Похоже, мой ответ ее удовлетворил. – Ну ладно. И все-таки, если бы такое случилось, какое платье ты выбрала бы? – Она посмотрела мне прямо в глаза, как будто искала ответ где-то очень глубоко во мне. Я думала не о своих предпочтениях, а о вкусах Софии. О том, как она почти каждый день меняла образы, как она ненавидела саму мысль о том, что ей придется выбрать один королевский облик на всю жизнь. – Я выбрала бы платье, которое менялось бы во время церемонии и приема. Причем менялся бы не только цвет, но и форма. Платье, которое бы само перебирало ваши любимые фасоны. На церемонии оно бы было бальным, во время приема – облегающим, для танцев к нему добавилась бы пышная юбка. И при этом вам не нужно было бы переодеваться. Глаза Софии округлились. – Ты думаешь, что это возможно? – Вполне. Мы могли бы поработать с живыми пигментами и поэкспериментировать с шелкопрядами, – сказала я. София подмигнула мне. – Ты знаешь, как мне нравится экспериментировать. Я рада, что не зря тебя выбрала. – Она шагнула за ширму. Помощница подготовила Софию к примерке, сняв с нее пальто и перчатки. Габриэль взяла вешалку с платьем и отнесла его принцессе. Несколько мгновений слышались лишь шепот и негромкие комплименты в ее адрес, но вдруг София пронзительно закричала. Стражники ринулись к ней. Реми оттолкнул меня в сторону, чтобы убрать ширму. София лежала, скрючившись, на полу. Они сорвали с нее платье. Уродливая сыпь и ожоги покрывали руки и грудь принцессы. По ее лицу текли слезы, смывая косметику. Тело сотрясалось от рыданий. Сейчас она казалась такой маленькой и беззащитной. – Ее отравили, – раздался чей-то голос. – Это не я, – пролепетела хозяйка лавки. – Я клянусь. Стража кинулась ее арестовывать. Она попыталась сбежать, но за ней бросились в погоню. Внутри лавки образовалось столпотворение. Кого тут только не было: репортеры с почтовыми шарами, шумные придворные, прохожие. Реми с оставшимися стражниками пытался навести порядок и выгнать назойливых зевак. Вокруг раздавались чьи-то голоса. Множество рук тянулись к принцессе, чтобы помочь. Лавку наводнило еще больше стражников. В этой неразберихе я поднесла тепловой фонарь вплотную к одному из висящих платьев, и оно загорелось. Теперь, когда к хаосу добавился и пожар, толпа сомкнулась еще плотнее. Реми вытащил меня из лавки. – Будь здесь, – сказал он. – Конечно, – соврала я. В тот момент, когда он отвернулся и начал гасить пожар, я уже бежала по узенькому проходу между лавками, продираясь сквозь толпу к ближайшей лестнице. Я перепрыгивала сразу через три ступени и несколько раз чуть не упала. – По этой дороге можно отсюда выйти? – спросила я у прохожего. – Да, выход через три пролета. Но на лифте будет быстрее, мисс. Погодите-ка, а вы не… Я не стала ждать, пока он закончит. Я неслась без оглядки, стараясь по ходу извиняться перед теми, кого толкнула. Наконец мне удалось выбраться из этого лабиринта на улицу. Выскочив на дорогу перед колесницей, я замахала руками. Кучер остановился так резко, что меховая шапка слетела с его головы. Женщина в повозке приоткрыла занавеску и начала визгливо ругаться сначала на мужчину, потом на меня. Ее спутница присоединилась к подруге, но потом разглядела меня. – Виола! – Она схватила подругу за руку. Та отмахнулась. – Это же фаворитка. – Она показала на меня пальцем. – Да нет, не может быть. – Она наклонилась вперед и, наморщив нос, стала меня разглядывать. – О господи! – пробормотала незнакомка, приложив руку к своей необъятной груди. – Вы едете в чайный дом? – спросила я. – Не возьмете ли вы меня с собой? Я обещаю выдать вам обеим по токену на процедуру красоты. – Вообще-то мы едем в другое место, но с удовольствием вас подбросим. Садитесь. – Она показала рукой на переднее