– Вот и нет никаких доказательств! – издевательски заявила толстуха. – Зачем убивала? – потребовала Юлия. – Эта дура подслушивала под дверью и захотела шантажировать! – Что подслушала? Молчание. – Ну? – Юлия показала, и мужика рывком протащили ещё немного. – Агриппина отравила Акакия! – Ты не хочешь ничего сказать? – прокашлявшись, потребовал третий брат. – Не тебе у меня требовать отчёта, слюнтяй, – совершенно спокойным голосом заявила толстуха. – Для тебя, придурка, старалась. – Я просил? – Ты и жену на место не поставишь, – ответила с презрением. – Полагаю, при всех продолжать нет смысла, – сказала Юлия. – Вон пошли! – Это к слугам, и они не просто пошли, а стремительно разбежались, уж больно интонации резкие. Остались лишь члены семьи, охранники и Игорь. Поликарп не позволил ему смыться за остальными, взяв железными пальцами за рукав. Похоже, люди Юлии все тут и уходить не собираются. – Ты сам закончишь или мне обратиться куда положено? – Успокой её, – пробурчал новый хозяин ранчо, кривясь. – Дальше сами разберёмся. – Он повернулся и, не оглядываясь, пошёл к дому. Какой он ни есть тюфяк, а привычки аристократа не выбить. Полная уверенность, что будет сделано и без команды. Так и вышло. Гладиатора поволокли следом, а Поликарп со своими ветеранами взял в коробочку пресловутую Агриппину. Она вздёрнула подбородок и двинулась в ту же сторону. Сзади потянулись остальные родственники с растерянными лицами. Последней пошла, что-то бормоча себе под нос, худая. На ходу дёргала головой и явно была не в себе. Да и кто бы на её месте не очумел? Родная сестра давила братьев и ничуть не раскаивается. Юлия повернулась к мёртвой девушке. – Прости, – сказала она виновато. – Твоё место не здесь. Прощай, – вытянула перед собой руку, сжала кулак и сделала движение, обрывая нечто невидимое. Та осела, будто выдернули кости, и ощутимо пахнуло отвратительным запахом разложения. – Похороните на кладбище, – приказала охранникам и шагнула в сторону. На втором движении ноги у неё подкосились. Оба телохранителя даже не попытались помочь, старательно глядя под ноги. Точно так же повела себя и горничная, торчавшая неподалёку. Игорь кинулся к Юлии, подхватывая её на руки, и только затем, с опозданием, дошло: возможно, он нарушил очередное табу из длинного списка этикета по общению с вышестоящими. Но теперь чего уж. – Сил не осталось, – еле слышно сказала Юлия, без лишнего кокетства позволяя себя нести и обнимая механика за шею. – Доставлю в целости и сохранности, – пообещал тот, глядя на бегающего под ногами с жалобным писком хорька. Ничего, сам доберётся. Не на скорости мчимся, чтобы не догнать. Тем более и прислужница топает сзади. Где хозяйку разместили, Игорь знал. Видел, когда чемоданы затаскивал. На первом этаже у лестницы. То ли очередное оскорбление и демонстрация отсутствия желания видеть, то ли неизвестные ему тонкости. Близких и аристократов обычно отправляли на верхние этажи. Но не каморка, приличная спальня. – Почему ты не боишься? – внезапно спросила Юлия, когда он дошёл до здания. – А должен? – Прекрасно понимаешь, о чём я. И не ври о прекрасной даме! Остальные торчали бы и смотрели. Значит, не показалось. – Ну, если честно, действительно красива. – Я просила! – Тело под руками напряглось. – Совсем честно, – открывая дверь ногой и заходя, хмыкнул Игорь, – у меня в прежней жизни был хороший приятель. Он посадил госпожу на кровать, куда тут же запрыгнул хорёк, принявшись ластиться к женщине. – Ванну, – приказала Юлия прислуге через голову Игоря, поглаживая зверька, и та метнулась в соседнее помещение. – И?.. – Он был стихийный… О Митра, эмпат по-ромейски – это «страсть» или «страдание», не поймёт. – …то есть иногда, совершенно бессознательно, улавливал эмоции другого человека. Тот стоит, рассказывает, как тебя уважает и любит, а в реальности лютое равнодушие или того хуже – ненависть. Ладно с начальством, но для семейной жизни – жуть. Ещё и чувствовал, когда врут. А люди этим занимаются регулярно. Ему было жить гораздо тяжелее, чем окружающим. Юлия посмотрела задумчиво. Похоже, со знакомым не прошло. Ну и плевать. Если священные животные считают хозяевами людей неординарных, как о Феликсе сказано в книге-инструкции, он уже давно на заметке. Просто не уловил в первый момент смысла своего выражения. А вот теперь дошло. – Иногда это от нас не зависит. Мы просто родились такими. – Не уходи, – почти попросила Юлия, поднимаясь и идя в ванную. – Нет, спасибо, – отвергла помощь служанки. – Придёт кто, всё утром. Игорь тоже устал и принялся лениво осматриваться. Кровать как кровать, а в бесчисленных баночках на столике всё равно ничего не понимает. Косметика остаётся для женщины важнейшим делом, хоть в каком мире