— Да, верно, — Настя сообразила, что дорожка слишком узкая. — Простите… Она хотела попятиться, но женщина удержала её, коснувшись руки. — Послушайте, мне все равно куда идти, может быть, составите мне компанию? — Право не знаю, — девушка насторожилась. С одной стороны, женщина прогуливалась по парку, словно у нее было на это полное право, с другой, разве вчера она сама не так же уверенно шла в покои государыни, ведомая под руку незнакомым гвардейцем. Тогда государыня осерчала на Белова, не будет ли это сегодня с самой Настей, ведь она не знает имени этой нарядной дамы. — Меня зовут Софья Петровна Горбунова, — та словно угадала мысли девушки. А может, уловила тень сомнения на лице. — А вы, как я понимаю, Анастасия Збышева? Новая фрейлина императрицы Елисаветы? — Ддда… — отрицать было глупо. Девушка окончательно растерялась. Закралась мысль, что эта нарядная дама нарочно пошла по тропинке навстречу Насте, чтобы иметь возможность заговорить с ней. — Тогда приятно познакомиться, — хотя София Петровна и улыбалась, её голубые глаза рассматривали девушку очень пристально. — Пойдемте, присядем? Она махнула веером на одну из беседок-галерей, увитых диким виноградом. Отказываться было невежливо, и Настя покорно поплелась следом за новой знакомой. — Как вы находите парк? — спросила та, как только они сели на скамейку, расправив свои юбки. — Он совершенно необычен, я никогда раньше такого не видела, — призналась девушка. — Он вам нравится? — Я слишком мало еще гуляла здесь, чтобы составить мнение, — уклончиво ответила Настя, слегка недоумевая, с чего вдруг даме понадобилось расспрашивать её про парк. — А Каскад? Вы видели Каскад? И доблестного Самсона, разрывающего пасть льва? — Увы, нет. — О, это необходимо исправить! — дама даже подскочила и требовательно протянула руку. — Идемте же! Её лицо просто светилось от энтузиазма. Настя вновь заколебалась, но желание видеть Самсона победило, и она послушно встала. Дама подхватила её под руку и повела ко дворцу. Это все так напоминало вчерашние события, что Настя скосила глаза, чтобы убедиться, что под руку её ведет не Белов. Профиль дамы показался ей очень знакомым, как и та напористая энергия. — Скажите, а вы не знаете Григория Белова? — повинуясь интуиции, вдруг спросила девушка. — Он служит в Преображенском полку. Спутница рассмеялась и, выпустив локоть девушки, развела руками. — Быстро вы меня раскусили. Я его сестра. — Вот как? — Настя невольно выпрямилась еще больше. — И к чему был весь этот маскарад? — Какой маскарад? — Софья все еще улыбалась, хотя улыбка не затрагивала голубых глаз. — Я действительно по мужу Горбунова, лица я не прятала и имя сразу назвала. — Вы же специально шли мне навстречу, — обида не проходила. — Ах это… — Софья фыркнула. — Я просто прогуливалась по парку, но, признаться, брат достаточно подробно описал вас, и заметив юную девушку, так подходящую под описание, я прибегла к небольшой хитрости, чтобы поговорить с вами. Или вы думали, что никто из нашей семьи не поинтересуется, что за девушку государыня сватает наследнику Беловых? Последние слова прозвучали достаточно жестко. Настя вздрогнула, но взгляд не отвела. Несколько мгновений две женщины стояли друг напротив друга, потом Софья рассмеялась. — Ну, будет! — она вновь подхватила Анастасию под руку. — Вы ведете себя достойно, видно, что воспитаны примерно, потому я не вижу смысла ссориться. Настя с трудом сдержала рвущиеся наружу резкие слова. Враждовать с сестрой нежеланного жениха было глупо, и девушка покорно позволила провести себя сквозь галерею первого этажа. Софья шла размеренно, очень часто отвечая на приветствия кого-нибудь из давних знакомых. — Софьюшка, дорогая, ты ли это? — несколько дам, стоявших у огромного арочного окна, обернулись, одна из них даже всплеснула руками. — А кто ж еще? — Софья отвернулась к Насте и прошептала. — Нам придется подойти! Обворожительно улыбаясь, Софья приблизилась. Настасья нехотя устремилась за ней. Она заметила среди женщин вчерашнюю знакомую ей Марфу Симоновну. Судя по недоброму блеску, та тоже вспомнила виновницу своей немилости. — Какими судьбами? — продолжала вещать незнакомая дама. Ее лицо было обильно замазано белилами, щеки не в меру нарумянены, а в темных волосах виднелась седина. — Думала, ты уж никогда не оставишь свои соления-варения! — Я бы и не оставила, да подруга давнишняя попросила за ее крестницей