Постояв немного на месте, я подошла к окну и выглянула на улицу. Там было темно, тихо и совершенно ничего не нагоняло страха. В кое то веке. — Не спится? Я резко обернулась и практически уткнулась лицом в обнаженную грудь брюнета, который как всегда тихо подкрался ко мне сзади. — Да, — промямлила. — Пить захотела… От близости Вильгельма у меня снова пересохло во рту и стало невыносимо жарко. Щеки пылали, дыхание прерывалось. Да что же это такое?.. — Попила? Я кивнула, хотя, наверное, он и не увидел этого в темноте. — Хорошо. Он подошёл ещё ближе, заставляя меня попятиться. Но, отходить было особо некуда и я сразу же напоролась на подоконник. Вильгельм просто стоял надо мной и молчал и я тоже не решилась что-нибудь сказать. К тому же, я понятия не имела, что происходит в его голове. Неожиданно, мужские руки скользнули на мою талию, и вот я уже сижу на подоконнике так, что наши лица находятся на одном уровне. — Попалась, — довольно проговорил Вильгельм, упираясь руками о края моего сидения. — Но ведь я и не убегала, — прошептала я еле слышно, пытаясь рассмотреть лицо брюнета в полутьме. Мужчина тихо засмеялся, и я немного расслабилась. Кажется, он не пьян и вообще в адекватном состоянии, так что, думаю, бояться нечего. Я почувствовала, как Вильгельм коснулся моих сжатых коленей своим каменным животом, пытаясь протиснуться ко мне еще плотнее. Но, не дождавшись моего повиновения, он надавил сильнее, заставляя раздвинуть ноги и подпустить его ближе. Его горячее дыхание коснулась моей шеи, и по телу мгновенно пробежали мурашки. Я знала, что сейчас может случиться, если я не прекращу это безумие, понимала, что все неправильно, но я не хотела сопротивляться. Мне до боли в животе хотелось почувствовать его руки на своем теле, попробовать его губы на вкус, забыться... боже, кажется, я схожу с ума… Я напряглась, как струна, боясь, что если позволю себе расслабиться, то превращусь в жидкое мороженое. Тем временем Вильгельм уткнулся носом в ложбинку за ухом и тихо вдохнул в себя мой запах, а потом аккуратно прикусил передними зубами мочку и резко дёрнул, оставляя почти не ощутимую, но все же острую боль. Но странно было то, что эта боль мне понравилась. Она отозвалась внизу живота каким-то приятным теплом и покалыванием в кончиках пальцев ног. Из моего рта вырвалось возмущенное мычание, и я сжала край подоконника пальцами, касаясь рук Вильгельма, которые он тоже держал на прохладной поверхности. Наверное, глаза привыкли к темноте, потому что я стала лучше видеть стоящего передо мной мужчину. Я видела, как он облизнул губы, разглядывая меня. Я чувствовала, как напряжено его тело, будто он сдерживал себя. И, кажется, так и было. Я боялась потянуться к нему сама, к тому же, мозг до сих пор вопил, чтобы я не делала этого. Я не должна заводить отношений с взрослым мужчиной! Я ничего не знаю об отношениях и не знаю, на что способен этот тип! Но я не слушала. Я хотела не просто ощутить его дыхание на своей шее, я хотела, чтобы он коснулся ее губами, сжал меня в объятиях и целовал… целовал… целовал… Я не сдержалась. Сама протянула руку к его горячей груди, на коже которой чувствовались выпуклости мелких шрамов. А ещё, я слышала, как быстро стучит его сердце и казалось, что температура его тела повышается. Но, я почему-то знала, что это нормально и волноваться мне не о чем. Проведя пальцами по груди, я поднялась выше, по шее и остановилась на его щеке. Вильгельм прикрыл глаза и прижался к моей ладони, будто его это успокаивало. Медленно убирая ладонь, я случайно задела нижнюю губу Вильгельма, и тот недовольно, как-то по-звериному, зарычал, заставляя резко отдернуть руку. Глаза мужчины сверкнули в темноте и его лицо стало медленно приближаться к моему. Я замерла в предвкушении того, что сейчас произойдет между нами и как это вообще будет. Понравится ли мне или нет? Но я точно знала, что хочу попробовать. Я смотрела мужчине в глаза и губы приоткрылись сами собой. Сначала, я почувствовала горячее дыхание на своих губах, а еще, меня полностью окутал его запах, в который хотелось окунуться с головой. Через мгновение я ощутила простое прикосновение, осторожное, почти неощутимое, но потом Вильгельм сорвался и буквально впился в мои губы своими. Как же мне стало легко! Напряжение, которое сковывало мое тело, будто рукой сняло. Вместо него появилось невыносимое желание утонуть в том чувстве, которое накрыло меня сейчас волной невероятно острых эмоций, не испытываемые мной никогда