– Я серьезно! – рыкнула я. – Никаких грандиозных планов по захвату трона каким бы то ни было способом у меня нет! Я просто хочу спокойно выучиться и спокойно жить. Это понятно?! – Разумеется, – охотно закивала Тори. – Никаких планов. Сначала учеба, а потом уже планы. – И потом никаких планов! – взвыла я. – И потом никаких, – согласилась нахальная девица с таким заговорщицким видом, что даже идиоту стало бы понятно – ни на грош она мне не поверила! Я сплюнула и отпустила несостоявшуюся жертву. Тори поправила сбившийся на сторону воротничок и посмотрела на часы. – Итак, по плану у нас сейчас учеба. – По какому, бес тебя проглоти, плану? – Я едва удержалась от того, чтобы схватиться за голову. – По учебному, – невинно захлопала ресничками она. – Каждый день, за исключением праздничных и свободных, в девять утра… – Да иди ты, – буркнула я, – на лекцию. – Обязательно, – мило улыбнулась Тория и выпорхнула из комнаты. Я выругалась, глядя на захлопнувшуюся за ней дверь, и махнула рукой. «Пусть думает, что хочет. Мне же никто не мешает на любой вопрос выпучить глаза и сказать, что впервые слышу подобный бред». Так или иначе, но мне тоже пора было шевелиться. Меня ждал профессор артефакторики и занудная лекция о принципах магических связей, о которых я благодаря внутреннему зрению знала больше, чем профессор. Вздохнув, я закинула на плечо сумку и вышла в коридор. Картинно записавшись на самую сложную, по местным меркам, специальность, я и не думала, что угожу в трясину скуки. Терпеливо слушать гипотетические разглагольствования о том, что прекрасно видела своими глазами. И не только слушать, но и заучивать все это. Сдерживаться, чтобы не поправить какой-то вопиющий ляп или предложить куда более простое решение. Да еще и в моем личном болоте скуки имелся свой водяник – тис Орлей с прожигающими спину взглядами и многозначительным молчанием. Все это за последние полгода заставило меня пересмотреть свои взгляды на меру терпения, отсыпанную мне богами. Самым же главным было то, что, полгода изучая артефакторику, мы только слушали лекции и рассматривали простейшие артефакты. Но ничего. Ровным счетом ничего не делали сами. – Вы опять опоздали, тиса Мэй… – недовольно попенял старик-профессор, едва я вошла в класс. – Это входит у вас в привычку. Должен заметить, весьма неприятную. – Прошу прощения, профессор, – склонила голову я, не столько демонстрируя показное раскаяние, сколько пряча зевоту. – Мое прощение вам не поможет, – проскрипел старик, коротким жестом указав на мое место. – Садитесь. Гадая, что бы значила странная оговорка учителя, я села за стол и, вытащив из сумки конспект, полезла было за потертым учебником. Но не тут-то было. – И это вам не поможет, – остановил меня старик с заметной ехидцей в дребезжащем голосе. Я удивленно подняла глаза. – Да-да, – кивнул он, положив передо мной маленький мешочек. Точно такой же минуту спустя приземлился на столешницу перед Орлеем. – Я убил полгода своей жизни на таких бездарей, как вы двое. Если бы не личная просьба ректора этого заведения, подкрепленная письмом короля, мне бы и в голову не пришло так бездарно потратить свое время. Обалдев от таких откровений всегда спокойного и равнодушного профессора, я даже обернулась на Виктора, словно пытаясь убедиться, что он слышит то же самое. Судя по ошарашенному выражению на бледной физиономии, если галлюцинации и были, то у нас обоих. – Я честно ознакомил вас с теоретической базой артефакторики. Ее вполне достаточно, чтобы создавать мелкие одноразовые артефакты, – продолжал между тем старик. – А при наличии должного усердия и не только одноразовые. Теперь же дело за вами. Уверен, что толку от вас, как и от десятка ваших предшественников, не будет никакого. Но я обязан дать вам возможность попытаться. После чего с чистой совестью напишу прошение о вашем отчислении и вернусь к нормальной работе. В голосе старого козла звучало такое превосходство и самодовольство, что я мысленно заскрипела зубами. Помним мы эти лекции: ничем не подкрепленная теория, кое-где зияющая дырами из серии «всегда так делали». – Но, позвольте, – Орлей обрел дар речи раньше меня, – а инструменты и… – Никакие инструменты вам не понадобятся, – фыркнул профессор. – Из содержимого этих мешочков я могу собрать как минимум десяток одноразовых артефактов голыми руками. И если в вас есть искра творца, то сможете собрать и вы. Хотя бы что-то одно. Я снова переглянулась с Виктором, на лице которого не осталось и следа привычной холодной заносчивости. Впрочем, немого обожания, с которым он обычно смотрел на меня, там тоже не было. Все смыла простая и откровенная паника. – Можете приступать. У вас есть ровно час. Разрешаю советоваться, подглядывать в книги, хоть в библиотеку сбегать. В общем, все то, что вам обычно на зачетах запрещают, – добил нас профессор с откровенным удовольствием. – А я пока схожу распоряжусь насчет экипажа. Хотелось бы выехать уже сегодня вечером. – Нас вообще чему-то учить собирались? – ляпнула я, едва за стариком захлопнулась дверь. – Похоже, нет, – протянул Виктор, запуская длинные пальцы в волосы. – Это катастрофа! – Ну… Зачем так мрачно, – проворчала я, вытряхивая на стол содержимое мешочка. – Терпеть не могу паникеров. У нас есть целый час. Да и кое-что он все же рассказывал. Например, что серебро в соединении с волчьим зубом и чешуей… – Ты и это «кое-что» не слушала, как я посмотрю! – перебил Виктор. – Я прочитал об артефакторах все, что есть в библиотеке. Я разговаривал с двумя мастерами летом! Они порой неделями так и сяк крутят всю эту чешую, чтобы приладить в нужное место! А этот… гад! Дал нам всего час! – Час, говоришь, – протянула я, задумчиво покрутив в руках серебряный самородок, косо сточенный с одной стороны. – А сам грозился за этот час десяток артефактов склепать? – Он же мастер! – в отчаянии воскликнул Виктор. – И говорят, один из лучших! – Мастер, – согласилась я, нагло вытряхнув на столешницу набор странных предметов, оставленных нашим горе-учителем Орлею. – Но это не отменяет того, что он еще и козел. Смотри! Обозлившись на негодного профессора, я начисто забыла, с кем разговариваю, и, подцепив Виктора за локоть, подтянула ближе. – Вот здесь и здесь камни обработанные. А тут целую дыру просверлили. Что в нее влезет? Тонкие длинные пальцы Виктора пробежались по кучке разнообразной фигни и безошибочно вытащили обломок кости. – Кость дракона, – уверенно проговорил он. – В сочетании с медью может служить стабилизатором в одноразовых артефактах. – На лекции нам этого не рассказывали. – Я же говорил, что много читал, – совсем по-человечески хмыкнул Виктор, воткнув кость, судя по всему, в предназначенное ей место. – Вопрос в том, что́ эта пакость должна стабилизировать. – Я отодвинула в сторону собственный набор всячины и стала аккуратно раскладывать в рядок то, что профессор оставил Орлею. – Вопрос не в этом. – Виктор, совладав с паникой, говорил уже вполне нормально. – Медь с костью дракона может стабилизировать только что-то деревянное. А деревяшка тут одна. Настоящий вопрос в том, как повернуть эту кость, чтобы совпали каналы. Он поставил получившийся минутой ранее волчок на гладко отполированную миниатюрную плошку и чуть надавил. Деталь с щелчком встала на место, будто всегда именно там и была. – Ха! – не сдержала торжествующий возглас я и, недолго думая, повернула сначала волчок, а потом и кость так, чтобы совпали энергетические нити, которые прекрасно видела. – Вот тебе и ха. – Орлей мои восторги разделять не спешил. – Если ты хоть иногда слушала профа, то должна помнить, что заклинание спайки необратимо, а на эксперименты нам этот козел… Дослушивать трагический монолог я не стала, попросту шепнув необходимое заклинание. – Лира! – только и успел выдохнуть Орлей. А потом все части артефакта, способного создать вокруг своего владельца простенький воздушный щит минут на пять, пришли в движение, переплетаясь между собой, словно вдруг обрели змеиную гибкость. Затаив дыхание, мы с Виктором синхронно склонились над извивающимся комком, едва не стукнувшись лбами, но даже не заметив этого. Я видела не только это, но и срастающиеся