Я кивнула. — Давай согрею! — Игорь, не дожидаясь моего ответа, сгреб мои застывшие пальцы в свои горячие руки. Мне одновременно хотелось и прижаться к нему покрепче и, наоборот, убежать подальше. Игорь заметил, что со мной опять что-то не так, и предложил: — Пойдем, прогуляемся. Подвигаешься и согреешься хоть чуть-чуть. — Не хочу. — Я прекрасно представляла, что если мы останемся наедине, то снова начнем выяснять отношения. А этого мне ужасно не хотелось. В этот момент неизвестно откуда налетел легкий ветерок и дым пошел прямо на меня. Глаза тут же заслезились. Я полезла за носовым платком, но выяснилось, что в новые джинсы я его впопыхах не положила. — Возьми мой, — предложил Игорь. Я вытерла глаза и отдала платок хозяину. — Ну пошли! — Если Тарховскому что-то взбредало в голову, отказаться было сложновато. Но сейчас я решила стоять твердо. Я отрицательно покачала головой и капризно сказала: — Не хочу, и все тут! — Была бы честь предложена, — обиделся Игорь. — Пойду один. Он пошел в сторону скалы, а я направилась к столу и тут вдруг заметила, что на траве белеет маленький листок из блокнота, сложенный вчетверо. Я подняла его и развернула. Почерк был Гошин, и я поняла, что бумажка выпала у него из кармана, когда он доставал платок. Я хотела вернуть бумажку владельцу, но любопытство пересилило. Это были стихи. Стихи и Тарховский были вещами практически несовместными. Я с изумлением прочитала: К N. С. У каждой даты есть свой строгий срок, Не нам его с тобою назначать. В дождях приходит осень на порог, Листок кленовый ставит, как печать. Не нам решать, когда прийти зиме, Когда ее весна должна сменить, И неподвластно ни тебе, ни мне Загадывать, когда нам все забыть… Я знаю точно, свой всему черед, Всему свой срок отмерен на земле. — И нас когда-то время разнесет, Подобно желтым листьям в сентябре. Покинув одинокие дома, Любовь, увы, в свой срок уйдет сама. В конце стояла дата «13 марта 2000 года», что удивило меня еще больше. Это было написано совсем недавно, и у меня были веские основания полагать, что автор сонета в данный момент бродит где-то неподалеку. «Надо быть совершенной кретинкой, чтобы не догадаться, что сонет посвящен не кому иному, как моей скромной персоне. Чего-чего, стихов мне еще никто не посвящал. А уж если эти строчки написал сам Тарховский, значит, его чувства ко мне очень серьезны…» Последняя мысль привела меня в полное замешательство. Убрав листок в карман, я подошла к столу и взяла инжир. Во рту сразу стало приторно сладко. Минералки не оказалось, я налила себе в пластиковый стаканчик какого-то сухого вина из огромной, оплетенной лозой бутыли и с наслаждением отхлебнула. Вино мне понравилось. У него был прекрасный букет и умеренное содержание сахара. Напиток оказался неожиданно крепким, и мне почти сразу стало намного теплее. Вопреки предварительному решению «не пить много» я долила стакан доверху и залпом осушила. Да, я согрелась, но буквально сразу у меня ослабли ноги и сильно закружилась голова. Прихватив чью-то пахнувшую табаком и бензином военную куртку, я пошла к своему креслу. Накрывшись теплой курткой, я прикрыла глаза и задремала. Разбудила меня какая-то мошка, щекотавшая мне ноздрю. Я чихнула и окончательно проснулась. Было тепло и тихо. Казалось, весна полностью вступила в свои права. Видимо, скалы хорошо защищали нас от ветра. Я заметила, что Гоша уже вернулся. — Пойдем прогуляемся, — предложила я Таньке, не решаясь подойти с подобной просьбой к нему. — Иди одна. Я устала. Поднявшись с кресла, я от всей души потянулась и огляделась, исподтишка наблюдая за Игорем. Он демонстративно держался в стороне от меня. «Ну и хорошо», — решила я. Солнышко пригревало вовсю. От мангала шел аппетитный запах шашлыка. Я подошла поближе. На шампурах дожаривались сочные куски мяса и овощи. На столиках уже была разложена зелень, красные помидоры и перец, стояли бутылки с водкой и красным вином. — Хотите «Киндзмараули»? — спросил меня полковник. — Спасибо, Иван Александрович, если можно — попозднее. — Мне вовсе не хотелось еще раз испытать убойное действие продукции щедрых грузинских виноделов. Я взяла листик петрушки и, сунув его в рот, направилась к скалам. Выспавшись, я пребывала в совершенно расслабленном состоянии. Горный воздух пьянил и без вина. Незаметно для себя я отдалилась от места нашей стоянки и стала карабкаться вверх. У меня появилось непреодолимое желание добраться до водопада. В скором времени я поднялась на вершину и посмотрела вниз. Действительно, прямо подо мной был самый настоящий водопад, из которого вытекала неширокая, но быстрая горная речка. Голова закружилась, и я поспешила отойти от края. — Наташенька, как поживаешь, голубушка? — тихо произнес знакомый гортанный голос. Я не поверила своим ушам и, оглянувшись, чуть не лишилась чувств. В метре от меня стояла Железная леди, одетая в спортивный костюм стального цвета. — Светлана Иосифовна? Это вы?! — выдавила я. — Нет, мой призрак. — Так вы живы? — Сказать, что я была в шоковом состоянии, значит, ничего не сказать. — Пребываю в добром здравии, чего и тебе желаю. — Призрак был, как всегда, стильно причесан и изысканно накрашен. — Как же вы узнали, что мы здесь? — Мир не без добрых людей, — усмехнулась она. — Но мне сказали, что вы погибли в автокатастрофе! — Так оно и есть. — Вам известно, что умер ваш брат? Я, кажется, знаю, кто его убил. Правда, еще не знаю, за что. — Не всегда знание — сила, — сказала она, издеваясь. — Давай-ка сюда бриллианты! — Но у меня нет никаких бриллиантов. — Не ври! — Светлана Иосифовна вынула из кармана руку с пистолетом. — Мне известно, что ты разбила акклюдаторы. Стало быть, серьги у тебя. — Что все это значит? — возмутилась я, забыв, что выяснять отношения под дулом пистолета довольно глупо. — А ты думала, я оставлю антиквариат на сто тысяч долларов тебе? Давай серьги, милая, и забудь, что видела меня здесь. — Но у меня и вправду их нет. Вы можете меня обыскать и все равно ничего не найдете! — Так куда же ты их спрятала? В гостинице их нет! — Кстати, могу вас огорчить! Те злополучные серьги не имеют никакого отношения к Гончаровой. — Ты лжешь! — побледнела Светлана Иосифовна. — Где мои бриллианты, дрянь? — Они у меня. — За спиной Светланы Иосифовны бесшумно возник Игорь с пистолетом и руке и молниеносно ее обезоружил. Оружие упало на край скалы. — Стоять смирно! — скомандовал он. — Наталья, не расслабляйся! Я обыщу ее, вдруг еще что выкинет, а ты подними ствол и держи ее под прицелом. Я быстро исполнила приказ. — Натуля, это что за бешеная баба? — Это Светлана Иосифовна! — сообщила я. — Ни фига себе! — изумился Игорь. — Так она жива? — Живее всех живых, как видишь! — Я уже оправилась от шока и пыталась шутить.