прежде. Мужчина целовал меня яростно, сминая губы, будто не мог насытиться, а я, как могла, отвечала ему на это безумие. Не знаю, как мы выглядели со стороны — взрослый, крепкий мужчина терзает губы маленькой семнадцатилетней девочки, которая, между прочим, совсем не противится этому. Невольно, из моего горла вырвался стон, нарушая тишину в доме. Закинув руки на шею брюнета, одной я зарылась в его волосы, а другой, совершенно случайно, поцарапала лопатку до крови. Вильгельм зарычал, не отрываясь от моих губ, переместил ладони на мои бедра и грубо рванул, прижимая к своему возбужденному органу. Я задыхалась. Меня охватило безумие, затягивая в свой омут. Нужно было бы остановиться, перевести дыхание и прийти в себя хотя бы, но мы этого не делали. Я отпрянула первая, упираясь обеими руками грудь брюнета, потому что внутри меня будто что-то перевернулось. Меня выворачивало наизнанку от неизвестного источника опасности. Вильгельм смотрел мне в глаза и, клянусь, — его собственные почернели. Я не успела и слова сказать, когда Вильгельм сорвался с места, заставляя побежать за ним следом. — Запри двери и не выходи на улицу, — его слова прозвучали как приказ. — А ты куда?! Он не ответил, потому что за его спиной стремительно закрылась входная дверь. *** Пять тридцать восемь утра. С того момента, как Вильгельм вышел из дома в неизвестном направлении, прошло чуть больше двух часов. Все это время я сидела на полу, под стеной, поджав под себя босые ноги, и смотрела на входную дверь, в которую, вот-вот, должны постучать. То тревожное чувство было недолгим — буквально через полчаса оно прекратилось, будто его и не было. Что это было за предчувствие, и куда ушёл Вильгельм – мне оставалось только гадать. Другой вопрос — что это было на кухне? Что на нас обоих нашло? Внезапное помутнение рассудка? Полнолуние? Что? Как теперь этому психу в глаза смотреть? Да и он хорош! Воспользовался моей слабостью… Какой ещё слабостью, что я несу?! Я же сама потянулась к нему! Прикидывалась невинным барашком, а оказалась волком в овечьей шкуре. Ну, хороша, ничего не скажешь! В таком ступоре и в борьбе с самой собой я просидела, пока в дверь не постучали. Я резко встала, но затекшие ноги дали о себе знать резкой колющей болью. Не обращая внимания на эти мелочи, я подскочила к двери и открыла все замки, а потом отворила дверь и побледнела. Передо мной стоял Вильгельм. Все его тело было испачкано в земле и крови, а единственные надетые на нем штаны разорваны на клочки. Он прошел мимо меня и закрыл дверь, повернув ключ в замочной скважине. Я смотрела на него во все глаза и не знала, что меня волнует больше — где он был или чья на нем кровь. Сердце заколотилось от мысли, что сам мужчина может быть ранен, а я стою и жую тут сопли. — Вильгельм, что?.. — Все нормально, — он неожиданно тепло мне улыбнулся. — Это не моя кровь. Не волнуйся, — мужчина отвернулся и пошел прямиком в ванную, но прежде чем скрыться, обернулся ко мне. — Иди в постель, Аркадия. Еще слишком рано. Я скоро поднимусь, — и пропал с моих глаз. Через минуту в ванной послышался шум воды, а я почувствовала, что действительно устала и хочу спать. Поднявшись в комнату Вильгельма, я сняла с себя джинсовые шорты, в которых была все это время, и улеглась на свой край кровати, укрываясь по шею одеялом. Я не могла сейчас просто уснуть и не убедиться, что с этим психом действительно все нормально. Где он был в таком виде? Почему он сорвался ни с того ни с сего и умчался в ночь?! У него какое-то психическое расстройство? В этот раз я услышала, как Вильгельм вошёл и камнем упал на кровать Я не обернулась к нему. Я продолжала лежать на боку и слушать его тяжелое дыхание. — Прости, если напугал своим поведением, — Вильгельм лежал на спине и смотрел в потолок. — Постараюсь больше так не делать. И это все? Он не скажет, почему он так себя повел и где вообще был? Похоже, нет. Я ничего не сказала, пусть думает, что я уснула. На самом же деле я ещё долго лежала и обдумывала его поведение, пока сон действительно не взял свое. *** Непогода, как назло, продолжала бушевать за окном, чем и разбудила меня. Ветер был жуткий, а дождь беспощадно хлестал оконное стекло, не давая разобрать происходящего на улице. Психа рядом не оказалось, видимо, ушёл бегать под дождём. Лишь мятая постель говорила о том, что он был здесь. Я же чувствовала себя какой-то разбитой. Виски пробивало резкой болью, а слабость в теле заставляла чувствовать себя вареной сосиской.