присмотреть, — Софья махнула веером в сторону Насти. — Настасью государыня во фрейлины взяла, вот подруга и беспокоится… Настенька, да ты подойди, не стесняйся! Она ободряюще улыбнулась изумленной девушке. Той ничего не оставалось, как подойти и сделать малый реверанс. Софья одобрительно хмыкнула. Дамы сочувственно закивали. Все, кроме Марфы. Она зло посматривала то на девушку, то на её внезапную покровительницу. — Чего уж опосля беспокоится, — прошипела она. — Ты, видимо, Софья Петровна не слыхала, о чем весь двор уже шепчет: бесстыдница эта с братом твоим под белу руку через все покои ходила! Настя заметила, что стоявшие вокруг начали оборачиваться, чтобы посмотреть на девицу, слухи о которой уже расползлись по дворцу. Она гордо вздернула голову и твердо посмотрела на фрейлину. — Зато я с ним по углам не шепталась, — только и заметила девушка. Кто-то из дам рассмеялся. — Марфа, ты что, с Григорием по углам хоронилась? — воскликнула она, остальные подхватили. — Головиной дорогу перебегаешь? — Ой, смотри, Гришка то наш! Везде успел! — смех оборвался, дама пристыжено посмотрела на Софью. Та улыбнулась. — Думаю, моей подопечной негоже слушать такие речи! А Гриша мне вчера услугу оказал, я его просила, сама не могла, вот он и помог. А сейчас простите, нам надобно пройти к Самсону! — коротко раскланявшись, Софья Петровна, привычно подхватив Настю под руку, поспешила к дверям, ведущим на огромную террасу. Лакеи почтительно распахнули рамы с мелкой расстекловкой. В лицо сразу же пахнуло морем. А в глазах… в глазах буквально зарябило от блеска золота и капель воды, разлетавшихся повсюду. Настя невольно ахнула и подошла к балюстраде, украшенной малахитовыми с позолотой огромными вазами. Под ними бурлила вода, стекая серебристой пеленой с мраморных ступеней каскада. Десятки золоченых скульптур, людей и мифических чудовищ, струи воды, переплетающиеся ажурными нитями. Но не одни приковывали внимание, а золотая фигура обнаженного мужчины, разрывающего пасть льву. Он стоял внизу, на огромном каменном постаменте, уже успевшем подернуться зеленой тиной, в окружении золотых рыбин. Из пасти зверя, точно последний рык, вырывался огромный водяной столб, он устремлялся вверх, до окон второго этажа дворца, оставшегося за спиной. Позабыв обо всем, Настя с восхищением рассматривала фонтан. Она даже и не предполагала, что на свете может быть такая красота. — Полно, — Софья вновь взяла девушку под руку, — Не стоит так долго стоять на одном месте, иначе мы привлечем слишком много внимания. Вы же не хотите, чтобы над вами потом потешались? — Почему вы так хлопочете обо мне? — вдруг спросила Настасья. — Что? — Вы же должны меня ненавидеть, а не по паркам водить, фонтанами любоваться, — в другое время Настя бы промолчала, поостереглась вести такой разговор, но сейчас она была издергана до предела. Софья это поняла. Даже не поняла, а уловила, как опытная мать всегда улавливает капризное настроение детей. — Пойдемте вниз, — женщина указала на лестницу, идущую вдоль каскада. — В парке есть скамейки, и мы сможем спокойно поговорить. Не дожидаясь ответа, она начала спускаться, Настя, выдохнув, решительно последовала за своей спутницей. Они прошли по дорожке, обогнули пестрый цветник, вокруг которого затейливыми завитками были рассыпаны белоснежные фарфоровые черепки. При виде такого расточительства, Настя хмуро сдвинула брови. Это не укрылось от Софьи, она усмехнулась. — Государыня приказала, коль чашка или блюдо разбилась, черепки не выбрасывать, а садовникам отдавать, — охотно пояснила она, — посуда дорогая, так пусть даже в битой польза будет. Настя слегка пристыжено кивнула. Скамейка обнаружилась за кустами, подстриженными так ровно, что они казались тонкой зеленой стеной. Софья села и выжидающе посмотрела на свою спутницу. — Садитесь, разговор у нас предстоит долгий. Девушка упрямо поджала губы, но присела на самый край и выжидающе посмотрела на сестру Григория Белова. — Гриша вчера приезжал ко мне, — начала та без обиняков. — И рассказал о приказе государыни. Почему вы решили идти так, напрямик, а не подали челобитную князю Черкасову? Настя тяжело вздохнула. — Я не знала, что так заведено. Мать Мария, она у нас в монастыре казначеей1, сказала, что надо испросить аудиенции и броситься императрице в ноги, авось она сжалиться, вот я и поехала… — Мать Мария? — Из Волынских она. В миру Ксения.