Глава 3 Маша. Нельзя сказать, что переезд был очень болезненный, но и легким его не назвать. Мои проказники ни разу не ездили в поезде и поэтому эмоции переполняли детей. Нам почти не удалось поспать ночь, а рано утром мы уже были на вокзале в Москве. Сказать, что это был шок, ничего не сказать. Огромное количество людей бесконечно спешащих и толкающихся, разбегающиеся дети, которым я никак не могла внушить тот факт, что в большом городе ты никому не нужен и потеряться в таком месте — это почти приговор. Я жутко нервничала за Саву и Славу, которые то отставали, то неслись вперед. Тяжелые сумки, бессонная ночь, переживания за будущее и настоящее не делали из меня милую и ласковую мать и очаровательную девушку. В таком состоянии, почти на пределе, готовая сорваться в любой момент, я переходила дорогу на только что загоревшийся зеленый для пешеходов. Я не заметила несущейся иномарки и только услышала сигнал машины и визг тормозов. Удара как такового не было, легкий толчок в ногу, но толи от страха, толи от неожиданности я покачнулась и потеряла равновесие. Встреча с асфальтом была болезненней, чем с машиной. И, по всей видимости, это и было последней каплей, которая пробудила цунами. Слезы хлынули из глаз неконтролируемым потоком, тело задрожало, но вместо жалости, в груди проснулась невероятная злость, я бы сказала, ярость, которая была направлена толи на меня, толи на водителя, толи на весь мир. Разбираться с причиной и объектом моей злости было абсолютно неуместно. А сил на контроль и подавления не было, к слову, вообще. Я резко вскочила на ноги, потерла коленки, схватила сумки и понеслась к тротуару, беглым взглядом оглядывая испуганных, но судя по всему живых и невредимых детей. И оказавшись на тротуаре, в окружении зевак, почувствовав за спиной силу толпы, я сорвалась. — Вы купили права на сдачу? — кричала я командным и непривычно громким голосом, — Вы считаете, правила дорожного движения придумали идиоты? Я вас спрашиваю. Кто вам дал право ездить на «красный»? Вы скорая? Может вы секретный агент, спешащий на задание? Так вы его провалили, вас рассекретили, вы — мудак! — на последнем слове, я осеклась, глядя на недовольное лицо водителя, все-таки не так все печально, я жива, здорова, и даже внутреннее напряжение стало меньше. А вот обзываться, стоя на перекрестке в окружении зевак, молодой девушке с двумя детьми, по меньшей мере, не красиво, если не брать в расчет приличия и педагогичность ситуации, ведь за всем происходящим наблюдают мои дети. «Боже мой! Возьми себя в руки Маша!» Я опустила голову и замолчала. Руки подрагивали от пережитого стресса, от неловкости, растерянности и все еще держащего меня напряжения. На глаза попались грязные коленки, ими я и занялась. Резко начала отряхивать пыль с голубых джинс. Хорошо, что с утра не было дождя и коленки, хоть и были грязными, но не мокрыми. Когда я резко разогнулась, почувствовала сильную боль в затылке и грудное мужское рычание. Оказалось, что водитель наклонился за сумками, и я, поднимаясь, врезалась затылком ему в подбородок. «Боже, неужели с меня на сегодня не достаточно?» — проговорила я про себя, закатив глаза. Мужчина держался за подбородок и злобно сопел, глядя просто разъяренным взглядом, но упорно молчал. «Может он немой?» — пронеслась шальная мысль. Как можно молчать в такой ситуации, его обозвали, ударили, уже пронзили на сквозь укоризненными взглядами прохожие из пополняющихся рядов зевак, а он молчит. Да и элементарно извиниться за причиненные неудобства было бы не лишним. Но он молчит. «Может, я слишком много думаю о себе, и в Москве не извиняются? И зачем тянуться за моими вещами?» Мужчина еще раз наклоняется за вещами и разворачивается в сторону машины. Я хватаю его за руку и тяну на себя. По телу разбегаются мурашки, проходясь по всем участкам тела и особенно застревают на затылке, поднимая волосы и сводя скулы. Ощущения очень странные. Все так остро, непонятно, кажется, еще чуть-чуть и начнется истерика. Я ощущаю себя оголенным нервом, просто человеком без кожи, подкатывает то паника, то гнев, то хохот от нелепости всего происходящего. Пальцы лежат на теплом крепком запястье и толи от нервов, толи