– У нас есть лекарство. – Сколько? – Не за деньги. – Кого я должен убить? – Не вы. – Что за работа? – По вашему профилю. – По какому из..? – Путешествия. – Один? – Когда как. – А вы не боитесь? – Нет, мы не боимся. – Когда приступать? – Вы уже приступили. Из описываемого ниже была удалена ненормативная лексика, витиеватые матерные обороты, угрозы сексуального насилия, обвинения в нетрадиционной сексуальной ориентации, а также тексты магических заклинаний, суть, подозреваю, тоже что-то матерное. Ну или матерное и немножко магическое. Короче, все то, без чего шестеренки производственных отношений не крутятся, а работа, что бы мы под этим словом не подразумевали, не делается. В результате текст потерял аутентичность и объем, еле-еле сохраняя информативность. Где-то за полярным кругом. – Давайте вкратце подобьем, что мы имеем на сегодняшнее утро, – Главному приходилось напрягать связки, чтобы хоть кто-то услышал его в этом гвалте. Голос вяз в сигаретном дыму как в вате. – Давайте про транспорт. Вы первый. – А что транспорт? С вечера изменений не произошло, – отдуваться приходилось шустрому мужичку небольшого роста. Татуировка в виде восходящего солнца на правой руке была сделана, когда понятия о портфолио тату-мастеров еще не существовало, а если у тебя есть заводная бритва со струнами, то ты уже серьезный кольщик. – Пока не оттаяло, сочлененники возят вскрышку и частично скальник из тех мест, где мы до него добрались и рвем, – продолжал он на одном дыхании, – одновременно скальником посыпаем дорогу. Параллельно грейдеруем и бульдозим. К тому времени как начнет таять, всю технологию уже отсыпем. Как отсыпем – на вскрышку поставим МАЗы и КАМАЗы. Вязнуть уже не будут. Но проблема в том, что скальник острый, резину режет. Два сочлененника встали как раз по резине. Стоят и вообще без. Все, что более-менее целое, поставили на живое. Один из них еще и по мотору стоит. Разнос. Вроде заводится, но ненадолго. Солярки должно хватить до следующей зимы. Карьерники собрали, обкатываем, им как раз уже есть, где развернуться. Дорогу отсыпем – тоже на вскрышку. Но резины нет и на них. Расходников – капля. На месяц еле. Едут. Застряли и расходники, и запчасти, и резина. Днем тепло уже, зимник хлипкий, весна. На встречу бульдозер ушёл с солярой на волокуше. Через пяток дней, глядишь, притащит. Глубоких рек-то, считай, вообще уже нет, болота одни. Но чудо нам бы не помешало. Пара наливников с озерной водой застряли здесь, не рискуем отправлять. Но дорогу тянут, скоро здесь будет. Тогда уйдут. А до станции мы сами уже отсыпали, автобус ходит. Линза обнажилась, скоро пилить будем и на коньках кататься. Да и под весну все можно было и по Ж/Д возить. – Не подходит нам железная дорога. За ней – монополист. Цена такая, что проще зимник хоть как отсыпать и грузовиками возить. И это не «резину режет и двигатели встают», а твои сотрудники – водители, экскаваторщики и бульдозеристы – очень плохие. Руки у них кривые, растут не оттуда! Без рук им вовсе было бы, наверное, лучше! Когда ты их оторвешь и засунешь им туда, куда следует, – вот только тогда все заработает! А бульдозеристов даже я опасаюсь... – эмоциональной тирадой возразил Главный. Тут автору пришлось удалять крайне много нецензурной брани; досталось и железной дороге, и отсутствующим, и присутствующим. Московское руководство отмечено было особо. Сложилось впечатление, что у Главного синдром Туретта, – настолько часто и без веских на то причин он прибегал к угрозам и оскорблениям, которые приводили к внезапному подёргиванию лицевых мышц. Надеюсь, без этого смысл отредактированного не потерялся. – Что с питанием? Как там тебя? – продолжил после своей уничижающей речи Главный. – Нет его, – ответил за отсутствующего нестройный хор голосов. – Котлопункт поставили