— Это очень ценная работа. «Недаром товарищи зовут его Профессором», — подумал Таратар и сказал: — Назови тогда проблему, чтоб все оценили ее значение. — Доказательство теоремы Ферма, — произнес едва слышно Профессор. Таратару стало жалко способного ученика: до чего себя загнал, просто зачах за письменным столом. А все виноват он, учитель, со своими свободными заданиями. Им ведь только волю дай, этим самолюбивым юным «фермистам», — день и ночь будут атаковывать неразрешимые задачи, пока не потеряют здоровье. Да ведь разве докажешь теорему Ферма! — А ты делаешь зарядку по утрам? — спросил учитель Королькова. Корольков взглянул на учителя с таким изумлением, словно тот обратился к нему по-марсиански. — Это доказательство Великой теоремы Ферма, — упрямо повторил он. Таратар взял тетрадь Профессора, быстро перелистал работу. В глазах зарябило от бесконечных фиолетовых формул, заполнивших тетрадь. Профессор писал мелкими, аккуратными, почти печатными буквами. — Теорема Ферма доказана для шестисот частных случаев, — медленно произнес Таратар. — Математики всего мира отказались решать теорему. Неужели тебе удалось найти совсем новый пример? — Здесь не пример. Здесь решение всей теоремы! — Профессор сел на свое место, как победитель. Таратар взвесил в руке пухлую тетрадь. «Мало было за триста лет доказательств недоказуемой теоремы! Вот еще одна донкихотовская попытка, возможно, даже и оригинальная…» — Предварительно поздравляю. — Усы Таратара хитро шевельнулись. — Хотя Ферма и не оставил нам никаких доказательств, дома я проверю твою работу. — Ферма не счел нужным писать решение, так как оно очень длинное, — напомнил Профессор. — И ни один гений не нашел до сих пор ответа. — Ну и что же? — Профессор пожал плечами. — Я и есть тот гений, который нашел ответ. Таратар ждал взрыва смеха, но в классе почему-то было тихо. Он обвел взглядом класс. Все были слишком серьезные. Таратар забеспокоился: что это с ними?… — Возможно, что я соглашусь с тобой, когда проверю, — предположил Таратар. — Разумеется, — спокойно ответил Профессор. Только теперь он начал постепенно розоветь: сначала запылало одно ухо, потом другое. Как видно, совесть спускала математика с недоступных научных вершин на обычную классную парту, осторожно придерживая за уши. — А что тут такого! — вмешался Макар Гусев. — Раз он доказал… И снова никто не засмеялся. — Верно, Таратар Таратарыч… простите, Семен Николаевич! — подхватил Сыроежкин, вскочив с места. — Если хотите знать, не один Профессор так думает! Не удивляйтесь, пожалуйста, но здесь все гении!.. Обыкновенные гении… Вот смотрите. И он вытащил из парты картонную коробку, на которой была изображена пара ботинок фабрики «Луч». Из коробки Сыроежкин достал маленький прибор. Лампочка от карманного фонаря, миниатюрная турбина, ручка. Конструктор пригласил учителя: — Покрутите, пожалуйста. Таратар осторожно раскрутил ручку. Лампочка загорелась. — Настольная электростанция, — сказал с одобрением Таратар. — Изящно сделана. Но это уже сюрприз для учителя физики. — Вечный двигатель! — провозгласил Сыроежкин. — Позвольте, — пробормотал, нахмурившись, Таратар, — вечных двигателей, как доказано наукой, не может быть. — Пожалуйста — вот он! — Сыроежкин величественным жестом указал на изобретение. — Просто здесь механическая энергия переходит в электрическую… — сказал учитель. — Правильно! — согласился счастливый изобретатель. — Очень даже просто: одна энергия переходит в другую. Вы только повертели ручку, а лампочка будет гореть день, два… Таратар посмотрел на прибор. Лампочка действительно горела — всего лишь от легкого поворота ручки. Такого «двигателя» Таратар никогда раньше не видел. — Ты утверждаешь, что в твоем приборе нет никакого источника тока, — произнес учитель. — Значит, ты тоже гений? — Конечно! Таратар прошелся по классу, близоруко щуря глаза. «Что здесь происходит? Может быть, это заговор?… Или мне все снится?…» Он внимательно осмотрел ряды и на мгновение задержал взгляд на серьезном лице. Электроник всегда говорит правду, он не позволит молоть чепуху… — Как нелегко быть учителем гениев, — произнес тихо Таратар. — Здесь упоминали Кеплера. Учителем великого Кеплера был знаменитый астроном Тихо Браге, изучавший планету Марс… Пьер Ферма… Пожалуй, его учителями можно назвать всех древнегреческих математиков… А у вас — Таратар. (Кажется, ему удалось установить привычное настроение в классе. Гении улыбались.) Как ты думаешь, Электроник, твой друг Сыроежкин действительно изобрел вечный двигатель? Все уставились на Электроника. Он спокойно ответил: — Название не совсем точное. Но этот двигатель практически без трений… — И Электроник стал перечислять формулы нового изобретения. — Проще говоря, вечный двигатель, — прервал друга Сыроежкин и указал на светящуюся лампочку. — Ура Сыроежкину! — крикнул Макар Гусев. — Гений номер два. В дверь постучали. Распахнулись обе створки, и вошел опоздавший Смирнов. Вошел он очень странно, боком, прижимая к животу большой алюминиевый бак. Ребята с первой парты бросились ему на помощь. Витька Смирнов крепче прижал бак, прохрипел: — Погодите, ребята… Я сам… Ценное изобретение! — Смирнов, что это за бак? — осведомился Таратар. — Это не бак. — Виктор Смирнов осторожно водрузил свою ношу на стол, вытер пот со лба, простодушно улыбнулся. — Извините, Семен Николаевич… Пришлось дождаться, пока все уйдут из дома. Это кастрюля. Мама в ней варенье варит. Ну а пока кастрюля свободна, я ее занял под опыт. — Какую же проблему можно сварить в такой кастрюле? — пошутил Таратар. — Вот. Смотрите! Смирнов поднял крышку, и все вскочили с места, окружили учительский стол. В кастрюле лежала корова величиной с кошку. Настоящая маленькая корова с рогами и хвостом. — Я не знал, что ты увлекаешься игрушками, — сказал учитель. — Какая там игрушка! — обиделся Смирнов, даже надулся. — Это настоящая корова. То есть, конечно, искусственная. Корова повернула голову и посмотрела на ребят. — Ой, — испуганно сказала Таня Сорокина, — она жует! Корова едва заметно двигала челюстями. Она лениво что-то жевала, как жуют все в мире коровы. — Руками ее не трогайте, — предупредил изобретатель. — Опыт не окончен. Посыпались вопросы: — Сколько ей месяцев? — Сколько она весит? — Почему такая маленькая? — Что ест? — Откуда она взялась? Смирнов выслушал вопросы. — В общем, так. Отвечаю сразу всем, — сказал он. — Разрешите, Семен Николаевич?… Вы видите искусственное животное. Модель типа коровы. Выведена мной в этой самой кастрюле. Как выведена — вопрос особый… Возраст больше трех недель. Питается исключительно кукурузными хлопьями… Вот, пожалуй, все. Это и есть мое домашнее задание, Семен Николаевич. Таратар растерянно смотрел на кастрюлю. — Смирнов, я не давал задания выводить животных… Я не биолог. — Ну конечно, Семен Николаевич, — успокоил Виктор. — Корову я вывел просто так, для себя. А вам принес математический дневник. Он достал из-под ремня смятую тетрадь, протянул классному руководителю. — Гений номер три, — деловито отметил Гусев.