от контраста холода моих рук и тепла его кожи, моя кисть начинает дрожать, мелкая чуть уловимая дрожь перерастает в ощутимый тремор. И я шепчу, потому что боюсь, что голос меня так же может предать, как и тело: — Что вы делаете? Зачем вам мои вещи? — смотрю ему прямо в глаза, крепче сжимая свои дрожащие пальцы. — Я отвезу вас в больницу, я не могу ждать скорую, это долго, не далеко есть частная клиника, вас осмотрят. — строго, но не грубо звучит голос водителя, мужчина оглядывает меня с ног до головы, переводит взгляд на детей. Я смотрю туда же, и в голове как будто вспыхивает молния, дети! Я забыла про детей, они, наверное, напуганы. Разглядываю с начала Славу, повреждений, как и ожидалось, нет, удар пришелся только на меня, перевожу взгляд на Саву, с сыном все хорошо. Оглядываю на всякий случай машину, видимых повреждений нет. Выдыхаю. Перевожу взгляд на мужчину, стоящего напротив меня с вещами. — Мне медицинская помощь не требуется, дети тоже в порядке, потратьте лучше это время на изучение ПДД, а деньги на покупку учебника, будет больше пользы для общества, и вас, наверное. Тянусь за вещами, чтобы забрать их и как можно скорее уйти от этого сурового взгляда, уже надоевших, а не поддерживающих, взглядов прохожих, оказаться в квартире и понять, что нас ждет в обществе моей единственной, но не сказать любимой тети. Хватаюсь за ручки сумок, но встречаю сопротивление. Поднимаю полные недоумения глаза и встречаюсь с такими же растерянными океанами напротив. Мужчина стоит и смотрит на меня. Тишина повисает в воздухе. Кажется от меня что-то ждут, но я не могу понять что. Смотрю на него, он на меня, тянем сумки каждый в свою сторону. — Я отвезу вас, куда скажете. Вы замерзли, сумки тяжелые, дети напуганы, — выдыхает как будто одним словом мужчина. — Я не поеду с детьми с незнакомым мужчиной на машине, которой он только что чуть не переехал меня, — вздернув голову вверх, отчеканиваю я. Бровь мужчины взлетает вверх. Он настораживается и смотрит пристально с прищуром. — Чего же вы хотите от меня? — спрашивает мужчина, отступая на шаг от меня и оценивающе оглядывая с ног до головы. — Извинений, как я понимаю, от вас и подобных вам не дождаться, так хотя бы отдайте мои вещи и дайте спокойно уйти! — выпаливаю я, складывая руки на груди и начиная закипать. — И все? — удивляется мужчина. — Это все, чего вы хотите? — Я хочу очень много, если бы было иначе, я бы здесь не стояла, но это вас никак не касается! Спасибо, что не покалечили, хвала немецким тормозам! Вы, кажется, спешили, вот, предлагаю не отвлекаться и отдать мои вещи. Поверьте, вас они не сделают не богаче, не счастливее! — яростно выпаливая слова, начинаю тянуться к вещам. Мужчина смотрит то на меня, то на детей, но вещи не отдает. «Похоже он не просто так не заметил красный сигнал светофора, что-то долго и с трудом до него доходят слова» — смотрю в упор на мужчину и раздумываю как забрать свои вещи, может у него обострение, и он не спроста так долго соображает. Что-то этот инцидент затянулся, я конечно на поезд не опаздываю, но и стоять весь день на перекрестке не вижу смысла и не имею желания. Надо заканчивать это представление. — Я не понимаю, зачем вы вцепились в чемоданы с женскими и детскими трусами? — говорю достаточно громко, чтобы слышали зеваки, может это на него подействует? — Я помогу вам донести вещи, куда вы идете? Вы ушиблись и с вами двое детей, вам неудобно идти еще и объемные сумки — выходит из ступора мужчина и говорит твердо, четко, так что просто невозможно возразить. Потерев коленки, потом затылок, вздыхаю и соглашаюсь. В конце концов, я его не просила, если даже он спешил, то это его проблемы, я устала, я хочу оказаться в тепле и уже поговорить с тетей Таей, чтобы двигаться дальше и понимать какая действительность меня окружает. Беру детей за руки и молча иду в сторону жилых домов. Панельная многоэтажка, не новый, но и не изгаженный двор, на крыльце никого, поодаль от крыльца на лавочке сидят милые старушки и что-то живо обсуждают. Резко останавливаюсь, разворачиваюсь и улыбаюсь, все я пришла, один квест пройден — я доехала. — Спасибо за помощь, — искренне благодарю мужчину, — мы дошли. Будьте внимательны