сидение. – Помоги ей, – приказала незнакомка кучеру. – Я не смогу туда забраться, – сказала я и, подобрав длинную юбку, втиснулась между двумя женщинами. Повозка поехала вперед. – Что вы здесь делали, Леди Камелия? – спросила Виола. – Да, действительно, где ваша собственная карета? – подхватила вторая. – Я потерялась в Садовом Квартале, – солгала я. – Ничего удивительного. Там так все запутано. Лавки громоздятся одна на другую, как шляпные коробки в чулане. – Да, я тут впервые. – Не волнуйтесь, – сказала одна из женщин. – Вы спасены, вы наша любимая фаворитка. Женщины рассказали мне о том, что едут играть в карты в город Вер. Они целовали меня в щеки, держали за руки и признались, что выиграли немалую сумму, поставив на то, что именно меня назначат фавориткой. Колесница подвезла нас к Чайному Дому Хризантем. Я протянула своим спасительницам токены, поблагодарила их, и они уехали прочь, болтая и хохоча. Мое сердце колотилось как сумасшедшее. Я плотнее запахнула на себе накидку, чтобы защититься от ветра. Я не стала заходить через главный вход и обошла чайный дом со стороны сада, где была веранда. Сняв плащ, я бросила его на перила, задрала юбку и забралась в дом. Внутри меня все гудело, как в те моменты, когда во мне просыпалась магия. Я затаилась, пока слуги сервировали стол для вечернего чая. Подождала, пока они скроются в кухне, и пробралась в коридор. Над головой ярко светили дневные фонари. Я поднялась по лестнице. Услышав пронзительный голос Мадам Клэр, я проскользнула в первую попавшуюся комнату и прижалась спиной к стене. – Амброзия все еще отдыхает? – недовольно поинтересовалась она. – Да, моя госпожа, – ответила помощница. – Она всегда ложится на час перед чаем. – Я была вынуждена отменить три процедуры на это время. Кто сказал, что ей можно такое вытворять? – Она пытается восстановиться. По мере того как женщины уходили вглубь дома, их голоса становились все тише. Я осторожно выглянула в коридор и стремительно взбежала по лестнице на третий этаж, где раньше находилась моя спальня. Повернув ручку, я вошла внутрь. Комната, как перья птицы Феникс, была выдержана в красно-оранжевых тонах. Цветы амброзии расцветали пышным цветом на анимированных обоях. Шторы были задернуты. Я прошла вперед. – Амбер? Ответа не последовало. Я снова позвала сестру по имени и открыла шторы. Кровать оказалась пуста. Трудно передать, насколько я расстроилась. Слезы чудом не полились из глаз. На прикроватном столике стояла траурная дощечка в честь Мадам Ирис. – Что мне делать, мама? Я ждала ответа, водя пальцем по табличке. Искать. Это слово прокатилось в моей голове, словно гром. Я направилась к выходу, но, услышав голоса служанок, снова прижалась к стенной панели. Я щупала ее, пытаясь почувствовать дуновение свежего воздуха, и наконец сильно толкнула. В бывшей комнатенке Бри никого не было. Я вышла и попала на служебную лестницу. Я обыскивала каждую комнату, поднимаясь все выше и выше, пока не оказалась на самом верху, на десятом этаже. Покои Мадам Клэр были справа. Все двери оказались запертыми, кроме одной. Как только я приоткрыла ее, я услышала тихий плач. В комнате было темно, только один очень тусклый дневной фонарик висел на крючке у двери. – Кто здесь? – спросил чей-то всхлипывающий голос. Я сняла фонарь с крючка и пошла вперед. – Амбер? Это ты? На пол с лязгом упало что-то металлическое. – Здесь нет никакой Амбер, – закричал второй голос. Тусклый фонарик замерцал. И тут я увидела девушку. У нее были только один глаз и половина носа. Я вздрогнула, споткнулась и с грохотом упала. Ко мне подошла другая узница. Фонарь осветил и ее. Волосы у нее росли только с левой стороны головы. – Помоги нам, – сказала она. Я отшатнулась от нее и тут же услышала целый хор голосов.