– Скоро объявят следующее задание, – пояснил он. – Верховный Жрец посчитал уместным провести церемонию, чтобы поднять всем настроение. Все вне себя после твоего выступления и предательства Риэллы. – Ты что, не слышишь меня? – поинтересовалась я. – Королева всегда за справедливость, – напомнил он. – Твой друг должен был спросить разрешения, прежде чем брать кожу. Не важно, обрезки то были или нет. – Справедливость?! – заорала я. – Где ты здесь увидел справедливость? Риэлла обокрала меня, но кто наказывает ее? К справедливости это не имеет никакого отношения. Ты просто забыл, что значит это слово, потому что слишком сильно старался быть одним из них. Ты прогнулся под них, ты отрицаешь свое происхождение. Но ради чего? Чтобы стать таким же жестоким и бессердечным, как все чистокровные в той комнате? Я махнула рукой в сторону тронного зала и, гневно фыркнув, посмотрела Атуре прямо в глаза. Взгляд мужчины ясно говорил, насколько он разочарован во мне. Я обещала молчать, но теперь, не скрываясь, выплюнула ему в лицо все, что он любой ценой хотел сохранить в тайне. Несмотря на то, что за закрытой дверью в тронный зал мы были одни, и я не сказала этого прямым текстом, я все равно почувствовала себя предательницей. – Мурайя уже наказала ее, – невозмутимо отозвался он. – Риэлла не справилась со своей задачей. Ей уже отказано в троне, а после того, что только что произошло, ее семья, вероятно, отвергнет ее. Но если тебе этого недостаточно, если ты не считаешь это справедливым, то возьми и измени это. Стань королевой и отстаивай права слабых и угнетенных. Ошеломленная, я уставилась на него: – Почему ты продолжаешь настаивать на этом? Ты ведь должен понимать, что у меня нет шансов. Даже если мне удастся выполнить поставленную передо мной задачу. Для тебя же будет лучше, если на троне окажется твоя невеста. Раздался звон колокола, и это ненадолго отвлекло меня. Все они просто продолжали жить по-прежнему. Я спрашивала себя, стоит ли Верховный Жрец прямо в крови Канана сейчас, когда объявляет, кто станет следующей выполнять диковинное задание ради всеобщего развлечения. – Я верю в тебя, – шагнув ко мне, сказал Атура. – Я знаю, что в тебе есть нечто большее, чем видят большинство мужчин и женщин в комнате позади нас. И я не хочу, чтобы ты сдалась раньше, чем докажешь это всем. Колокол ударил снова. – А если я тебе не верю? – спросила я. В тронном зале воцарилась тишина; я услышала далекое бормотание Верховного Жреца, песнопения его свиты, а потом – четкий, незнакомый голос, выкрикнувший имя: – Шира Абендхаух! Я отступила на шаг назад. Мое сердце пропустило удар: на какой-то миг мне вдруг показалось, что за мной наблюдают. Казалось, что Мурайя находится в комнате рядом со мной, словно хочет продолжить разговор, который я начала с Атурой. – Доверься своей богине, – сказал Атура. – Поверь, у нее есть план и все сложится хорошо. – И что же это за план? – съязвила я. – Если бы Мурайя действительно знала меня, то… – То что? – вызывающе бросил мне Атура. – Шира Абендхаух! – позвал Верховный Жрец еще раз. – Ты ведь не сбежишь, правда? После всего, что ты сделала, чтобы продвинуться так далеко? Это ведь твой шанс узнать, чего Мурайя на самом деле ждет от тебя, – так иди. И Атура указал на дверь. Он был прав, и я ненавидела его за это. Я буду трусихой, если сбегу, а после каждый день стану мучиться вопросом, почему Мурайя для участия в этих выборах избрала именно меня. В тронном зале меня ждали ответы. Они были так близки, что я не могла от них отказаться. Глубоко вздохнув, я распрямила плечи, и Атура с довольной улыбкой на губах распахнул передо мной дверь. И снова все взгляды обратились на меня. Мне не составило труда пройти сквозь ряды, потому что собравшиеся расступались передо мной, пока я шествовала к Верховному Жрецу. Преклонив перед старцем колени, я уставилась в пол, где несколько разводов свидетельствовали о том, что кровь Канана была вытерта в очень большой спешке. – Шира Абендхаух, услышь слова своей богини, – заговорил со мной жрец своим измененным голосом. – Однажды твои предки согрешили против