Возражать дальше было бесполезно. Тем более на людях. Водить хозяйка умела не хуже его, да и починить способна. Убедился на практике, но зачем тогда тащить с собой лишнего человека? – Сюда, – сказал Поликарп, кивая на заднюю дверь. Ну, может, в том и был некий смысл. Сиденья располагались в два ряда, и они с одноруким находились теперь сзади охранников Василия. Если вдруг чего, можно и в затылок пальнуть. Машина тронулась, сопровождаемая со всех сторон вооружёнными всадниками. Коней тоже привезли с собой, не считая доброй дюжины увешанных оружием ветеранов. Судя по возрасту и умению обращаться с карабинами и теми самыми автоматами, привезёнными Игорем, никем иным они быть не могут. Кое-кого Игорь видел прежде, но большинство незнакомые. Они где-то в других местах, не в особняке, караулили врагов. Возможно, такие же букелларии. В разговоры особо не вступали, да и механик не пытался расспрашивать. Он был для них чужой, и, в отличие от Поликарпа, с ним общаться не стремились. – Далеко ехать? – вполголоса спросил Игорь. – Часа три до Первого ранчо, – бросил с переднего сиденья один из телохранителей. – Их два, – объяснил Поликарп. – На одном скот зимует, на втором поднимается летом на плато. Общая площадь около трехсот тысяч югеров. В хорошие годы продают не меньше двадцати тысяч голов скота. Прямо на станцию гонят для перевозки. Или на бойню в городке и в вагон-рефрижератор. Игорь попытался прикинуть стоимость, но чисто по весу – одно, а с расходами – совсем другое. По-любому выходило неплохо. – Ваша хозяйка, – негромко сказал через плечо один из телохранителей, – гораздо больше имеет. Она деньги из воздуха делает. – Это как? – Право на проведение ярмарки возле города, – так же тихо объяснил Поликарп. Господа сидели не так далеко, и им могло не понравиться обсуждение. А вот это уже знакомо. Наверняка сюда пригоняли скот и из других мест, включая кочевников. За право торговать давалась маленькая мзда по квитанции, за пользование весами – ещё одна. Плюс сущая ерунда в парочку оболов за талант проданного картофеля или капусты. Мясо тоже должно быть дешёвым. А годовой оборот на этом уже даёт тысячи золотых, если не сотни тысяч. Мелькнул мильный камень, обозначающий расстояние. На привычные по Земле столбики и указатели походил мало. Пара тонн весом, не меньше, и издалека заметен. Дорога, несмотря на то что не Via publicae[37], а Via privatae[38], была неплохо обустроена, как покрытие, так и обочины. Здешние хозяева следили за поддержанием её в порядке, а удовольствие достаточно недешёвое. Скот можно перегонять и по степи. Возле маленькой станции с постоялым двором, такие попадались на государственных дорогах каждые десять-пятнадцать миль и позволяли гостям остановиться на ночлег и сменить лошадей, обнаружилось неожиданное препятствие. Поперёк дороги поставлены козлы с колючей проволокой и оживившийся при виде приезжих человек с ружьём из каменного века. Назвать его иначе вряд ли возможно. Даже не древние винтовки горцев в Афганистане, а времён штурма Севастополя в лучшем случае. – Нельзя! – сказал твёрдо, тыкая в криво написанную белилами на стене надпись «Карантин». – Туда! – показал широким жестом в степь. – В чём дело? – грозно потребовал Василий. – Деревня, – махнул по дороге. – Чума, – нечто совершено непонятно-извинительное, – нельзя. – Слов у него было мало, но смысл вполне вразумительный. – Объедем, – сказала Юлия, поворачивая руль. – Лишняя миля, но к чему зря рисковать. Лишь бы овраг не встретился. Теперь она уже не гнала на скорости, а двигалась неторопливо и осторожно, выбирая путь. Тем не менее на выбоинах прилично кидало друг на друга. Степь вовсе не гладкая, как тарелка, и довольно часто попадались небольшие рощицы. Вырубать их было запрещено и каралось очень жестко. Но главное, напрямую не проехать, приходилось объезжать такие места. Потом поехали по некрутому склону, и, чтобы не падать, люди хватались друг за друга, за сиденья, упирались в стенки и потолок. Воистину, иногда удобней на конях, особенно по бездорожью. Хорошо ещё, не забуксовали где-нибудь. Дождей давно не было, и земля, на их счастье, сухая. В первую секунду Игорь не понял, что произошло. Мелкой крошкой разлетелось лобовое стекло, машина резко развернулась боком и остановилась. На переднем сиденье хрипел Василий, зажимая рукой фонтанчики крови. Жалобно пищал хорёк, вечно сидевший у хозяйки на плече, а тут