У Монашки, хоть она и мелкая, и худая, и такая же как будто немного недоразвитая, как и я, красивое тело: белая кожа с редкими веснушками, красивая, пусть и небольшая грудь, живот, развилка между ног с тонкой, практически незаметной полоской светлых волос. Я опускаю взгляд вниз, с больной похотью стону, когда вижу, как мой член ходит в ней поршнем: сколький и мокрый от ее возбуждения. Как от каждого толка сиськи подскакивают упругими шариками. Монашка орет, как дурная, когда прихватываю сосок зубами и нарочно кусаю до боли, втягиваю в рот, чтобы сосать до исступления, пока она снова не начнет всхлипывать. Я как будто трахаюсь впервые в жизни. Такой дикий кайф. Хочется выебать ее так сильно, чтобы между ногами у моей красотки остались вечные отпечатки: тут, сука, был Рэйн. И никто больше не прикасался. Только я. Я пытаюсь отмахнуться от глупых фантазий. Кто она — и где я. Кровать уже безбожно скрипит и стонет. И хоть бы сломалась — хуй с ним, плевать на все. Как там? Остановись мгновенье? Я кончаю тяжелыми острыми толчками: от мошонки прошибает до самого копчика. И вверх по позвоночники, прямо в мозг, чтобы взорваться там чем-то похожим на конфетти в ту единственную зиму, когда у меня была елка, хлопушки и весь мир казался сказкой. Это счастье? Монашка подо мной бьется, дрожит, я чувствую, как часто сжимает мой член, словно хочется забрать всю сперму до капли. Она очень красивая сейчас: настоящая, распахнутая, растянутая подо мной. Блядь, если так пойдет и дальше, я добровольно сойду с ума. Я переворачиваюсь на спину, тянусь, чтобы обнять Анфису, но тут же останавливаю себя — эйфория вот-вот выветрится, и «найти» подушку совсем не хочется. Лучше закрыть глаза и продолжить все это во сне. А утром протрезветь и громко сказать: «Ну привет, реальность, я вернулся» Но вместо волшебного продолжения, я вязну в какой-то пустоте. Проваливаюсь в нее как в зыбучий песок, и даже не сопротивляюсь. А потом меня вытягивает громкая мелодия входящего и «Неизвестный номер» на экране. — Мистер Эр? Ваша виза и билеты готовы. В моей голове еще шумит, но не до такой степени, чтобы не вспомнить, о какой визе и билетах речь. И меня не смущает, что все это сделали за пару дней и без моего участия. Вот такие конторы, работающие на правительства и военные организации «забугорных» стран могут куда больше, особенно если заинтересованы в человеке. — Вижу, вам понравились мои мозги, — говорю в трубку, но ответ меня совершенно не интересует, потому что в фокусе моего внимания совсем другое. Постель. Смятая простынь комком сбита на самом краю, подушки валяются на полу, одеяло скомкано. В моей кровати никого нет. И нет ни единого намека, что вся эта слишком похожая на реальность фантазия произошла наяву. Блядь, Рэйн, включай башку. Откуда здесь взяться Красотке? Заскочила посмотреть, не сдох ли еще пасынок? Она даже не знает, где я живу. Пора прекращать накачиваться всяким дерьмом. — Организация, которую я представляю, заинтересована в том, чтобы в ее штате были люди с исключительными умственными способностями, — спокойно отвечает мистер Безымянный. — Надеюсь, ты не станешь валять дурака и воспользуешься шансом. Смотрю на свою, мягко говоря, засранную берлогу. Я никогда не гнался за деньгами, но они сами догоняли меня. Природа решила, что я должен быть ненужным, нежеланным и полудохлым, но каким-то образом мне повезло отхватить исключительные мозги. — Моя учеба, мистер Безымянный, — напоминаю о своем третьем курсе и огромных «хвостах». Он смеется как человек, который предлагает полететь в космос, а дуралей на том конце связи отказывается, ссылаясь на перхоть. — Вылет завтра, сегодня приедет курьер с документами. По приезду выберешь учебное заведение на свой вкус, мистер Эр. Организация за все заплатит. И заканчивает разговор. Как будто эта «Организация» — дочернее предприятие Илона Маска. Хотя, если я угадал правильно… Плюхаюсь на кровать — плашмя на спину. Не самые приятные ощущения, потому что матрас продавлен в нескольких местах и пружины впиваются в бедро и где-то под лопаткой. Зато отрезвляет. И сразу становится понятно, что Красотка была здесь только в моей больной башке: она же такая правильная, чуть не с нимбом вокруг башки. Такие не приходят трахаться просто так с нерадивыми сыновьями своих ебанутых садистов-мужей. Закрываю глаза, вспоминаю тот наш разговор, когда мне казалось, что получилось до нее достучаться. Я пришел, чтобы потрахаться с ней и оставить в «целочке-монашке» столько спермы, чтобы она точно залетела. Ни о чем другом и не думал — просто тупо хотелось поднасрать Островскому. А потом увидел ее — всю такую милаху с серьезной рожицей, которая не сдала меня Паучихе, хоть и могла. И, как это часто у меня бывает, бомбануло. Превратился из грешника в кающегося грешника, решил, что если открою Монашке глаза, она свалит из этого серпентария, сверкая пятками. Захочет сохранить свой этот дурацкий свет, которым так неожиданно меня обожгла. О чем только думал? Кто же по доброй воле сбегает от таких денег? Раскидываю руки, чтобы отпустить, наконец, все это дерьмо. Пусть сожрут себя сами. И Монашка вместе с ними. Она такая же, как Островский — не зря же стала его Золотой маткой. А я просто съебусь от всего этого и начну новую жизнь. В лучшем мире за океаном. Глава 22: Анфиса — Как ты себя чувствуешь? — неожиданно и как-то даже как будто с искренним интересом спрашивает Марат за завтраком. И в ожидании моего ответа даже откладывает в сторону телефон, что для него — такая же редкость, как и выпавший в Африке снег. Хотя, с этим глобальным потеплением… Промокаю губы салфеткой и изображаю улыбку. Я ждала этот вопрос. Потому что готовилась к нему. — Мне немного… нездоровится, — говорю максимально сдержано и тихо. Не хочу, чтобы Островский решил, будто его долгожданный ребенок причиняет мне дискомфорт. Я же должна радоваться. Я же должна благодарить небеса, что у нас все так хорошо сложилось. — Может, покажешься врачу? — продолжает играть в «заботливого мужа» Марат. — Мне не нравится твой цвет лица. Мне правда не хорошо последние дни. И задержка И сегодня, как только Марат уедет на работу, я сделаю все купленные тесты на беременность. Кажется, их пять или шесть — я брала все с максимальной чувствительностью, обещающие самый точный результат чуть ли не через пару дней после зачатия.