— У нее же отпуск, — с улыбкой пояснила одна, и две другие кивнули. Казалось, визит Илюшина с Бабкиным их удивляет и забавляет. — Да, но ее телефон не отвечает, и домашние не знают, где она, — сказал Илюшин. — Ну, может, им и не надо… — туманно сказала старшая из женщин. Решив, что одинокая овца податливее, чем овца в стаде, Бабкин дождался в курилке еще одну сотрудницу и попытался что-то выяснить у нее. Но все эти женщины были неуловимо похожи: неразговорчивостью, затаенной насмешкой в глазах и откровенной демонстрацией, что лишь из вежливости они соглашаются терпеть частных сыщиков на своей территории. У него сложилось ощущение, что на Беспалова их вежливость не распространялась. «Насолил он им чем-то, что ли?» Кое-что полезное ему все-таки удалось разузнать. — У Татьяны есть своя страница Вконтакте, — сказал он Илюшину, когда они вышли с предприятия. — Она пишет там под девичьей фамилией — Зорина. Они сели в кафе-столовой, Макар открыл планшет. — Последнее посещение — двадцать пятого мая. — Он пролистал страницу. — Фотографии… Собаки, березки, собаки, березки… Клумба на даче, мемы… О! — Что — «о»? — Бабкин попытался заглянуть через его плечо, и Макар придвинул планшет. В теме, открытой в первых числах мая, Зорина-Беспалова просила совета, где лучше отдохнуть в начале июня. «Хочется природы, безлюдья, а главное, тишины, — прочитал Сергей. — Развлечений не требуется, я сама себя отлично развлекаю. Так давно не отдыхала, что даже не представляю, в какую сторону смотреть». «Танечка, а бюджет?» — спрашивала пользовательница с ником «Валюша Миргородская». «Хочеш в тепло или мы холодов не боимся)))))))))))))))?» — юзер без фотографии, подписывающийся «Женя Глушко». — Разъяснить бы этого Глушко, — заметил Бабкин. Татьяне советовали отели в Подмосковье, Грецию, Алтай и ферму с лошадьми в Смоленской области. Она отвечала, что Подмосковье отпадает, поскольку хочется смены обстановки. Ездить верхом она не умеет, в Греции много туристов. На этом тема затихла. — Это все? — спросил Сергей. — Нет, вот еще одна дама, с репликой про Карелию. Советует какой-то «Озерный хутор». — Ну, теперь мы знаем, что она строила планы на отпуск. Нигде не говорится, что она планировала сбежать с кем-то вдвоем, но такие вещи и не обсуждаются открыто. Что нам это дает? Макар чему-то усмехнулся: — Скажи мне, мой мизантропически настроенный друг, если бы ты выбирал место для отпуска, с учетом попугаев, собак, детей и мужа, и тебе хотелось бы природы и одиночества, — куда из всего перечисленного ты бы отправился? Она здесь пишет, что нигде не была, кроме Турции, Египта и, внезапно, Мексики. — Ну, допустим, Алтай. Хотя… — Бабкин поразмыслил. — Под одно условие не подходит: кого-кого, а туристов там хватает. Илюшин набрал в поисковике «Озерный хутор». Фотография, открывшаяся на главной странице, заставила Бабкина одобрительно хмыкнуть. Бревенчатый дом, стоящий на высоком берегу озера, вокруг сосновый лес; далеко внизу — ровная серебристо-синяя гладь воды. — «Восемь коттеджей на тридцати квадратных километрах, — прочел Илюшин описание. — Природа. Уединение. Красота». «Ровно то, чего она хотела», — подумал Сергей. Макар уже набирал номер телефона, указанный в контактах. — Здравствуйте. Скажите, у вас зарегистрирована Татьяна Беспалова? Но здесь его ждал неприятный сюрприз. — Сожалею, мы не даем информации о наших гостях, — сказал приятный мужской голос. — Я могу вам еще чем-нибудь помочь? Они попытались несколько раз. Но как Илюшин ни объяснял, что женщину ищет ее семья, менеджер повторял, словно автомат, одно и то же. После третьего звонка оба сыщика обнаружили, что телефон отеля постоянно занят. — В черный список занес нас, маленький негодяй, — сказал Макар. — Да и черт с ним. Я бы все-таки еще раз обзвонил больницы. Слушай, даже если она планировала отдохнуть в этом «Озерном хуторе», она до него не добралась. Ее вещи, очевидно, на месте, раз Беспалов не смог назвать ни одной исчезнувшей. Все женские склянки, маски и эти, как их… притирки — тоже остались в квартире. Машка в Самару с собой на неделю знаешь сколько всего для волос взяла? — Он начал загибать пальцы. — Шампунь, средство после шампуня, средство после средства после шампуня и еще какую-то корейскую дрянь на тот случай, если первых трех будет недостаточно. Нам бы с Обнинском связаться. Родители могут знать о ее личной жизни больше, чем муж и сыновья. Если у нее с собой телефон и он включен, то рано или поздно… Бабкин взглянул на Макара и обнаружил, что тот его не слушает. Илюшин сделался не по-хорошему задумчив и смотрел куда-то вдаль. — У тебя суп стынет, — заметил Сергей. Тихо завибрировал телефон. — Сергей? — взволнованно спросили в трубке и закашлялись. — Это Беспалов. Извините! Вы что-нибудь обнаружили? — Павел Семенович, мы с вами расстались три часа назад, — осторожно сказал Бабкин, недоумевая, отчего клиент звонит ему, а не Илюшину. — Я