Леди Габриэль появилась из-за ширмы. У нее были яркие глаза и кожа цвета теплой помадки, которую мы с сестрами таскали с кухни. – Я Леди Габриэль Ламбаль, принцесса крови из дома Орлеан и любимая кузина принцессы. – Она улыбнулась публике. – Я суперинтендант и первая фрейлина. Я зову себя Госпожой Всех Дел. – Рада познакомиться, миледи, – сказала я и присела в реверансе. Из занятий, на которых нам рассказывали о жизни двора, я знала, что Габриэль дает советы принцессе и надзирает за прочими дамами. – При ближайшем рассмотрении ты кажешься очень миленькой. Хоть раз газеты не соврали. – Габриэль окинула меня взглядом сверху донизу. – Большинство Прекрасных ужасно скучные. Например, последняя. Как ее звали? – Ее зовут Амброзия, – выпалила я. Слова прозвучали слишком резко. Габриэль отпрянула, будто ее пихнули в бок. – Мы зовем ее Амбер, – добавила я, чтобы смягчить впечатление. – Да, Амбер. Унылая, как стручок ванили. – Габриэль усмехнулась. – Ты, похоже, куда более забавная. Я не могла определить, комплимент это или оскорбление, и пробормотала слова благодарности. Следующая фрейлина не сдвинулась с места, развалившись на одном из диванов. Она лишь слегка повернула голову, чтобы взглянуть на меня, слишком занятая поеданием тарталетки с клубничным кремом. – Я Леди Клодин, Герцогиня де Биссей, – хрюкнула она и помахала рукой в воздухе. – Следи за манерами, – буркнула Габриэль. Та лишь улыбнулась с набитым ртом. – И Госпожа над Платьями, хотя в последнее время я не помогала Министру Моды с гардеробом Ее Королевского Высочества. – Волосы курчавым ореолом обрамляли пухлое белое лицо приближенной. – Миледи, – сказала я, присев в еще одном реверансе. – Не обращай на нее внимания, она оплакивает еще одну утраченную возможность выйти замуж, – поддразнила фрейлину Габриэль. – Хотя она может оказаться и последней, если Клодин не перестанет есть. Герцогиня де Биссей запихнула две тарталетки в рот и шумно облизала пальцы, заставив Габриэль, принцессу, а также всех присутствующих поморщиться. – Я просто заставлю одну из их рода, – показала она липким пальцем на меня, – все поправить. Сделать меня в следующий раз еще худее, чтобы было куда расти. – Или мы можем снова учредить моду на пышные формы. У вас красивая фигура, – сказала я. – Больше женщин должны мечтать быть похожими на вас. Клодин подмигнула мне. – Я все еще хочу узнать, насколько маленькой я могу стать. София вышла из-за ширмы. Платье, походившее на торнадо из изумрудного, бирюзового, сливового, кобальтового и золотого тюля и кружева, плотно облегало ее фигуру. Лицо закрывала маска из павлиньих перьев. Все зааплодировали, засвистели и стали выкрикивать комплименты. Я присоединилась. Принцесса махнула рукой, и в комнате воцарилась тишина. – Клодин, ты же в курсе, что мать издала закон, запрещающий серьезную перестройку тела, – сказала София. – Быть слишком худой запрещено. – Но мы все знаем, что, как только ты станешь королевой, ты это изменишь, – возразила Клодин с довольной улыбкой на лице. София прищурила глаза. В комнате повисло напряжение. Никто не проронил ни слова, пока последняя фрейлина не высунула голову из-за высокой спинки кресла. Она была самой юной, чуть старше Холли, которую я встретила в ночь Карнавала. Девушка присела в реверансе. Ее платье было похоже на цветок колокольчика. – Я Леди Генриетта-Мария. – Они пригладила кудряшки, выбившиеся из длинной черной косы, и сунула за пояс платья книгу. Она смотрела на окружающих довольно безразлично. Вся покрытая веснушками, она напоминала мне карамельное печенье. Девушка жестом предложила мне присесть в мягкое кресло и вернулась на свое место возле окна. – Я ни за что не отвечаю. – Это неправда, Генриетта-Мария. Ты моя любимица. Иди сюда. – София протянула к ней руки. Генриетта-Мария подбежала к принцессе, и та поцеловала ее в лоб. – Помнишь, что я сказала тебе на прошлой