и веке. На расследование убийств едет непременно с огромной сумкой для наведения красоты. Мало шансов, что здешние мымры поделились, а после наблюдаемого он поостерёгся бы подарками пользоваться. Механик мысленно занялся очередным проектом. На ярмарках кроме купи-продай предлагают развлечения. Что может быть проще и занимательнее для детей обычной карусели. Маленькая паровая машина или привод от двигателя. Плюс сиденья надо сделать, и куча железа. Выйдет недёшево, и неплохо бы предварительно прикинуть необходимую сумму. Потом надо уточнить скорость. Чтобы весело было и не улетать с круга. Неужели до него никто не додумался? В дверь сунул голову Поликарп. – Она в ванной, – сообщил Игорь, дисциплинированно вставая. – Просила до утра не беспокоить. – Ну и хорошо, – глубокомысленно сказал тот. – Поставлю часового у входа – и спать. – Можешь объяснить, что это было? – Повезло. Неизвестно, смог бы нечто вразумительное сказать Акакий. Мёртвые знают лишь то, что известно живым до смерти. Зато не врут. Кто соображает, тем обычно отрубают голову, чтобы расспросить нельзя было. Бывает, руки рубят, чтобы написать не сумели. У давно лежащих и говорить нечем. Сгнило. Слушать деловое описание было противно. Ну, хотя бы нет волшебной палочки. Тело не восстанавливается, что бы в него ни запихивали – душу или некий информационный слепок, поэтому и торопились. – А тут прямо по заказу. Всё предусмотрела, а случайного уха не сумела. Некогда было прятать и некому. Довериться нельзя постороннему. Не так много людей имела. Денег-то не особо. – Но зачем? – Старший захотел лишить сестру части содержания, между нами говоря, тот ещё сквалыга. Каждую трату лично утверждал и чуть не оболы пересчитывал. Вот она и подсуетилась. Правда, Василия убивать не собиралась, ты правильно определил. На него ставку делала. Никодим тот ещё тип. Подкаблучник, но неприятный. Открыто не станет, а потихоньку не прочь гвоздь в подушку вставить, если понимаешь, о чём я. Сейчас своими руками Агриппину грохнул. Она любого выведет подколками, может, того и добивалась. Быстро и чисто, а признание есть при свидетелях. Не приглашать же официальные власти. Видимо, никто не заинтересован выносить сор из избы. Личный врач напишет правильную бумажку с нужным диагнозом: Василий погиб на охоте. Первый, как его, от заворота кишок и так далее. А народ болтать не станет. А и будет, кто им поверит? Слово уважаемого джентльмена против слуги. Нечто такое Игорь и предполагал. – Я не об этом. О покойнице. – Его передёрнуло, и вновь почувствовал запах разложения. Точно психологическое, откуда здесь? – Никогда не видел мистерию Вант? – Кого? – Это этрусская богиня, связывает мир живых и мёртвых. Ну, почти Харон, только и обратно водит. Поэтому и не понимал слов. Этрусский, кажется, относился не к италийским языкам. Ещё один кирпичик в постройку теории о первой династии. Но как можно поднять покойника? Кровь – ладно, Одиссей тоже поил мёртвых и кто-то из греческих героев, спускавшихся в Аид за женой. Она возвращает память погибшим. Похоже, при определённых условиях реально, а не в сказках. Но душу разве можно вернуть?! – Все принцы крови такое могут? – спросил Игорь шёпотом. – Самое странное, – серьёзно ответил Поликарп, – не все. У неё должны были сойтись две определённые линии, но Юлия только по одной к аристократии относится. Видимо, кто-то нагрешил с её бабкой или прабабкой в метрополии, и так случайно совпало. Такой ребёнок очень ценится. Вот и разгадка, зачем на дочери рабыни жениться выходцу из древнего рода и почему отец с ней возился. – У настоящих аристократов в семье иногда через одного идиоты или уроды. Достаточно на здешних посмотреть. Сплошь психопаты. Игорь изобразил на лице вопрос. В своё время долго тренировался, пока не научился нормально объясняться. – Никто не в курсе, – без особой охоты заверил Поликарп, – на что способны имеющие нужную кровь в метрополии и способны ли вообще. Это козырь, и им не разбрасываются. Не часто такие демонстрации бывают. – В голосе звучала точно гордость: хозяйка ему досталась не из простых… – Кто-то приходил? – спросила Юлия, появившись через четверть часа. Она не только отмокала, но и вымыла голову, а заодно сменила сорочку, заляпанную кровью. – Поликарп. Сообщил, что Агриппину… того, – он не знал, как правильно выразиться, чтобы не обидеть, иногда этикет мешает до чёртиков, – но шума поднимать не будут. Семейное дело. – Я долг отдала, – сказала Юлия о неведомых Игорю счётах, – а остальное не мои проблемы. – Она взяла его за руку: – Посиди со мной. Просто посиди. Не хочу оставаться одна. Горничная явно в расчет не бралась. Рабыня не человек, а имущество. Ему чувствовать себя польщенным? Агон 26. Крайняя поездка