– Что это? – спросил Реми, показывая на зеркало. – Ничего. – Я решила воспользоваться случаем. – Можно мне задать тебе вопрос немного иного рода? – Зависит, какого именно рода. Я выдавила из себя смешок: – Как бы ты ответил, если бы кто-нибудь попросил тебя поучаствовать в опасном деле? Он поставил на стол чашку, прищурился, и каким-то образом его идеально прямая спина выпрямилась еще сильнее: – В каком смысле опасное? Я попыталась подобрать правильные слова: – Что-то, что могло бы навредить тебе. – Зачем кому-то просить меня, чтобы я навредил сам себе? – А если бы это спасло чью-то жизнь? – Об этом просят тебя? – Нет, – соврала я. – Конечно нет. Мне нужно дать совет одной из сестер по поводу одного специфического заказа ее клиента. Он кивнул, но по его лицу я не могла сказать наверняка, поверил ли он мне. – Клиенты просят Прекрасных о самых разных вещах, – добавила я. – Наверное. – Как бы ты поступил? – У всех есть обязанности. На нее, как и на тебя, была возложена огромная ответственность, и она дала клятву выполнять свой долг. Но никакие обязательства не могут заставить кого-либо рисковать своей жизнью. Это задача солдат. Твоя сестра решила сменить профессию? – Конечно, нет. – Тогда она должна сама установить границы, – сказал Реми. – Это иной способ сказать «нет». Можешь ли ты сказать «нет» главе Дома Войны? – Солдаты дают клятву защищать Орлеан до самой смерти. Я не могу, но твоя сестра может. Я с трудом подавила желание поведать ему о том, что отказать Дюбарри, Министру Красоты, клиентам и особенно королеве подчас не представляется возможным. – Мы не в тюрьме. – Реми сделал глоток чая. – И даже ты имеешь право выбора. Его слова жгли и трещали, как дрова в камине. 33 Сегодня мамин день рождения. То есть день рождения всех наших мам. Прошло 40 дней сезона ветров, который начался после последнего погожего дня. Я поставила на туалетный столик мемориальные дощечки и, положив на колени мамин дневник, рассеянно гладила пальцами ее портрет на обложке. – Мама, как бы ты поступила на моем месте? – прошептала я. – Помогла бы королеве? Мне так хотелось снова услышать ее голос. Тишина. Я открыла ее дневник и начала искать любые записи, в которых упоминалось бы Ее Величество. Было так странно думать о том, что я сейчас служу той же королеве, которой на протяжении всей своей жизни служила и мама. Хотела бы я знать, что она о ней думала. Нравилась ли мама королеве? «96 день при дворе. Сегодня королева была в дурном расположении духа. Такой я ее еще не видела. Газетчики трезвонят о ее неспособности забеременеть. Когда я зашла в королевские покои, по ее рабочему столу были раскиданы страницы из газет, чернила на них расплывались и снова собирались в скандальные заголовки. Пресса опубликовала миниатюру с портретом сестры королевы и ее новорожденного ребенка. Пишут, что королева отчаялась завести наследника. Но, что хуже всего, по королевству начинают ходить слухи о том, что она планирует заменить короля или использовать другого мужчину, чтобы продолжить род. При дворе знают, что она предпочитает общество своей любовницы, Леди Зури Пеллетье, но проблемы, связанные с рождением наследника, стали очень беспокоить правительство. И королева