понимаю, понимаю… — На заднем плане раздался отчаянный собачий лай. — Но поймите и вы меня! Я выбит из колеи, дезориентирован, все валится из рук… Вам наверняка знакомо это состояние! Бабкин, который понятия не имел, о чем бормочет этот взвинченный мужчина, что-то согласно промычал. Переговорами с клиентами всегда занимался Макар, и до сегодняшнего момента Сергей не слишком-то задумывался, какого терпения это требует. — Павел Семенович, мы делаем все, что в наших силах. — Он постарался интонацией смягчить дежурную фразу. — Макар Андреевич будет держать вас в курсе. Когда он нажал отбой, Илюшин вопросительно посмотрел на него. Бабкин не успел ответить — на смартфоне Макара высветился звонок. — Да? — сказал Илюшин. — Павел Семенович? Нет, у нас пока нет никаких результатов, но… Даже через стол Бабкин расслышал пронзительные вопли попугаев из динамика. — Павел Семенович, как только что-то будет известно… Нет, я вас понимаю… Да, конечно. Нет, ни в коем случае… Разумеется… Да… Да. Затем Макар замолчал и только время от времени вставлял «нет», «да» и «я вас прекрасно понимаю». Наконец бормотание в трубке сменилось кашлем, и, воспользовавшись паузой, Илюшин заявил, что должен вернуться к работе. — Кхе-кхе! Кхе-кхе! — Разумеется, — вежливо согласился Илюшин. — Всего хорошего. Отложив в сторону телефон, он помешал остывший суп. — Что, мне Беспалов не поверил? — ухмыльнулся Бабкин. — Решил, что ему нужен старший по званию? — Не думаю, что он руководствовался именно этой логикой. Так, о чем я говорил?.. — Ты молчал и жевал. — А. Да. Вспомнил. Он провел пальцем по экрану и открыл приложение. Телефоны Илюшин обновлял чаще, чем Бабкин — исписавшиеся ручки; Сергей не сомневался, что когда, наконец, будет изобретена флешка, которую можно подсоединить к мозгам, Макар окажется в рядах тех, кто первым вырежет под нее разъем в черепной коробке. — До Петрозаводска десять часов езды, — сообщил Илюшин, — и от него… — он сверился с картой, — еще четыре. Пишут, что дорога не очень хорошая. — В России «не очень хорошая дорога» означает, что дороги нет, — отозвался Бабкин и вдруг осознал, о чем говорит ему Макар. Вопли проклятых псов и попугаев до сих пор звучали у него в голове и — как там выразился Беспалов? — дезориентировали его. — Подожди-ка! Мы едем в «Озерный хутор»? Макар кивнул. — Я думаю, Беспалова там или как минимум побывала там недавно. Сергей хотел было возразить, что проще всего, да и разумнее, связаться со следователем и изложить ему то, что они узнали; пусть обращается с официальным запросом к несговорчивому менеджеру. Но представил, что тогда уже пару часов спустя он будет сидеть один, как король, в пустой квартире, смотреть какую-нибудь галиматью вроде «Джона Уика», запивая холодным пивом, с приятным ощущением, что нарушает собой же установленные правила, а вечером раскинется в свое удовольствие на широкой двуспальной кровати, и никто не приползёт к нему, сонному, в два ночи, не уткнёт в ноги свои ледяные пятки, не станет требовать, чтобы он убрался на свою половину… И тут его охватила такая тоска, что он проглотил все, что собирался изложить Макару, и деловито спросил: — Когда выезжаем? Глава 3 Динка Я никогда не была в Карелии. До пятнадцати лет вообще никуда не выезжала из своего спального района. Потом былое целое лето, когда я то и дело путешествовала автостопом, хотя «путешествовала» — громкое слово: всего лишь ловила машину на шоссе, проезжала километров сто, иногда двести, просила меня высадить — и тем же способом возвращалась обратно. Точно крыса, которая, убежав из клетки, вдруг понимает, что вокруг огромный пустой амбар, в котором ей все равно некуда деться. Неприятности в этих поездках случались, но редко. Самое жуткое происшествие было связано вовсе не с противным лысым толстяком, который начал хватать меня за коленку, едва мы отъехали от обочины, а с теткой, к которой я по глупости села, не рассмотрев ее как следует. Чем-то она напоминала повариху Оксану: здоровенная дебелая баба, предплечье толще моего бедра. Она была в темных очках. Узкие поджатые губы, слишком маленькие для такого широкого плоского лица. Она не болтала со мной, а я, идиотка, расслабилась, вместо того чтобы забить тревогу. Наслаждалась дорогой! Тачка была простецкая, с проваленным сиденьем, но тетка вела отлично, ничего не скажешь — быстро, но мягко, и даже ямы объезжала совершенно незаметно. Мне бы подумать о том, что женщина, подобравшая на дороге голосующую девчонку, не удержится от расспросов. Но я насторожилась лишь тогда, когда мы свернули с шоссе и прокатили добрых пятнадцать километров по каким-то ухабам. Спросила, зачем мы сюда поехали. Честно говоря, ответь эта баба, что надо обогнуть пробку, я бы ни на секунду не усомнилась в ее словах и, скорее всего, сейчас тихо разлагалась бы в каком-нибудь перелеске. Но она не захотела мне врать, а вернее всего, не смогла — слишком уже ее распирало от ярости.