временно под навесом, кормежка в три смены. Еда? Еды достаточно: в основном рыба из озер, что отсосали уже, ну и так, коль сбраконьерим чего – в котел. Хлеба нет, будем сами печь. – Электричество? – Генераторы работают, времянки по вагончикам раскидали, соляра есть. – Завтра смена вахт! – главный задержал тяжёлый взгляд на каждом из присутствующих. – Надеюсь, никому не надо напоминать, что это значит и чем все закончилось в прошлый раз? Все как один смущенно потупились. – Да, Электрик! Тебе самогона и кур мало, ты еще один бизнес-проект тут затеял. Что за садки с рыбой? Поля целые. Нам не съесть ее и за сто лет... – Дык с ледовозами, когда те на большую землю пойдут, рыба на льду и поедет. Чего добру пропадать. Ведь, действительно, не съесть нам столько, сколько озер-то откачали... А там у меня уже есть кому принять. Ну и мясо там, ингредиенты всякие сюда сами не приедут. – Ингредиенты... знаю я твои ингредиенты! Москва. За пару дней до... – Ситуация критическая. Предоплаченных горящих заказов гора уже целая! Сырья не хватает. И, как назло, весна ранняя, тепло прямо из ниоткуда взялось – и ведь по всей стране так! – скороговоркой вывалил на меня поток слов мой Куратор, щупленький старичок с бородкой под Троцкого. – Всегда критическая, не бывает по-другому. Но я же, вы знаете, на все согласный. Еду вот хоть прямо сейчас! С кем в этот раз? Надеюсь, орки? – Миша, я устал Вам повторять, что они не меньше люди, чем мы с вами. Не эльфы, не гномы и не орки – это уж тем более! Надо признать, что некое сходство есть, да... – Куратор привычно завел научно-познавательную лекцию, уверенно ориентируясь в бесконечных унылых коридорах какого-то НИИ былой эпохи в его же в голове, – ... но мы, собственно, пришли. На «здрасте» вошедших синхронно обернулись двое. Стройные, высокие, с правильными чертами чуть вытянутого лица. Пепельные выпрямленные волосы упруго спадали на плечи. Оба в черной коже – короткие курточки с тонким, едва заметным тисненым орнаментом и шнуровкой на спине. Соответствующие стилю брючки и короткие сапожки. Отвечать обернувшиеся не посчитали необходимым. – Переодеть их хоть можно? – без всякой надежды поинтересовался Михаил. Куратор вместо ответа печально покачал головой. – Семен Маркович, мы не в Голландию едем. Задачи нам ставят нетривиальные. Нам бы с толпой слиться, раствориться в ней. А тут!.. Они человеческий язык-то хоть понимают? – Лучше нас, Миша, лучше нас, – поморщился на нежелание признавать их людьми Куратор. – А чего молчат? – Миша, поймите. Это Принцы Крови. У них родословная 2000 лет. Им не то чтобы противно, мы даже не пыль для них, так – функция. Вы к своему телефону теплее относитесь. Они рыцари, воины с детства, в бесконечном количестве поколений. Охотники, притом лучшие, кстати. Они за воду начали воевать еще до того, как наша планета планетой-то была признана. Предупреждали нас, часто предупреждали. Без результата. Не злитесь, просто примите как есть. – Вот умеете вы, Семен Маркович, коллектив сплачивать. Ну и не говорите потом, что я вас не предупреждал. – Вы за них не переживайте, Миша. Их с детства очень жестко воспитывают. Учат выживать, убивать. Боевые искусства, все такое. Охотники они, в общем-то, на всех и вся. – Их воспитывают, нас-то – нет. – Артефакт обеспечит проход на семь дней. Что в этот раз через дыру насосет – предугадать невозможно. Берите все ценное, основное консервируйте. В этот раз место не совсем безлюдное. Максимально используйте подсобную силу, не пренебрегайте техникой. В средствах не стесняйтесь. Уверен, на месте все вопросы разрешимы. – Свидетели, очевидцы? – Ой, Миша, пусть этот вопрос вас не беспокоит. Вернемся мы к нему еще. И помните, ключевое – это слезы единорога. Методики их получения нет – уж на что Принцы и живодеры, но