уже чувствовала давление. Я сидела в углу ее покоев на протяжении трех оборотов песочных часов, ожидая, когда она будет готова. Королева мерила шагами комнату так яростно, что мне казалось, вот-вот протрет дыру в шерстяном ковре. Она швыряла все, что попадалось ей под руку: вазы, косметические продукты Прекрасных, собственные туфли. Когда больше не осталось ничего, что можно было бы швырнуть, королева повернулась ко мне и попросила: – Избавь меня от злобы, заставь ее исчезнуть. Король отказывается делить со мной ложе, говорит, что не может справиться с моим нравом. Что мне не хватает терпения, потому что он не Зури. Она схватила меня за руку, заставила подняться на ноги и потащила в процедурный салон. Я прижала свои пальцы к ее позвоночнику, позволяя аркане Характера проникнуть глубоко внутрь. Многие часы я сушила ее злобу, как пиявки высасывают токсины из нашей крови, но она все еще ее чувствовала. Три дня я работала над ней без перерывов на отдых или обед. Пиявки ползали по моим конечностям, поддерживая меня в сознании, а чтобы утихомирить голодный желудок, мне приходилось есть пигментные пасты и ароматические таблетки». Я дважды перечитала этот отрывок. Я не могла поверить в то, что женщина, о которой писала мама, была той самой королевой Селестой, которую я знала. В моей памяти вспыхнули ее ласковая улыбка и нежный взгляд карих глаз. Бри на цыпочках подошла к моему столу, и я прижала мамин дневник к груди. – Я не хотела вас потревожить. – Она опустила на стол свежую стопку журналов, газет и бульварной прессы, а вместе с ними – новенький сверкающий бьютископ. – Но это только что принесли. – Спасибо, – улыбнулась я ей, и она поспешила удалиться. Я пролистала газеты. Их заголовки пульсировали при чтении. ГОСТИ УХОДЯТ ИЗ ЧАЙНОГО ДОМА СТЕКЛА С ПОЗОЛОЧЕННЫМИ ВОЛОСАМИ И ПЕРМАНЕНТНЫМ МАКИЯЖЕМ ЛОББИСТЫ КРАСОТЫ ВСТРЕЧАЮТСЯ с КОРОЛЕВОЙ, ЧТОБЫ ПОДАТЬ ПЕТИЦИЮ О СНЯТИИ ОГРАНИЧЕНИЙ НА ВНЕШНИЙ ВИД И КВОТ НА ГАРДЕРОБ КОРОЛЕВА ОБЪЯВЛЯЕТ ЗАПРЕТ НА ОМОЛОЖЕНИЕ ОРГАНОВ ГИБКИЙ СТАН И ТОНКИЕ РУКИ – САМЫЙ ПОПУЛЯРНЫЙ ОБРАЗ СРЕДИ КЛИЕНТОВ ПРЕКРАСНЫХ НОВАЯ КОЛЛЕКЦИЯ ПЛАТЬЕВ МИНИСТРА МОДЫ ПРЕДСТАВЛЕНА «ЖИВЫМИ» ПЛАТЬЯМИ ИЗ БАБОЧЕК КОРОЛЕВА ИЗМЕНЯЕТ ЗАКОН: ОТНЫНЕ МАЛЬЧИКИ ИМЕЮТ ПРАВО СЛЕДОВАТЬ СВОЕЙ ПРИРОДЕ И ИЗМЕНИТЬ ПОЛ В КРАСНОМ ДОМЕ КРАСОТЫ – Леди Камелия, почта. – Бри внесла в мою спальню огромный почтовый шар цвета розовых лепестков. Королевский герб принцессы ярко сиял на его боку, две кремовых ленточки держали коробку с платьем. Я открыла обратную сторону шара и достала запечатанное письмо. Блестки осыпали меня дождем. – Ее Королевское Высочество, принцесса София требует вашего присутствия в своих покоях в течение одного оборота песочных часов, – прочитала я вслух. Я открыла коробку. Поверх сложенного платья осеннего фасона лежала записка: «НАДЕНЬ МЕНЯ». Сливовый цвет шелка напоминал мне оттенок свежего синяка. – Что-то не так, Леди Камелия? – спросила Бри. Ее голос сорвался на писк, и она откашлялась, прежде чем продолжить. – Вам не нравится платье? – Нет, оно замечательное, – ответила я. Служанка продемонстрировала наряд. – У Ее Высочества безупречный вкус. – Что ты думаешь о ней? – О ком, моя госпожа? – О Принцессе Софии. Бри вздрогнула: