать альб, пока это было возможно. Даже если это означало голодную смерть.