слетевший. Потом неизвестная сила выбросила его наружу. Когда успел схватить поноску с Феликсом, открыть дверь, и сам не помнил. Он рывком распахнул водительскую дверцу и почти выдернул наружу слабо шевелящуюся Юлию, придавив к земле всей тяжестью. В них стреляли и, очень вероятно, могли повторить. Охранники без команды моментально поделились на две группы. Первая с гиканьем помчалась куда-то вперёд, видимо, засекли врага или направление. На скаку они стреляли, хотя попасть таким образом хоть куда-то получается разве что в кино. Но на нервы противнику наверняка действует. Лишь бы там не оказалось пулемёта, хотя зачем тогда стрелять одиночными? Накрыли бы сразу всю компанию и из машины сделали дуршлаг. Вторая заняла оборону вокруг машины, действуя слаженно и чётко. Василия извлекли осторожно, но здесь и реанимация не поможет. Пуля попала в шею, и глаза уже остекленели. В той стороне, куда умчались всадники, неожиданно грохнуло. На нечто серьёзное не похоже, а вот граната – вполне. – Пусти, – сказала Юлия. Стоящий рядом Поликарп с мощным армейским револьвером на изготовку повернул голову и кивнул, неожиданно подмигнув. Игорь отодвинулся, пытаясь понять, должен ли он нечто по этикету сказать извинительное или независимо от побуждений и попытки прикрыть женщину нанёс аристократке ужасное оскорбление действием и придётся крупно расплачиваться. Вид у неё был не очень. Не иначе ударилась грудью при резком торможении, но это ладно. Кусочки стекла попали в лицо, на первый взгляд ничего ужасного, однако женщина в любом мире остаётся женщиной, и такое понравиться не могло. Вокруг ног бегал хорёк, возмущённо вереща. Юлия посмотрела на умирающего Василия, затем на Игоря, переводя взгляд на ранец с котом. Механик сделал вид, что не понял. Она же в курсе его происхождения, значит, должна знать и об остальном. Крышка была откинута – не иначе, Феликс всё прекрасно сообразил. Запах крови чувствовал и человек, а уж кот не учуять не мог. Демонстративно даже не пытался выбраться наружу. Если верить инструкции, заставить лечить фелисов нельзя. Просто у них это на уровне инстинкта. Не зря проводили длительный отбор, хотя накладки всё равно случались. Не случайно смертью пугали обидевших их. Если сам не подошёл, лучше не пытаться. К тому же кот в одиночку лечение не потянет. А если у хозяйки некие важные планы связаны с этим типом, ничего не поделаешь, придётся пересмотреть. – Кто сказал, – спросил Игорь, – что стреляли в Василия? На месте водителя должен был сидеть я, а рядом хозяйка. Поменялись на станции, и заранее никто этого знать не мог. – Похоже на правду, – подтвердил Поликарп, глядя на тело толстяка. – А вот человека с карантином, направляющего в объезд, не мешало бы проверить. Ну, не сидел же снайпер случайно. – Для машины дорог не так много, – сказала, морщась, Юлия, коснувшись лица. – Не трогай! – потребовал Поликарп, причём на «ты». Если с её стороны обращение было нормальным, ответно полагалась совсем иная форма. Не так всё просто в их отношениях. На нервах забылись. – Надо посмотреть, вдруг осколки застряли. До безопасных стёкол, рассыпающихся на маленькие кусочки, пока не додумались или, скорее, технологически сделать не способны. Почти обычное оконное стекло, острые осколки которого могут серьёзно покалечить. – Садитесь. – Игорь показал на сиденье и достал из багажника аптечку. Заодно вынул недовольно муркнувшего Феликса и сунул ей в руки. Станет помогать или нет, хуже не будет. А это всё ж не смертельная рана. Подумаешь, порезы. Зато зашивать не придётся, и шрамы портить внешность не станут. – Займись тем парнем у заставы, – приказала Юлия однорукому, поглаживая топчущегося на коленях кота. Поликарп подозвал одного из охранников, так и стоявших вокруг с оружием на изготовку, и отдал распоряжение. Трое умчались назад с бешеной скоростью. Если попутно сожгут ту самую деревню, Игорь не виноват, идея напрашивалась. Но это сомнительно. При подставе человек давно смылся. А если всё правда, то ждали конкретно их. Грабить вооружённый отряд в одиночку или вдвоём – глупейшее занятие. Стрелять в местных хозяев – втройне чревато. Всю степь перевернут и узнают, кто и зачем. Разве кровник, но тот бы не стал наугад. Ему нужны конкретные люди. И по женщинам и детям, кстати, местные не стреляют без очень веской причины. Именно из-за непременного ответа. Мужчины сводят счёты – нормально. А остальных