на дороге, иногда чуть больше внимательности и ниже скорость позволяют быстрее добраться до желаемого места назначения. А главное позволяют сохранить жизнь, и может даже не одну. Берегите себя. — выдыхаю устало, беру сумки и медленно иду к подъезду, где на ступеньках уже хохочут и прыгают мои бедакурчики. Мне в след не раздается ни звука, но та тишина, что повисла после моей речи, как будто осязаемо повисла в воздухе и начала растекаться по всему двору. Я чувствовала физически, ноющим затылком, его взгляд, и обернулась. Наши взгляды встретились, он резко развернулся и ушел в сторону своей машины, которую припарковал на обочине недалеко от того светофора, где мы «встретились». Мое любопытство взяло вверх и я начала его рассматривать. Широкие плечи, средний рост, красивые ухоженные волосы, уложенные в безупречную прическу, длинные ноги, уверенная походка, дорогая одежда — все это создавало образ человека из параллельной вселенной, с которой я пересеклась из-за какого-то катаклизма. Но странное ощущения чего-то знакомого начало расползаться и селиться рядом с мурашками под кожей. Этого не может быть. Между нами граница миров, и общего разве что принадлежность к виду Homo sapiens и роду Люди. Еще немного посмотрела в след «знакомому» незнакомцу и пошла к домофону. Глава 4 Егор Сегодня три года с момента трагедии, которая унесла жизни самых родных для меня людей. Говорят, что время лечит, но почему-то в моем случае каждый новый год дается мне все тяжелее и тяжелее. Утро было гнетущим и как будто в тумане. Я делал многие вещи на автомате, не вникая в суть и процесс. Голова кружилась и даже сознание казалось каким-то измененным. Я приехал в Москву 12 лет назад, это была моя мечта, я рвался из глубинки, где жил с мамой и братом, как будто это был последний глоток воздуха утопающего. Был уверен, что только здесь я смогу построить свою жизнь так, как я хочу, только здесь я смогу добиться успеха и быть счастлив. Мать отпустила, она поверила в меня и тем самым придала мне сил. Прошло немало лет, и от приехавшего романтика не осталось и следа, но успеха, я все-таки добился. Если достижение материального благосостояния и есть успех. Я состоятельный мужчина 30 лет, не имеющий материальных проблем, но при этом с каждым годом все больше утопающий в собственной депрессии. Сегодня супер важных дел, требующих моего обязательного присутствия, не было. Но оставаться дома я не мог. Все давило, напоминало то хорошее, то плохое, то прошлое, то мечты, все кружилось в голове и грозилось раздавить и без того уже не справляющийся мозг. Я вышел из дома, привычно завел двигатель и вывернул в сторону офиса. Дорога знакома и, кажется, что организм ведет автомобиль на автомате. Пролетают остановки, перекрестки, и на одном из перекрестков перед моим Мерседесом вырастает девушка с двумя детьми. Ее глаза расширяются, я срочно давлю на тормоз, машина визжит, я пытаюсь сигналить, но она не двигается, секунда и она падает. В висках начала пульсировать боль. Уши заложило. Нахлынули утренние переживания, воспоминания, к горлу подкатил ком. Но в этот момент я уткнулся взглядом в огромные голубые глаза стоящих перед моей машиной детей. Эмоции в глазах менялись с такой скоростью, что я не успевал их читать. Я отмер, точнее, проснулся от морока сегодняшнего утра. Жалость к себе и самокопание ушли на второй план. В голове зазвенело: «Ты только что чуть не убил двоих детей!» Меня бросило в жар, на лоб выступили капли пота. Вышел из машины, и меня содрогнул холод, спина покрылась мурашками, и они разбежались по всему телу, заставляя его дрожать. Два цепких детских взгляда были прикованы ко мне. Я так же не мог отвести от них глаз. Как водится, в час пик по обеим сторонам перекрестка столпились зеваки. Люди начали гудеть как улей, поднялся нервный шум. Девушка уже стояла на тротуаре. Решил подойти и убедится, что с ней все хорошо, разбирательство — это меньшее что мне сейчас нужно, но что остается делать, если так сложились обстоятельства. Оглядел ее. Стоит на своих ногах, глаза большие, но смотрят смело, без признаков помутнения сознания. И тут полились слезы, просто нескончаемый водопад. «Ну, началось!» — пронеслось