неделе? Ты будешь Госпожой над Драгоценностями. Глаза Генриетты-Марии вспыхнули. – Ой, а я и забыла. – Принеси шкатулки. Девочка выскользнула из комнаты. – Камелия, – сказала София, повернувшись ко мне. – Я очень люблю своих фрейлин и благодарна им за поддержку и верность. Мне нравится награждать тех, кто добр ко мне. Генриетта-Мария вернулась, толкая перед собой изящную тележку, уставленную многоярусными ящичками с драгоценностями. Все они были заполнены всевозможными браслетами, сережками и ожерельями. Драгоценные камни сверкали в свете фонариков. Фрейлины Софии сняли свои украшения. Слуги сновали вокруг, собирая их в обитые бархатом коробки. Дамы сцепили руки в предвкушении. – Выберите себе что-нибудь новое, – сказала София. Фрейлины бросились вперед и столпились вокруг тележки с драгоценностями, споря, кому что достанется. Габриэль принялась ими командовать. – Ваше Высочество очень добра, – восхитилась одна. – Такая щедрость, – добавила другая. – Камелия, хочешь ожерелье? – спросила София. – Вы очень добры, Ваше Высочество. Я не могу его принять, – сказала я. – Можешь и примешь. – Она приказала подвезти тележку ближе к нам. – Выбери что-нибудь. Мои пальцы скользнули по сверкающим безделушкам, напоминающим маленькие пирожные, которые только и ждут, чтобы их съели. Я выбрала ожерелье с рубином размером с вишню. Принцесса помогла мне его застегнуть. Застежка ущипнула меня так сильно, словно меня укололи иглой. Я вздрогнула. – Извини, фаворитка. Мои драгоценности кусаются. Ее фрейлины засмеялись и обменялись взглядами. – Все вон, – вдруг приказала София толпе. – Вы получили подарки, а теперь, пожалуйста, оставьте меня. Я хочу побыть в уединении. В конце концов, это мой день рождения. – Ваш макияж не закончен, Ваше Высочество, – ответила служанка. – Камелия оценит, как он получится. Сегодня в ваших мнениях я не нуждаюсь. – Она поторопила всех, кроме фрейлин и нескольких слуг, к выходу. Они, ворча, покидали комнату. – Ты тоже, Иви. Я была еще не готова остаться без ее помощи, но она вышла вместе со всеми. После того как дверь захлопнулась, девушки продолжили разговор. – Патрис сегодня приведет свою новую даму. – Габриэль доложила Клодин, которая только заворчала в ответ. – Я слышала, она талантливая певица. – София издала чирикающий звук, рассмешив Габриэль. – Ты уже готова увидеть его с новой парой? – спросила Габриэль. – Готова или нет, мне придется, – огрызнулась Клодин. Габриэль выхватила тарталетку из ее рук, и обе фаворитки сражались за пирожное, пока Клодин не приказала служанке принести новое. – Я горюю, оставь меня в покое. – Ты опозоришь корону. Ты уже позоришь нас всех перед Прекрасной, – сказала Габриэль. – Меня зовут Камелия, – напомнила я ей. – Или лучше Камиль. Она подпрыгнула, словно от удара. Клодин ухмыльнулась. – Уже забыла все имена, суперинтендант Габриэль? – Я ничего не забываю. – В ее глазах читалось раздражение. Моя шея стала влажной от пота, а руки начали подрагивать. Я придержала подол платья и не отводила взгляда, пока та не посмотрела на Клодин. Габриэль дала указания слугам, как уложить волосы принцессы к вечеру – три жгута, собранных в низкий пучок. Остальные фрейлины по ее команде надели на принцессу драгоценности. Произнося каждую команду, она махала тонкими смуглыми руками, словно крыльями. Перед Софией установили зеркало в полный рост. Она покрутилась вокруг своей оси и хлопнула ладонями по ногам. – Мне не нравится, что получилось. Фрейлины наперебой кинулись убеждать принцессу, что она прекрасно выглядит. Даже самая младшая, которая стояла с краю и была готова побрызгать Софию духами. Они прикрепили к ее наряду дополнительные перья, создав длинный шлейф, похожий на хвост павлина, и пришили немного блесток к рукавам. Волосы украсили диадемой. – Я должна быть самой красивой девушкой на моей вечеринке. – Конечно, ты будешь, – сказала Габриэль.