Настя стояла и почему-то избегала смотреть в глаза преображенцу. — Смотрю, тебя ничто уму не учит, — проворчал он, усмехаясь. Не выдержав, девушка вскинула голову и с изумлением заметила, что Григорий улыбается, — Уже ж сходила со мной под руку к государыне! Зачем тебе теперь с Севой гулять понадобилось? — Ты на что это намекаешь? — оскорбилась Настя. Чувство признательности за своевременную помощь сразу же испарилась. — Ни на что, — Белов пожал плечами. Улыбка сошла с его лица. — Хочешь или нет, засватана ты, Настасья, а я не потерплю, чтобы моя невеста с офицерами по кустам разгуливала! — Да ты! Сам то хорош! Сплошные амуры! Мне про тебя фрейлины все порассказывали! — И что же они рассказывали? — Как ты по девкам бегаешь! — Ну коли девка сама в кусты идет… грех не воспользоваться! — разозлился Григорий. Он ожидал благодарности за помощь, а не упреков. Да и сама Настя была хороша! Разодетая, с ярко сияющими серо-голубыми глазами, она невольно привлекала внимание мужчин, охотчих до всего нового. Белов достаточно долго смотрел, как она, стоя у фонтана, улыбалась сопровождавшему её Севе. А тот аж из кожи вон лез, стараясь угодить. Ну ничего, теперь он поостережется, да и остальные, впрочем, тоже: весть о том, что Насте покровительствует сестра Григория быстро разлетится среди офицеров. — Я не сама! — вдруг как-то жалобно возразила Настя. — Я просто уйти хотела, они так пронзительно на итальянском верещали, что голова разболелась! Я из-за этот и Севу твоего оттолкнуть не могла! Белов с изумлением посмотрел на нее и вдруг расхохотался. — Ты только государыне это не говори, — посоветовал он, — А то с тебя станется! Настя лишь поморщилась и невольно потерла нывший все сильнее висок. Смех лишь усилил боль. Голову словно сдавливал железный обруч. Григорий заметил это. — Сильно болит? — вдруг с сочувствием спросил он. Настя упрямо мотнула головой, при этом закусив губу. Если Белов сейчас уйдет, она сможет попытаться воспользоваться своей силой. Правда, на себе получалось плохо. Но Григорий не уходил. Наоборот, подхватив девушку под руку, он провел её к ближайшей скамейке, усадил и сам сел рядом. — Посиди просто, — спокойно сказал он. — поутихнет, я тебя до дому провожу. Девушка лишь скривилась, но, к её удивлению, Григорий оказался прав. Вдали от шума, боль утихла. Настя выдохнула и украдкой взглянула на сидящего рядом гвардейца. — Прошло? — он повернулся к девушке, как ни в чем не бывало. К губам прилипла травинка, которую только что жевал. Настя вдруг отметила, что губы у Григория, что у статуй на каскаде, лепные, а на гладко выбритом подбородке — небольшая ямочка. Заметив, что гвардеец смотрин на нее настороженно, девушка протянула руку, неловко смахнула травинку с губ, задев пальцами теплую кожу. — Тебя что, в казармах не кормят? — неловко пошутила Настя. — Кормят. Коли к ужину являюсь, — ответил Белов. Голос звучал напряженно. Он не сводил своего звериного взгляда с девушки. Настя поежилась, вспомнив, что так же смотрят волки. Она несколько раз встречалась с ними в лесу, животные её не трогали, видимо чуя спящую в ней силу. При мысли, что преображенец наполовину зверь и тоже мог почуять её сущность, Настя похолодела. — Тогда чего траву жуешь? — прошептала она лишь потому, что этот вопрос был заготовлен. — Да так, задумался, — Григорий вздохнул. — Я к государыне ходил. Она обещала про приказ не рассказывать и сроку нам месяц дала. — Долго как, — вздохнула Настя, понимая, что ей тяжело будет месяц скрывать свою тайну. Итак вон, два раза уже чуть силой не воспользовалась, да и у самого Белова чутье звериное. — Долго? — удивился гвардеец, — Отчего ж долго? — Плохо мне здесь, Гриша. Я словно в темнице золотой, отец мой в остроге… — огромные серые глаза посмотрели с мольбой. — Давай мы обвенчаемся, и уеду я с отцом. — А я? — А ты быстро утешишься, — Настя с удивлением заметила, что лицо преображенца будто окаменело. — Вот значит как, — процедил он. — Смотрю, ты уже все решила! И за себя, и за меня! — А чего тянуть? — девушка пожала плечами. — Ты сам говорил, что не избежать нам свадьбы… Белов в ответ лишь скрипнул зубами. — Знаешь что, — произнес он, почему-то сжимая кулаки. — Коль я так тебе не мил, что ж ты со мной здесь сидишь? — Ты же сам… — Настя растерянно захлопала глазами. — Гриша, ты что, обиделся? — Нет! — рявкнул он, почти срываясь на рык. Девушка вздрогнула и хотела спросить еще что-то, но Белов вдруг замер, по-звериному пристально всматриваясь в сумеречный парк. Верхняя губа подрагивала, словно гвардеец пытался оскалиться. — Ты чего? — спросила девушка, касаясь руки преображенца. Он стремительно обернулся, звериные глаза яростно сверкнули. Настя невольно вскрикнула от испуга. Белов заморгал и тряхнул головой. Потом виновато покосился на девушку. — Испугалась? — слегка хрипло спросил он. — Нннет, — Настя прикусила губу, понимая, что голос дрожит, потом вновь посмотрела на Григория. — Испугалась. Глаза у тебя… — Волчьи! — хмыкнул он. — Так ты их и раньше видела! — Они не такие были, — возразила Настя. — Ты ими сейчас так сверкал… аж мурашки по коже! Белов довольно ухмыльнулся. Было видно, что слова девушки ему приятны. — Ты не бойся, я тебя не трону, — пояснил он. — Мы при преображении разум не теряем. — А ты преобразиться хотел? Обернуться то есть? — ахнула девушка. — Но… зачем? — Да так. Не бери в голову, — отмахнулся Григорий. — Показалось. — Ты же почуял что-то? — настаивала Настя. — И откуда ты такая догадливая? — Белов с наигранной досадой взглянул на девушку. — Только вот не там, где надо! — А где надо? — Да хоть с Севой с тем же! Вот почто ты с ним в парк пошла? — Да не ходила я! — возмутилась Настя. — Он сам меня потащил! Я вырваться пыталась! Вот те крест! — Не горячись, видел я все, почему и вмешался, — Григорий с интересом посмотрел на девушку. — Слушай, а ты и вправду бы Севе в ухо дала? — Не знаю, — та пожала плечами. — Если бы не отстал, пришлось бы. — Смотри-ка, это ж и мне тебя опасаться придется! — усмехнулся Григорий и протянул руку, — Пойдем! — Куда? — Ясно дело, до казарм меня проводишь! Если кто нападет — в ухо двинешь! — рассмеялся гвардеец и, заметив, что Настя обиженно засопела, поспешно добавил. — До дому тебя провожу. Ночь все-таки, мало ли кто на пути встретится. Понимая, что отказываться глупо, девушка оперлась на предложенную руку. Белов направился к выходу стараясь идти так, чтобы Насте не приходилось бежать. Избегая шумной толпы, все еще веселившейся у каскада, Григорий направился к спуску, предназначенному для лошадей. Внезапно Настя остановилась. Спину прожег злой взгляд. Девушка обернулась, но аллея была пуста. — Настя, ты что? — поторопил Белов. — Да показалось, — пробормотала она и чувствуя, что голова вновь начинает болеть, добавила чуть громче. — Похолодало то как. Пойдем быстрее! Преображенец нахмурился, но не стал возражать. Глава 8