у меня в голове. Я был готов, что пользуясь моментом, из меня будут вынуты немалые суммы компенсации. Девушка, не переставая рыдать, начала свою тираду. И не сказать, что я был не согласен с ее содержанием, просто выплюнутые оскорбления в конце, были, по меньшей мере, лишними. Но опускаться до взаимных ругательств не было никакого желания. К тому же, мне показалось, что она сама смутилась после того, как осознала сказанное. Решил не продолжать цирк и переместиться в ни столь многолюдное место. Потянулся за сумками и получил с размаху по лицу. «Боже, что за жесть творится с утра пораньше!». Смотрю на нее и не понимаю, что происходит. В глазах девушки загорелась ярость. Пялюсь и не могу оторвать глаз. «Что за черт?». Решил пойти к машине, и тут меня пробило током. Сразу и не понял что произошло, легкий электрический импульс почти парализовал меня, чувствую, как холодная рука крепко сжимает запястье, и не могу пошевелиться. — Я отвезу вас, куда скажете. Вы замерзли, сумки тяжелые, дети напуганы, — выдаю я задыхаясь сам не понимаю от чего. — Я не поеду с детьми с незнакомым мужчиной на машине, которой он только что чуть не переехал меня, — вздернув голову вверх, отчеканивет она. Сказать что я удивлен, ничего не сказать. Ситуация развивается совершенно не по тому сценарию, что я себе нарисовал в голове. Она не хочет в больницу, не закатывает истерик с причитаниями и оханьем толпы, не требует компенсации, не манипулирует детьми, не прикидывается слабой, больной, мертвой, бедной, несчастной и так далее по списку, не угрожает, и даже от элементарной помощи отказывается. Что происходит? Я не могу сообразить, как мне быть дальше. Девушка, видно, решила поупражняться в остроумии и язвит своим острым язычком. Стараюсь не вступать в серьезную перепалку и не радовать зевак. — Я помогу вам донести вещи, куда вы идете? Вы ушиблись и с вами двое детей, вам неудобно идти еще и объемные сумки — выдаю я, чтобы уже уйти с этого злосчастного перекрестка и хоть как-то загладить свою вину перед этой девушкой и ее детьми. К слову, дети не были сильно расстроены или подавлены, неслись впереди нас и продолжали свою незатейливую игру. Зайдя во дворы панельных многоэтажек, девушка остановилась и развернувшись ко мне улыбнулась. Улыбка была такой теплой, естественной, как теплое дуновение летнего ветерка. Мне показалось, что ощутил ее физически. Я впал в ступор в очередной раз за день. Она поблагодарила меня, развернулась и ушла. Я не нашел что ей сказать, просто стоял и смотрел ей в след. Молодая, теплая, такая неискушенная девушка (женщиной, не смотря на наличие двух не маленьких детей, назвать ее было невозможно) удалялась от меня и я должен быть рад, ведь одной проблемы за сегодня меньше, но я чувствовал, что в данный момент что-то упускаю, что-то важное или даже необходимое. Резко развернулся и пошел к машине. После того как приехал в офис подумал, что надо было вызвать своего юриста, чтобы разрулить эту ситуацию окончательно, и она не всплыла позже совсем тяжелыми проблемами. Но теперь оставалось надеяться, что девушка не играла, и это не было какой-то спланированной сценкой. Глава 5 Маша. Подниматься в квартиру тети Таи было очень волнительно. Мы не виделись больше 10 лет, она видела меня последний раз лучезарным подростком, школьницей. Я помню ее как взрослую, моложавую, стильную женщину, у которой на первом месте было исключительно ее мнение и интересы. Я не знаю, по какому поводу спорили они тогда с мамой, помню только доносящиеся до меня из кухни обрывки фраз, сказанные на высоких тонах, и снова монотонное бубнение. Решила себя не накручивать затягиванием момента, и поторопила детей. Дверь открыла все та же взрослая, моложавая, стильная женщина, чуть изменился взгляд, как будто появилась усталость, но разглядеть я не успела, нас пригласили жестом в квартиру. Надо отдать должное тете Тае, держалась она молодцом. Не было причитаний, упреков ни в голосе, не во взгляде. Она проводила нас в комнату, которую нам приготовила и предложила выдохнуть после дороги, переодеться и прийти на кухню, для завтрака и разговора. Достав из сумки домашние вещи, быстро переодела Саву и Славу, потом переоделась