— Ты же сам сказал, они, как блохи. — Да ладно тебе, я только одно и сказал: если бы ты поехал в Европу, то сразу бы их и увидел, — не скачущими, конечно, на что им скакать? — а просто они там у всех под ногами путаются, вроде того горбатого Ричарда. — Ричарда? А по фамилии как? — Не было у него фамилии. У королей только имена и бывают. — Будет врать-то! — Точно тебе говорю — одни имена и все. — Ну, если им это по душе, Том, так и пусть их, но я бы не хотел быть королем, у которого фамилии и той нет, совсем как у негра. Ладно, ты мне вот что скажи, где мы копать-то начнем? — Вообще-то, не знаю. Может, попробуем старое сухое дерево на холме за Стилл-Хаусом? — Согласен. Они разжились увечной киркой, лопатой и выступили в трехмильный путь. До сухого дерева мальчики добрались потными, запыхавшимися и потому прилегли в тени стоявшего рядом с ним вяза, чтобы отдышаться и покурить. — Мне тут нравится, — сказал Том. — И мне. — А скажи, Гек, вот найдем мы с тобой сокровище, на что ты свою долю потратишь? — Ну, буду покупать каждый день по пирожку и стаканчику содовой, да во все цирки ходить, какие приедут. В общем, поживу в свое удовольствие. — И откладывать ничего не станешь? — Откладывать? А на что мне это? — Как на что — на потом, на жизнь. — Да нет, это мне без пользы. Если я не поспешу, так дождусь того, что папаша вернется в город и заграбастает все мои денежки. Уж он их мигом спустит, это можешь не сомневаться. А ты свои на что потратишь? — Куплю новенький барабан, самую настоящую саблю, красный шейный платок и щеночка, бульдога, а после женюсь. — Женишься! — Непременно. — Слушай, Том… а ты не спятил? — Вот погоди, сам увидишь. — Ну и ну, глупее тебе ничего не выдумать, Том. Взять хоть моих папашу с мамашей — они ж только и знали, что дрались с утра до вечера. Уж я-то помню. — Ничего-ничего. Девочка, на которой я женюсь, драться не станет. — Том, я так понимаю, они все на одну колодку скроены. Им бы только ругаться да драться. Ты, все-таки, подумай немного. Как эту девчонку зовут-то? — Она не девчонка, она девочка. — Да это один шут, Том, — кто говорит «девочка», кто «девчонка», и все правы. В общем, как ее зовут, а? — Я тебе потом скажу, не сейчас. — Ладно, потом так потом. Но только, если ты женишься, мне совсем одиноко станет. — Не станет. Ты со мной будешь жить. А теперь давай подыматься, копать пора. Они проработали, потея, полчаса. Безрезультатно. Попотели еще полчаса. То же самое. Гек спросил: — Их всегда так глубоко зарывают? — Бывает, конечно, — но не всегда. И не все. Сдается мне, мы место неправильно выбрали. Мальчики перешли на другое место и начали копать заново. Теперь работа шла медленнее, но все же, в землю они зарывались. Какое-то время они сражались с нею, не произнося ни слова. Потом Гек разогнулся, оперся о лопату, вытер рукавом бисерины пота со лба и спросил: — Если и здесь ничего не найдем, где думаешь снова рыть? — Я думаю, не попробовать ли нам старое дерево на Кардиффской горе, за домом вдовы. — Да, место вроде хорошее. А вдова у нас клад не отнимет, Том? Это ж ее земля. — Отнимет! Пусть только попробует. Клад принадлежит тому, кто его находит. А на чьей земле, это без разницы. Гека эти сведения порадовали. Работа продолжилась. И в конце концов, Гек сказал: — Черт, похоже, опять не то место. Как думаешь? — Очень странно, Гек. Ничего не понимаю. Бывает, правда, людям ведьма какая-нибудь под руку подсунется. Похоже, и тут без нее не обошлось. — Да ну! Ведьмы днем ничего не могут. — Тоже верно. Об этом я не подумал. О, я понял в чем дело! Ну и обормоты же мы с тобой! Надо ж было найти место, где тень от длинной ветки в самую полночь кончается, да там и копать! — Проклятье, выходит, мы тут с тобой зазря дураков изображали. Теперь придется сюда ночью тащиться, а путь-то эвон какой. Ты как, из дома выбраться сможешь? — Да, конечно. Только нужно нынче же ночью все сделать, потому что, если кто-нибудь увидит наши ямы, так мигом сообразит, что тут к чему, и сам в землю за кладом полезет. — Ладно, тогда я приду к тебе, помяукаю. — Идет. А инструменты мы вон в тех кустах спрячем. Мальчики вернулись к дереву незадолго до полуночи. Они посидели в его тени, ожидая. Место было глухое, а времени этому традиция сообщала значение самое мрачное. Духи шептались в шелестевшей листве, по темным углам прятались привидения, откуда-то издалека доносился глухой собачий лай и ему похоронным голосом отвечала сова. Все это заставило мальчиков притихнуть, они почти и не разговаривали. В конце концов, они решили, что двенадцатый час настал, пометили место, на которое падала тень и принялись за работу. Надежды их росли, росли, желания обострялись и потому трудились они от души. Яма становилась все более глубокой, время от времени мальчики слышали, как кирка ударяется обо что-то, и сердца их подпрыгивали, однако за каждым таким ударом следовало новое разочарование, ибо всякий раз выяснялось, что под кирку подвернулся либо камень, либо ком слежавшейся земли. И наконец, Том сказал: — Без толку, Гек, опять мы маху дали. — Ну уж теперь-то мы маху дать не могли. Мы же точно, где тень лежала, копаем. — Я знаю, но тут причина в другом. — А в чем? — Мы же с тобой времени наверняка не знали. Могли поспешить или опоздать. Гек даже лопату уронил. — Верно, — сказал он. — В этом вся и беда. Придется нам бросить это место. Мы ж никогда правильного времени не узнаем, да и жутко здесь, мочи нет, ведьмы с призраками так вокруг и шастают. Мне все время кажется, будто у меня за спиной кто-то стоит, а обернуться боязно, потому как, может, и впереди тоже кто стоит, и только случая ждет, чтобы на меня сзади наброситься. Я как сюда пришел, у меня с первой минуты мурашки по коже ползают. — Вот и у меня то же самое, Гек. И знаешь, они ведь почти всегда, если под деревом клад зарывают, так мертвеца рядом кладут, чтобы, значит, присматривал. — Господи! — Да, так и есть. Мне про это сто раз говорили. — Том, мне чего-то не хочется рядом с мертвецами корячиться. С ними знаешь какие неприятности можно нажить? — Да и мне их тревожить неохота. Вдруг тот, который здесь лежит, высунет череп из земли да чего-нибудь скажет. — Не надо, Том! Жуть какая. — Твоя правда, Гек. Мне здесь совсем не по себе. — Знаешь, Том, давай-ка мы это место бросим и какое-нибудь другое попробуем. — Давай, по-моему, так лучше будет. — А какое? Том ненадолго задумался, а потом сказал: — Дом с привидениями. Вот какое! — Черт, Том, не люблю я домов с привидениями. Они ж еще хуже покойников. Покойники, может, и разговаривают, но хоть тайком к тебе в саванах не подкрадываются, через плечо не заглядывают и зубами не скрипят. Я таких дел не переживу, Том, да и никто не переживет. — Это верно, Гек, но ведь привидения только ночами разгуливают, днем они нам копать не помешают.