Я растерянно моргнула, не зная, как на это реагировать, но тут Киршин взял мочалку, капнул на нее немного жидкого мыла для тела и начал меня отмывать. Сначала ступни, после чего хорошенько их ополоснул, как и мочалку, и принялся за остальное тело. Мыл так тщательно, словно я вся извалялась в грязи, а не шла по улице просто босиком. Уделял внимание каждой клеточке тела, становясь нежнее, когда касался моей груди, живота, ягодиц или бедер. Несмотря на очень странную ситуацию, я начала чувствовать, как меня охватывает возбуждение, особенно когда замечала, как жадный взгляд Кристиана скользит вслед за мочалкой. Под конец я уже практически горела, желая переместиться в спальню прямо сейчас, но у шефа на это было немного иное мнение. Меня ополоснули, закутали в огромное полотенце, отнесли в спальню и… оставили одну. Я подумала, что он сейчас вернется, но в ванной снова зажурчала вода, и я поняла, что Кристиан теперь моется сам. Вот эгоист! А может, я тоже хотела его помыть?! Левая-то рука у меня целая! Я даже сходила до ванной, но она оказалась заперта, и я вернулась обратно ни с чем. В полотенце было неудобно, а вся моя одежда оказалась заперта вместе с начальником, так что пришлось чувствовать себя как дома и изучать содержимое его шкафа. Уходить, ничего не выяснив, я не собиралась. Ишь хитрый какой! Оставил одну! Надеялся, что сбегу? А вот нетушки! И я надела его рубашку. Наши размеры существенно не совпадали, так что пришлось выбрать с коротким рукавом, чтобы не закатывать, но все равно на мне его одежда смотрелась балахоном. Ну и пусть! Кстати, есть что-то хочется… Часы показывали третий час ночи, и я решила, что самое время перекусить. Прошла на кухню, изучила содержимое холодильного шкафа, быстро определилась с набором продуктов и занялась готовкой. Делать это одной рукой было жуть как неудобно, но я справилась. Кривенько накрошила салат, обжарила куриное филе, нарезала хлеб, заварила чай, а там и шеф из ванной вышел. Судя по звукам, прошел сначала в спальню, но пробыл там буквально пару минут и появился в дверном проеме кухни. Увидел меня, ночной ужин, накрытый стол, вздохнул, качнул головой, но подошел и сел. В отличие от меня он был в одних трусах, но его это не стесняло. Кривенький салат и курочка с хлебом ушли на ура, а чай с печеньками стали прекрасным завершением ночного перекуса. Пока ели – молчали, но как только доели и Киршин убрал посуду в раковину, то заявил: – Идем, поговорим. Подал мне руку, и я по ошибке сначала вручила ему правую, но быстро сообразила и поменяла на левую. Мы прошли в спальню, шеф усадил меня на кровать, сам встал напротив… И все. На этот раз молчание было откровенно неловким. Не знаю, как он, а я почувствовала себя глупо. Попыталась что-то понять по его лицу, но Киршин смотрел на меня немного устало и так, словно тоже не знал, с чего начать. – Садись. – Похлопала рядом с собой по кровати, чтобы сказать хоть что-то. – О чем ты хотел поговорить? Киршин сел ко мне вполоборота, взял за руку, еще немного помолчал, а затем твердо, будто уже не раз так делал, произнес: – Селин, выходи за меня замуж. На пару секунд я потеряла дар речи, но шеф смотрел так настойчиво, что я сглотнула и недоверчиво спросила: – Зачем замуж? – В смысле зачем замуж? – Тут уже растерялся начальник. Чуть отклонился, смерил меня подозрительным взглядом и недовольно поинтересовался: – То есть в постель ты ко мне хочешь, а замуж нет? – Верно, – кивнула медленно, сама в этот момент обдумывая сложившуюся ситуацию. Ситуация почему-то не обдумывалась, а я все время отвлекалась на солнышко на правой груди шефа. – И почему, позволь узнать? Настроение Киршина менялось ежеминутно, и сейчас он смотрел на меня слегка насмешливо, но в то же время напряженно. – Я просто еще не думала об этом, – ответила честно. – То есть ты всегда сначала думаешь? – хмыкнул шеф. Я обиделась. – А ты разве нет? – Ох, Селин! – Он привлек меня к себе и рухнул на кровать, увлекая за собой. – Так! Раз уж по-другому ты не умеешь, давай думать вместе, иначе эту ночь я просто не переживу. Я буду задавать вопросы, а ты отвечай. Договорились? – Да. – Я тебе нравлюсь? Как мужчина? – Да. И не только. – То есть? – Как демонолог, начальник и профессионал – в первую очередь. – А как мужчина, во-вторую, что ли?! – возмутился шеф, но как-то вяло, словно уже просто устал возмущаться. – А как мужчину я тебя только начинаю узнавать. – Чтобы показать, что не против продолжать это делать прямо сейчас, провела рукой по груди и оставила ладонь на животе. – Но то, что уже знаю, мне нравится. И хочу двигаться дальше. – Хорошо, принимается, – довольно кивнул полудемон. – Тебе нравится твоя работа или есть какие-то сложности? – Сложности есть, но они мне нравятся. – А ты думала о детях? – Э… – Тут я задумалась, но коли уж обещала ответить на все вопросы, то пришлось выполнять обещание. – Вообще-то думала, но в ближайшем будущем не планировала. А так да, когда-нибудь я обязательно обзаведусь семьей и детьми. – Со мной? А вот тут я уже четко увидела подвох. Прищурилась, с подозрением осмотрела безмятежное лицо шефа, попыталась представить его в роли мужа, в роли отца своих детей… И поняла, что представляется ужасно, потому что я как-то не планировала заниматься этим вопросом так рано, но кого-то другого в этой роли, собственно говоря, и не видела. То есть получается, что… – Да. Киршин так шумно выдохнул, что даже закашлялся, а я сама не знаю почему рассмеялась. Он что, все это время не дышал? Сумасшедший! – Значит, ты выйдешь за меня замуж! – довольно констатировал шеф, когда откашлялся, уже даже не пытаясь завуалировать свое требование под вопрос. – И когда? – спросила я с улыбкой. – Ну-у-у, допу-у-устим… – Взгляд демона стал хитрым-хитрым, губы неожиданно обнаружились близко-близко, а голос охрип, и он сообщил: – Об этом мы подумаем завтра. Согласна? И я кивнула. Его поцелуи были мягкими и нежными, твердыми и требовательными. Его губы были всюду, а руки скользили по телу с такой уверенностью, словно Кристиан точно знал, где мне сейчас необходим. А он был необходим везде! Когда я изучала физиологию и влечение, то даже примерно не могла себе представить, что реальность окажется совершенно иной! Тут не было места мыслям и здравым рассуждениям, трезвому рассудку и холодной голове. Теория? Забудьте! Исключительно практика! Во мне бурлили эмоции и желания, которые можно было выплеснуть лишь в ответных действиях, прерывистом дыхании и нечленораздельных звуках. Страсть, снесшую нас ураганом, невозможно было измерить, записать или заспиртовать. Ее можно было лишь испытать, чтобы понять – это мой мужчина. Мой самец! Моя стая! И лишь под утро, когда мой мужчина окончательно уверился, что я не раскаиваюсь в свершившемся и не уволюсь послезавтра, он очень спокойно и уверенно произнес: – Я люблю тебя, Селин. А я… Я даже проснулась от этого внезапного заявления и немного недоверчиво уточнила: – Правда? Кивнул, глядя на меня, и честно признался: – С первого дня, когда ты заявила, что мы не сработаемся. Сразу понял, что такую женщину упускать нельзя. – Нежно улыбнулся, проводя рукой по моей щеке, и прищурился. – А ты? – И я тебя люблю. – Мне было настолько хорошо, что я не видела смысла этого скрывать. Оказывается, признаваться в своих чувствах не так уж и сложно, особенно если видишь, как глаза напротив загораются от восторга. – Будешь смеяться, но поняла это после ярмарки. Я так ужасно себя вела, а ты терпеливо все выносил и даже баловал. Ну разве будет этим заниматься кто-то совершенно чужой и безразличный? А когда ты выиграл для меня нефулу, я сразу поняла, что ты самый лучший самец. Надежный. Добытчик. И вчера на ринге… Ты снова был самым лучшим. Моим. Я подарила своему мужчине поцелуй, и рассвет мы встретили, все еще бодрствуя и все еще в постели. А вечером мы навестили дом в Зачарованном лесу. – Предки-и-и! Я дома! И я не одна! – Держа Кристиана за руку, я взглянула на него с гордостью и так же гордо сообщила на весь дом: – С женихом! Поздний ужин в семейном кругу начался не совсем так, как я предполагала. Вместо того чтобы отнестись к моему заявлению настороженно, а к Киршину с неприязнью, дед открыл самую дорогую бутылку коньяка, а отец принес шефу самые искренние соболезнования. После чего оба, глядя на мое вытянувшееся лицо, хохотали до слез. И почему я не удивлена? Это же предки! Остаток вечера прошел уже куда лучше. Предки наперебой интересовались нашими дальнейшими планами, а отец категорично заявил, что свадьбе быть через месяц, потому что хочет внуков, рожденных в браке, а по нашим слишком радостным лицам видит, что рассказывать о пестиках и тычинках немного поздновато. Так же мне безапелляционно вручили ключи от городского особняка и велели уже завтра перебираться в него. Мол, квартира хороша для холостяцкой жизни, а у меня мало того, что скоро муж появится (а может, и дети куда раньше, чем нам думается), так еще и зверинец с каждым днем все ширится, и неизвестно, кого мы еще вскоре заведем. А срок в месяц установили потому, что событие это достаточно важное для них самих и требует тщательной подготовки. – Это какой? – поинтересовалась я с подозрением. – Узнаешь на свадьбе, – многозначительно пообещал отец и до конца вечера больше ничего нам не сказал. Рассказала я предкам и о бесовке, которая попала в наш мир через портал, на что Киршин немного запоздало признался, что двоих из семи разведчиков удалось взять живыми, и до сих пор ведется усиленный допрос, но пока информации как таковой нет. Одно лишь ясно точно – это не шпионы Прорыва, а обычные разведчики, которые в наш мир проникают почти каждый год. Тут же все трое взяли с меня слово, что в Бездну я одна ни ногой, потому что делать там мне нечего, и вообще, а вдруг я уже беременна? – С ума сошли?! – возмутилась я… но задумалась. А как подумала хорошенько, то сходила в свою мастерскую и передала Кристиану все свои оставшиеся тетради по Бездне. Он мужчина, вот пусть и разбирается, а мне и в нашем мире демонов хватает.