трогать – репутацию портить. Свои же не поймут и будут смотреть брезгливо. На войне – другое дело. Там всякое случается, и целые кочевья под корень вырезают. Но кровники так себя не ведут. – Ну чего ты… С меня большой кусок мяса. – Юлия продолжала гладить кота. Феликс фыркнул, но на землю не спрыгнул. Покрутился на женских коленях и лёг, треща маленьким трактором. – Ещё хочешь что-то добавить? – Это уже Игорю. – Я не очень в курсе предыстории, – ответил он, вынимая очередной осколок пинцетом и возюкая по ранке йодом, – но, судя по услышанному, господин Василий не поставил в известность родственников. Знать о поездке на ранчо не могли, не так ли? – Так, – подтвердила она, не улавливая, куда он гнёт. – Уехал на лошади, вернуться должен был тоже на ней в сопровождении пары человек. И вдруг толпа. Какой дурак станет нападать? Значит, чётко знали о приезде. Со станции телефонировали, но подготовить засаду так быстро… Как бы не с нашей… – Ты хочешь сказать, – неприятно прищурившись, возмутился Поликарп, – кто-то из моих людей куплен? – Скорее из его, – кивнул на телохранителей. – Твои собраны в последний момент и толком ничего не знали. Все трое посмотрели на перешёптывающихся у трупа гладиаторов. – Или некто, – пробормотала Юлия, – с кем Василий поделился до отъезда. Но я спрашивала – утверждал, не было такого. – Зачем вы ему вообще были нужны? – Доказать невиновность, естественно. У Акакия не было официальных детей, и майорат неизбежно переходит Василию. Кто заинтересован в устранении? По закону убийца ничего не получит. А если проводить государственное расследование, слухи неизбежны при любом повороте. Ему требовались гарантии невиновности. И как это возможно? Свидетельствовать в его пользу Юлия может до посинения. Кто поверит, да и на каком основании? Что-то он не улавливает в очередной раз, упуская факт, для всех очевидный. – И если Ингвар прав, – произнёс Поликарп, – и стреляли в тебя, не ясно, кому это было нужно. – Скоро выясним. – Она смотрела на возвращающихся всадников. – Если позволят. Теперь поручителя нет. Один навечно замолчавший труп. – Я не намерена отступать. – В голосе госпожи сквозила зимняя стужа, способная заморозить в одно мгновение мамонта. – Особенно теперь. – Не могли взять живым? – зарычал Поликарп на подъехавших охранников, привёзших тело, перекинутое через седло небольшого конька степной породы. Таких у них с собой не имелось, значит, нашли верхового стрелка. – Мы его не убивали, – возразил один из них. – Вполне мог и уйти, а то просто спрятаться. Схорон в лесочке был, сразу не найти. Нырнул бы – и без собак не поймать. А ночью ушёл бы. – И?.. – Что-то странное, – сказал тот с недоумением, сгружая тело. – Его убили, Зевс свидетель, но как! Вот, посмотрите. Видок у трупа был ещё тот. Пол-лица разворочено, и на правой руке кисти нет. Оторвало напрочь. – И вот ещё, – продемонстрировал чёрные пластмассовые кусочки с остатками пальцев. – Госпожа? – Поликарп напряжённо посмотрел на Юлию. – Кто-то точно знал обо мне и всё предусмотрел, – сказала она странным тоном, без малейшей брезгливости изучая остатки головы. – Челюсть, язык в клочья, мозг задет. Ингвар, – резко потребовала хозяйка, – ты ничего не хочешь сказать? Тот перестал пялиться на кровавые ошмётки и глянул на Юлию, еле заметно мотнув головой в сторону слушателей. – Привяжите оба тела к лошадям, может, этого всё-таки опознают, – приказала она, отходя в сторону, давая возможность заняться делом. Поликарп двинулся следом. «Ну что ж, – подумал Игорь, – придётся подбирать слова». – Не могу быть полностью уверенным, – тихо сообщил он Юлии, сглотнув противную кислоту в глотке, – но пластмасса очень похожа на уоки-токи. Такие маленькие радиостанции. Нажал кнопку – и говори с человеком, который находится в миле-двух. Только вместо обычной начинки вложили убойное. Он подносит к голове, нажимает, собираясь доложить, и получается взрыв. После выполнения задания вместо награды – смерть. Заранее приговорили независимо от результата. Причём запихать взрывчатку внутрь, чтобы он не заметил, тоже надо уметь. Это уровень, – глянул на стоящих рядом людей, – серьёзной разведки. Саму взрывчатку и у вас, и у нас наверняка так просто не достать. В вашей, – подчеркнул тоном, – армии такие вещи никто не видел. Там радиостанция на трёх повозках да десяток человек. Это купить легко и просто невозможно. – В тоне содержался вопрос.