нашего народа, украв священный артефакт Ордена Серых. Сумеречный камень попал в руки людей, где он и по сей день скрыт среди их величайших сокровищ. Твоя задача – показать мужество, отвагу и навыки, которыми обладает только истинная королева. Верни то, что было украдено из дома твоей богини. Верни Сумеречный камень обратно в Фархир. Я тихонько фыркнула. Как я могла сомневаться в том, что Мурайя знает настоящую меня? Она хотела, чтобы я искупила свое воровство кражей, показав всем, кто я такая на самом деле. Кто угодно, но только не будущая королева альб. Судя по перешептываниям за моей спиной, дворяне считали новую задачу неразрешимой, но я только устало улыбнулась. Я вернусь с Сумеречным камнем еще до того, как Риэлла упакует свои вещи. И тогда предстану перед ними той, кем всегда и была. Воровкой. – Готова ли ты принять этот вызов? – спросил Верховный Жрец. Я встала и кивнула, медленно, но твердо. – Да, готова, – недрогнувшим голосом произнесла я. Глава 13 Лисандр Лисандр, не отрываясь, смотрел на дверь, ведущую к арене сражений, пока оруженосец затягивал кожаные ремни его лат. Сколько раз принц, окруженный оружием, щитами и доспехами, стоял в этой каморке, собираясь с духом перед предстоящим боем? – он не смог бы сосчитать. Но в этот раз не тренировочный бой и не потасовка с рыцарями короля ожидали его. Лисандра ждал турнир. Самый грандиозный в стране и первый, в котором примет участие он сам. Вместо собственного брата. Если юноше не удастся выстоять на поле боя, он не сможет через несколько часов оказаться на условленном месте встречи и заключить Амелию в объятия. Вместо этого Лисандр будет лежать на носилках, истекая кровью, пока придворный врач будет зашивать его раны. Так что проигрывать было нельзя. Да и начинать все это вообще не стоило. Ибо как он сможет снова увидеть Амелию, если король велел всему Агрино искать его? – При всем уважении, выглядите вы не особенно хорошо, – робко произнес оруженосец, избегая смотреть на Лисандра. – Почему все сегодня мне это говорят? – проворчал тот. – Быть может, вам лучше не участвовать в турнире? – предположил юноша. – Уверен, ваш отец поймет. Лисандр чуть не рассмеялся – настолько сказанное было далеко от истины. По сути, единственная причина, по которой он больше не сидел в тюрьме, заключалась в том, что Винсент заверил Набрана, будто бы участием в турнире его сын стремился выказать королю честь. Король Набран принадлежал к числу тех людей, которые предпочли бы смотреть, как их собственных сыновей пронзают мечами в пылу славной битвы, чем вынужденно терпеть, как другие считают их потомков слабыми. И если бы Лисандр отказался от участия в турнире незадолго до его начала из-за какой-то там царапины, это был бы тот самый случай. – Мой меч, – потребовал он. Мальчик не ответил. Он только смотрел на принца с совершенно отсутствующим видом, словно забыл, как выглядит этот самый меч. Тщедушный, не старше четырнадцати лет, оруженосец был одет в льняную рубашку грубого плетения и кожаные брюки. Он определенно происходил из простой семьи, потому что ни на его одежде, ни на кольце фамильного герба не было. Его темные волосы, подтянутая фигура и большие глаза напомнили Лисандру его самого в том же возрасте. Трудно поверить, что это было всего лишь несколько лет назад. В сравнении с другими мальчиками он тоже выглядел доходягой, и когда Лисандру выпадала честь служить своему старшему брату оруженосцем, его глаза сияли точно так же. Он всегда уважал Лайноса, хотел во всем походить на него и не уставал усердно тренироваться, чтобы добиться этого. В какой-то момент до него дошло, что ему никогда не сравниться с Лайносом. Но что отец никогда не станет относиться к нему с тем же уважением, Лисандр не знал. Однажды это сияние исчезло, и наступит миг, когда этот юный оруженосец почувствует то же самое. Самое позднее – когда поймет, что сам он из-за своего простого происхождения никогда не станет рыцарем. – Как тебя зовут? – спросил Лисандр. У мальчика отвисла челюсть. – Т… Тео, – запнувшись, пробормотал он. – Мой меч, Тео, – повторил Лисандр. – Конечно, – поспешно