сама, и поймала себя на мысли, что напряжение начало уходить, и захотелось лечь на диван, накрыться пледом и как в детстве задремать, пока мама накрывает на стол. Мне так не хватало мамы, родной мудрой, теплой женщины рядом. Я глубоко вздохнула и перевела взгляд на подпрыгивающих от нетерпения детей. Теперь я та, пусть и не совсем взрослая, и где-то не такая мудрая, и, не знаю на сколько теплая, женщина. Взяв детей за руки, я пошла искать ванну. Приведя себя и детей в порядок, помыв руки, мы пришли на кухню, где за столом сидела тетя Тая. Она осмотрела меня и детей, потом отвела взгляд, немного подумала и сказала: — Сейчас мы завтракаем, кормим детей, и они идут играть в вашу комнату, а мы с тобой поговорим — голос звучал ровно, твердо, но не было раздражения, вопроса, слова звучали как факт, который не требует пререканий. Завтрак был максимально полезный и достаточно вкусный. Дети на удивление молча съели все, что им положили в тарелки, поблагодарили и ушли осваиваться на новой территории. Мне же стало не по себе. Я не знала с чело начать и как говорить, мне было многое не понятно. Но здесь все в свои руки взяла тетя Тая. Мы убрали со стола, она села напротив меня и начала разговор: — Я не люблю тратить время на пустые гляделки и вздохи. Раз ты здесь, значит, тебе нужна помощь. Я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь на них отвечать, и после этого я скажу тебе: как и чем могу тебе помочь, все понятно? Я молча кивнула головой и потупила взгляд. — Давай не будем играть в молчанку, отвечай словами, я тебя не на заклание веду, а просто вызвала на разговор. Вопрос первый, что с твоей матерью? — Она умерла год назад. Сердце. — Это твои дети? И где отец? — Да, это Савелий и Ярослава, им пять лет, отец отказался, как только узнал о беременности. — Какое образование ты получила и какой опыт работы у тебя есть? — Я закончила кулинарный техникум, я повар, работала в школьной столовой и дорогом ресторане провинциального городка. — С какой целью приехала в Москву? — Мне надо растить детей, хочу устроиться на работу и снять жилье. — Что ты ждешь от меня? — Мне больше не к кому обратиться, я прошу тебя дать мне возможность найти работу и снять жилье, а после мы будем самостоятельно крутиться. Понимаю, что все это неожиданно, но мне, правда, не к кому больше идти. Я хочу устроить детей в сад, а сама выйти работать. Но для всего этого мне нужна будет регистрация. Прошу тебя помочь мне в этом. Если ты не хочешь помочь нам лично, то, пожалуйста, помоги найти тех, кто может помочь, я готова заплатить. — Ты пыталась или собираешься искать отца ребенка? И кто у них в графе "отцовство" прописан? — Я знаю, как зовут отца моего ребенка, но где он и с кем я не знаю, искать его не собираюсь, свое мнение он высказал больше пяти лет назад. В графе отцовства прочерк. — Хорошо, теперь послушай меня, что я могу тебе предложить. Я дам вам временную регистрацию у себя в квартире, и вы можете здесь жить. Но я призываю уважать меня и мое право на отдых. Если ты найдешь себе мужчину, то сюда его не приводи, бардель из своей квартиры я устраивать не дам. В сад я помогу устроить детей, вот с работой нет. Сфера, в которой ты работаешь, для меня абсолютно незнакома и связей нет. Искать съемное жилье пока не надо. Если мы уживемся, то я согласна с тем, что вы будете жить у меня, если нет, я дам вам месяц на выезд. Обязанности по дому, будем делить с тобой, по мере возможности, сиделкой твоим детям я не буду, так как работаю и опыта общения с маленькими детьми у меня нет. Старайся не попадать в передряги и не прельщайся блеском большого города, ты молода, но надеюсь, что не дура. Если ты все поняла и тебя устраивает, то просто кивни. Сегодня на тебе кухня, можешь без стеснения пользоваться продуктами, я нормально зарабатываю, чтобы вы не голодали, помой посуду, обед и ужин сегодня на тебе, я пошла на работу, может еще получится не опоздать. В мою спальню детей не пускать ни когда я дома, и уж тем более, когда меня нет. Я кивнула и пошла вслед за уходящей тетей Таей. У двери она резко обернулась и сказала: — Тетей Таей пусть называют твои дети, никаких бабушек, а ты называй меня Тая или крестна.