буквально на глазах нити магии, что произвело на меня неизгладимое впечатление. В конце концов, это был первый артефакт, созданный именно мной. До сих пор я лишь пользовалась или любовалась чужими творениями. Некромантия – магия разрушения, и она никак не сочеталась с волшбой артефакторов. Но я-то теперь владела не только ею, и наглядное тому подтверждение загнало и меня в легкий ступор: я действительно научилась делать что-то, что в прошлой жизни навсегда осталось бы для меня недоступным. – Да! – врезался в уши восторженный возглас Виктора, когда новый артефакт наконец застыл. – Да! Да! Он хлопнул меня по плечу, едва не усадив мимо стула. – Это было феерично! – Не спорю, – кивнула я все еще под впечатлением от увиденного. – Теперь надо повторить. – Повторить? – Виктор моргнул и прошипел сквозь зубы что-то, сильно напоминающее ругательство. – А если не получится? Ты не думай! Этот сделала ты. Я и профу так скажу. И ректору, если понадобится! – Обойдемся без признаний, – фыркнула я. – Скажи лучше, что из этого похоже на будущий стабилизатор. Я широким жестом рассыпала кучку мусора, предназначенного щедрым профессором для меня. Орлей, мигом растеряв жертвенно-гордый настрой, зливший меня до зеленых бесов, склонился над столом. Минут через десять мы молча любовались на гладкую серебряную каплю, в которую превратились два птичьих перышка, колючая нитка и самородок, попавшийся мне в руки самым первым. – Лира! – с явным уважением проговорил Виктор, не отрывая взгляд от нового артефакта. – У тебя настоящий талант! Я читал, что мастера-артефакторы годами нарабатывают чутье, а ты… Продолжение панегирика собственной талантливости я не услышала. Его заглушил внутренний голос, исполнивший оду моей глупости. Только сейчас до меня дошло, что я вытворила. Да еще на глазах у Виктора. «Ну что мне стоило покрутить бесов мусор подольше и изобразить случайное, а в идеале и единственное попадание. Такой роскошный случай раз и навсегда избавиться от Орлея упустила, идиотка!» Шанс, как ему и положено, окончательно помахал мне ручкой ровно две минуты спустя. – Вот ваши умники, тис Темлой. – Лениво-презрительный голос профессора артефакторики прервал сеанс самобичевания на полуслове. – Как я ни бился, но, увы… Разжечь пламя гения там, где нет и искры таланта, не способен даже я. Наученная горьким опытом с Торией, я уже достаточно хорошо держала себя в руках, чтобы на лице не отразились вполне определенные эмоции. Но над остававшимися на столе запчастями артефактов ладошкой все же провела, навешивая мелкое, но неприятное проклятие. Жадный старик не побрезговал профессорской зарплатой и подписался учить студентов, хотя не имел на то никакого желания. Значит, и припасенные для себя любимого заготовки в помойку не бросит… – Да? – задумчиво проговорил ректор. – Разу… – начал было проф и под мой злорадный, правда, мысленный смех посмотрел наконец на стол. Артефакты, не запрятанные специально в какое-нибудь вместилище вроде оправы или маскировки, ни с чем не спутаешь. Уж это знала даже я, не говоря уже о мастере с многолетним стажем. А наш негодный учитель, хоть и был первостатейным козлом, мастером оставался все равно. Как и шустрым поганцем… Он «переобулся» моментально. – Разумеется! Полгода моего времени, и всего лишь такие слабенькие поделки! Я очень недоволен! – Но не до отчисления же, – резонно заметил ректор. – Отчего бы нет? Они, конечно, звезд с неба не хватают, но при известном напряжении вполне могли бы стать подмастерьями. Только им надо сосредоточиться исключительно на артефакторике под моим чутким руководством, естественно. А это я могу сделать только у себя дома… – Не ожидал от вас такой детской хитрости, – хмыкнул ректор и повернулся к нам: – Тиса Мэй, тис Орлей. Думаю, ваш зачет принят, и вы можете быть свободны. Не так ли, профессор? – В общем, учитывая заниженные требования академии, можно сказать и так, – с кислой миной отозвался наш козел, и мы с Орлеем радостно вымелись из кабинета артефакторики. – Мы его сделали! – воскликнул Виктор, по-мужски протягивая мне руку.