ответил мальчик, хватая пояс с ножнами. Вероятно, оруженосцу потребовалось все его мужество, чтобы посоветовать своему принцу отказаться от участия в турнире. Должно быть, Лисандр выглядел как ходячая смерть, если Тео решился на такое. Сам принц считал, что теплой ванны и лечения у придворного врача будет достаточно, чтобы восстановиться. Повязка на ноге и тугие кожаные сапоги почти не давали ему почувствовать боль. Хромать ему не придется. А отвар из трав просто сотворил чудо с его лихорадкой. – Король будет гордиться вами, – сказал Тео, надевая на него пояс. Скупым кивком Лисандр поблагодарил его за ободряющие слова. Принц знал, что Тео часто наблюдал за ним во время тренировок. Мальчик был твердо уверен, что Лисандр сможет победить любого соперника и докажет это всем на этом турнире. Именно это принц и собирался сделать. Он сразится на этом турнире так, как ожидали от него отец и Винсент, чтобы показать, что за последние годы этот наивный ребенок стал мужчиной. Но не во имя короля Лисандр собирался выиграть этот турнир. Ибо сердце его не принадлежало королевству и служению короне. Оно целиком и полностью было отдано прелестной Амелии Димасс. Той девушке, которая была любовью всей его жизни. Мысль о любимой вызвала у Лисандра улыбку, которая тут же исчезла, едва дверь, ведущая к турнирной арене, открылась и дневной свет хлынул в крошечную комнату без окон, в которой располагалась оружейная. Лисандр вытащил свой меч, и его пальцы крепко сомкнулись вокруг рукояти. Сияние света и радостные возгласы публики окутали его. Казалось, на торжество собрался весь Амберан. За долгие годы это был первый рыцарский турнир, в котором не было всеобщей и оправданной уверенности в непременной победе принца Лайноса. Быть может, на самом деле именно это и было причиной того, что король бросил Лисандра в подземелье. Быть может, это не имело никакого отношения к Амелии и король предпочитал видеть своего сына заключенным в темницу, где он, по крайней мере, не мог причинить никакого вреда, чем смотреть, как принц опозорит короля перед всем собравшимся народом. Уже сейчас враги королевской семьи жаждали заполучить трон. Неудача принца только подольет масла в огонь. Так или иначе, Винсенту все же удалось переубедить короля. Иначе сейчас Лисандр не выходил бы на турнирную арену в полной боевой готовности. Вместе с другими рыцарями, прибывшими со всех концов королевства, Лисандр предстал перед собравшимися дворянами. Толпы вокруг них кричали, размахивая флагами своих провинций и разноцветными платками. Турнир представлял собой грандиозное зрелище, для которого были тщательно расчищены тренировочные площадки королевских рыцарей, а вокруг размещены специально выстроенные трибуны. Столица Амберана, с королевским замком в центре, так и кишела посетителями. Все постоялые дворы были переполнены, все комнаты в замке были заняты дворянами, и везде, где только нашлось место, были установлены торговые палатки. Для Амелии и Лисандра это означало прекрасную возможность сбежать и раствориться во всеобщей суматохе. Он так долго ждал этого дня. Дня, когда должна была начаться его новая жизнь. – Боишься? – спросил рыцарь, стоявший в ряду возле Лисандра. Он был облачен в доспехи с гербом рода Илеос на груди. Два сплетенных в схватке льва, кусающих друг друга за хвост. Злорадная ухмылка промелькнула в его подстриженной бороде. И хотя сам Лисандр не считал себя таким уж крошечным, рыцарь был чуть ли не на полголовы выше его и представлял собой ходячую гору мышц, вплоть до шеи, которая казалась толще, чем бедро принца. Лисандр узнал в нем сына графа Илеоса. Рыцаря звали Реон. Гнусный воин, который даже не скрывал, как жаждет занять престол, и хвастался, что убил маров больше, чем все королевские рыцари, вместе взятые. То, что в лице Лисандра не было ни кровинки, вселяло в Реона обманчивую решимость, что бой он выиграет. Скорее всего рыцарь считал, что одолеть принца будет легко, не подозревая, что Лисандру не составит труда справиться с таким тяжеловооруженным и оттого медлительным противником. – А ты? – отозвался он.