Я обернулась. — А мне казалось, ты сладко спишь. — Я всегда все слышу и вижу, даже когда крепко сплю, — ответил он. Я невольно улыбнулась. — Убираться надо отсюда к чертовой матери. Вот что я тебе скажу, — проворчал он, усаживаясь на диване. — Ни за что не останусь в этой хибаре, да еще в таком безлюдном месте. Случись что, никто твоего крика не услышит. А когда тебя все-таки обнаружат, ты уже будешь в свежемороженом виде. Если прежде не снесет ураганом в море. — Хватит, — попросила я. Он забрал пистолет с кофейного столика, встал и заткнул его за пояс брюк. — Ты могла бы вызвать сюда одного из своих докторов, чтобы прикрыть пока Тайдуотер. — Семьи нет только у меня. Мне переехать легче, особенно в это время года. — Что за бред собачий! Может, ты еще начнешь извиняться за то, что развелась и у тебя нет детей? — А я и не извиняюсь. — Но просить кого-то переехать сюда на шесть месяцев ты не станешь. Но ты же, черт возьми, начальник, и это ты должна переводить подчиненных, независимо от того, семейные они или нет. А сама должна оставаться в собственном доме. — Вообще-то я и не предполагала, что будет столько неприятностей. Другие платят большие деньги за то, чтобы провести время в коттедже на берегу океана. — Слушай, здесь есть какая-нибудь американская выпивка? — потянувшись, спросил Марино. — Молоко. — Ну, я-то думал про что-нибудь вроде «миллера». — А мне бы хотелось узнать, зачем ты собираешься вызвать Бентона. Лично я думаю, что привлекать к этому делу Бюро как-то рановато. — А вот я думаю, что ты просто не можешь объективно оценить ситуацию. — Не надо ко мне придираться. Уже очень поздно, и я слишком устала. — Я просто хочу быть откровенным с тобой, — выбив щелчком сигарету из пачки «Мальборо» и воткнув ее между губами, произнес Марино. — А что, Бентон приедет в Ричмонд. Ничуть в этом не сомневаюсь. Они с женой никуда на праздники не уезжали, так что, смею предположить, вполне в состоянии совершить эту маленькую экскурсию прямо сейчас. И поездочка может оказаться очень даже занимательной. Я не выдержала его взгляда, и мне не нравилось, что Марино знает почему. — Между прочим, по состоянию дел на данный момент не Чесапик обращается к ФБР, а я. Имею такое право. Если ты еще не забыла, я начальник того самого полицейского участка, где находится дом Эддингса, и, насколько могу судить, это дело попадает сразу под несколько юрисдикций. — Это дело должно расследоваться местной полицией, а не ричмондской, — заявила я. — Чесапик — это место, где было найдено тело. Ты не сможешь ничего пробить на их территории и прекрасно знаешь об этом. Ты не сможешь привлечь к делу ФБР от их имени. Послушай, — продолжил он, — после того, что я нашел в доме Эддингса… — После того, что ты там нашел? Ты все время говоришь о какой-то находке. Ты имеешь в виду его арсенал? — Нет, намного круче. То есть намного хуже. Мы об этом еще не говорили, — продолжал Марино, вынув сигарету изо рта. — Подоплека дела такова, что у Ричмонда есть все основания заинтересоваться этим расследованием. Так что считай себя в деле. — Боюсь, я в деле с того самого момента, когда Эддингс умудрился умереть в моем штате. — Что-то мне подсказывает, что ты совсем не ожидала такого поворота событий, когда ввязалась в эту заварушку сегодня утром на заброшенной верфи. Я промолчала, потому как он был прав. — Может, вечерний гость у нас во дворе появился именно для того, чтобы ты наконец осознала, насколько нежелательно для кого-то твое участие в этом деле? — продолжал он. — Я хочу, чтобы ФБР занялось расследованием — речь идет не просто о каком-то там парне с лодкой, которого тебе пришлось выуживать из реки. — Так что же все-таки ты нашел в доме Эддингса? Я видела, что Марино не хочется говорить об этом, но не понимала почему. — Ладно, сначала накрою обед, а потом мы сядем и поговорим. — Если бы ты согласилась перенести этот разговор на завтра, было бы куда лучше, — обеспокоенно взглянув в сторону кухни, словно опасаясь, что Люси может подслушать наш разговор, предложил Марино. — С каких это пор ты так переживаешь из-за того, что хочешь мне сообщить? — С таких, что это нечто особенное, — ответил он, растирая лицо. — Эддингс каким-то образом впутался в дела неосионистов. Лазанья была просто великолепна. Я слегка подсушила моцареллу, разложив ее на кухонном полотенце, чтобы сыр не слишком отдавал влагу во время выпечки, и подала блюдо на стол чуть подрумяненным, не дав ему запечься до пузыристой коричневой корки. Идеальную картину завершали легкие вкрапления пармезана. Марино съел практически весь хлеб, намазывая его толстым слоем масла и прослаивая прошутто, а потом прихлебывая из стакана томатный сок. Люси ковырялась с крохотным кусочком на своей тарелке. Снег все усиливался, а Марино наконец рассказал нам свою историю о библии неосионистов. Над Сэндбриджем как раз начали грохотать первые фейерверки. Я отодвинула стул. — Полночь. Пора открыть шампанское. Я разволновалась сильнее, чем ожидала. Рассказ Марино превзошел мои худшие предположения. Уже на протяжении нескольких лет мне приходилось слышать о Джоэле Хэнде и его фашиствующих молодчиках, которые называли себя неосионистами и собирались приступить к выполнению новой задачи — созданию идеального государства. На территории Вирджинии у них был свой лагерь, где они сидели подозрительно тихо и, как я опасалась, замышляли какую-то большую гадость. — Все, что следовало бы сделать, это провести облаву на долбаной ферме этого недоумка, — сказал Марино, когда мы уже вставали из-за стола. — Давным-давно бы следовало. — А под каким предлогом? — поинтересовалась Люси. — С такими придурками, как они, можно обойтись и без особого предлога. — А что, очень интересная мысль. Ты бы поделился ею с Градецки, — состроив комическую гримаску, предложила Люси, намекая на генерального прокурора США. — Послушай, я знаю несколько парней в Саффолке, где живет этот самый Хэнд. Его соседи говорят, что там творится что-то по-настоящему дерьмовое. — Ну, уж соседи-то всегда уверены, что у них под боком творится что-то по-настоящему дерьмовое, — иронично заметила Люси. Пока я расставляла бокалы, Марино принес из холодильника шампанское. — И что же это за дерьмо? — спросила я. — С барж, которые подходят по реке Нансемонд, на берег выгружают ящики такого размера, что приходится использовать краны. Что там происходит, никто толком не знает. Только лоцманы часто видят по ночам костры, возможно ритуального характера. Местные утверждают, что постоянно слышат выстрелы и что на ферме убивают. Я пошла в гостиную, решив, что со стола уберу позже. — Я знаю, что в штате происходят убийства, но мне никогда не приходилось слышать, чтобы в связи с каким-либо из них упоминались неосионисты. Мне никогда не приходилось слышать, что они практикуют что-то оккультное. Я знаю только про экстремизм, в том числе политический. Что они вроде бы ненавидят Америку и, возможно, были бы счастливы создать свое собственное маленькое государство во главе с Хэндом. В качестве короля или даже бога. Или кем там они его считают. — Хочешь, чтобы я открыл эту бутылку? — спросил Мариино, держа в руках шампанское. — Новый год не будет ждать. А теперь давай начистоту. У Эддингса были связи с неосионистами? — Только в том смысле, что у него оказалась одна из их библий, как я тебе уже говорил. Ее я и нашел при обыске. — Это и есть то самое, что ты так не хотел мне показывать? — насмешливо взглянув на него, спросила я. — Не сегодня — это точно, — ответил Марино. — Меня больше беспокоило то, что Люси ее увидит, раз уж ты хочешь знать. Он выразительно посмотрел на мою племянницу. — Пит, — резонно возразила девушка, — ты вовсе не обязан меня защищать, хоть я и ценю твою заботу. Марино промолчал. — Что же это за библия? — поинтересовалась я. — Совсем не та, с которой ходят на службу в храм. — Сатанистская? — Нет, я бы так не сказал. Во всяком случае, она мало напоминает те, что мне доводилось видеть. В ней ничего не говорится о служении сатане, нет никакого символизма. Но это точно не та книга, которую стоит читать перед сном, — сказал он, снова взглянув на Люси. — А где она сейчас? — поинтересовалась я. Марино снял с горлышка фольгу и размотал проволоку. Пробка громко хлопнула, и он разлил шампанское так, как обычно разливал пиво — сильно наклоняя бокал, чтобы оно не пенилось. — Люси, не принесешь сюда мой портфель? Он там, в кухне, — попросил Марино, а когда она вышла, посмотрел на меня и заговорил, понизив голос: — Я бы не притащил ее сюда, если бы знал, что здесь будет твоя племянница. — Люси — взрослая женщина. Ради бога, она уже агент ФБР. — Ну-ну. Только у нее тоже иногда бывают срывы, и ты об этом прекрасно знаешь. Не надо бы ей смотреть на такую жуть. Говорю тебе: я сам прочитал ее только потому, что это необходимо по службе. Меня от нее просто колотит. Мне даже на службу в храм захотелось сходить. Ты когда-нибудь слышала от меня такое?