никак. Свойства неизвестны, на уровне слухов все. Приписывают неимоверный всеочищающий, оздоровляющий эффект. Гомеопатические дозы способны целые отравленные горизонты восстанавливать. Так что для вас даже отрицательный результат – уже результат. А если... ну вы поняли. Удачи вам! Где-то за полярным кругом. Накануне. Смена вахт даже при всех кажущихся простоте и обыденности – нешуточное дело. По причине строжайшего сухого закона на точке место работы покидает изнуренная группа страждущих, а прибывает народ, полной ложкой вкусивший домашней вольницы. Инь и Янь. Ботра и Мотра. Прибывающие пить начинают еще в бичевозе. Отбывающие смиренно ждут. Когда все ингредиенты смешиваются, взрыв не минуем. Автобусы с прибывающей сменой начали отлавливать еще на подъезде. Шмонали вещи. Шмонали автобусы. Превентивные обыски результата предсказуемо не давали. Часть контрабандного груза была скинута по дороге, часть пронесли на точку сами обыскивающие. И где-то в обед воздух затрепетал от предчувствия. Чтобы котлопункт уверенно вместил две смены одновременно, не мудрствуя ограничились дополнительными столами и лавками, размещенными под открытым небом. Обычно скупое весеннее солнышко уже грело, шепча: «Выпей... выпей...». И, сначала тайком, а потом и не таясь, замелькали бутылки, пивные сиськи. «Зазвенели» пластиковые стаканы. Две разбитные поварихи, ослепительно улыбаясь золотыми зубами, едва справлялись с наплывом. Чужих тут не было, и все друг друга давно знали. Алкоголь, солнце и весна искали, но не находили выхода. Уже группировались по интересам. То тут, то там братания, здесь подозрительная группа тащит газовый баллон с неясными целями, бульдозерист и электрик напряженно что-то обсуждают у садков. Вроде ничего особенного и не происходит, но руководство носу из вагончиков уже не высовывает. Михаил и Принцы добрались до точки без происшествий, что не могло не удивлять. Михаил умело мимикрировал под окружающий контингент, всю дорогу беседуя за жизнь под пиво и леща. Принцы обособили свой имидж, добавив два черных плаща в пол с капюшонами. «Вишенкой на торте» стали два узких полутораметровых кофра, покрытых рунами. На фоне рабочего люда смотрелись охотники исключительно инородно. Как им удалось не привлекать внимания, осталось загадкой. Заклятье особое, не иначе. Обшарпанный автобус набился под завязку, и Принцам богато перепало сумками и локтями по их именитым лицам. Михаилу тоже досталось, но злорадство – оно такое. Помогло пережить. В любом случае другого способа попасть на точку не было. Впоследствии Михаил безуспешно пытался восстановить в памяти картину произошедшего. Детальки мозаики в голове упорно не складывались. В этот день автобус со станции должен был быть последним. Скучающая, изрядно подогретая спиртным толпа высыпала его встречать, надеясь хоть на какое-то развлечение. И Принцы не подвели. Трудно сказать, что дало сбой: выдохшееся заклинание, обнаженные алкоголем души, может, две поварихи, синхронно ущипнувшие Принцев за задницы. После этого все и началось. Последнее, что Михаил помнил, – это искажённые криками лица, люди, висящие на руках Принцев и на нем самом, взрыв, огненный шар буквально в двух шагах, какой-то здоровенный мужик с огромной рыбиной на плече, а далее... удар по хмельной голове и спасительная темнота. Картина, достойная Босха. Похоже, именно в этот момент сработал артефакт. Там же. Утро. – Давайте вкратце подобьем, что мы имеем на сегодняшнее утро, – Главному приходилось напрягать связки, чтобы хоть кто-то услышал его в этом гвалте. Голос вяз в сигаретном дыму, словно в вате. – Давайте про транспорт. Вы первый. – А что транспорт? С вечера изменений не произошло,. – Да ладно. Это твои обложили газовый баллон дровами и взорвали? – Эээ..? – И кто пригласил баб на точку?